— Так было, есть и будет со всеми поколениями… Тут ничего не добьешься, если станешь рассматривать собственный пуп, как делают многие. И придется немало помучиться, если начнешь пережевывать эту жвачку снова и снова.
— А что же делать, раз увязаешь в этом?
Дедушка Жестянщик усмехнулся.
— Человек, когда возьмет себя в руки, многое может. Захочет — так всегда справится с собой. Не падай духом… Хоть теперь и трубят о том, что финн не должен плакать и сгибаться, это вовсе не значит, что иногда он не может и всплакнуть.
Томи остановился в дверях мастерской.
Густая тень покрыла его лицо, прежде чем он ступил на залитый солнцем двор.
Дедушка стоял совсем рядом с ним, статный, крепкий и какой-то удивительно сильный. Если бы Томи захотел сравнить его с чем-нибудь, он, ни секунды не колеблясь, сказал бы, что дедушка похож на гору.
Дедушка дружески постучал Томи по плечу.
— Пойдем поедим! Бабушка приготовила вкусные щи.
Томи отрицательно покачал головой:
— Меня мутит от одного их запаха.
Дедушка улыбнулся и наклонился к нему:
— Скажи это так, чтобы бабушка услышала.
Томи взялся за руль велосипеда.
— Ну уж нет! — усмехнулся он.
Хотя дедушка Жестянщик и рассмеялся, но в его глазах Томи прочел озабоченность.
Йони ехал ему навстречу с двумя пустыми сумками.
— По субботам и воскресеньям я подменяю разносчика столичных газет, — объяснил Йони. — Городская газета доставляется лишь два раза в неделю.
Они составили вместе свои велосипеды, не касаясь ногами земли.
— Юку, куда ты деваешь заработанные деньги? Яксю, один мой товарищ из домов-башен, купил себе мопед «Обезьяну». Его отец дал ему половину денег, а вторую Яксю заработал сам.
У Йони были хорошие зубы. Крепкие и красивые. Они так и сверкали, когда Йони широко улыбался.
— Меня не интересуют мопеды!
Томи хотел было спросить, верно ли он угадал, что Йони интересует стереофоническая радиоаппаратура, но слова застряли у него в горле, когда он увидел Роя, бросившегося к ним из-за угла.
Собака уже издали неистово залаяла и, приближаясь, поднимала все больше шуму.
— Что это с ней?
Йони немного побаивался большой овчарки и поднял ногу повыше с той стороны, с которой она подбегала. Как будто бы это могло спасти его, если бы Рой решил позавтракать им…
— Ты мог бы пойти ко мне, раз забрался в эти места. У нас, наверное, найдется, что поесть… — предложил Томи.
Йони колебался:
— Через полчаса мне тоже надо быть дома. Мы договорились, что будем обедать в это время.
— Так завернем пока ко мне, я чего-нибудь перекушу, а потом провожу тебя к твоим.
Йони кивнул:
— Идет!
— Ну так поехали!
Они быстро направились к Томи. Рой весело бежал впереди.
Возвращаться, как оказалось, и не стоило: мать приготовила капустную запеканку. Ее запах чувствовался уже в передней.
— Бабушка Жестянщица приготовила на обед щи. Там был такой же запах, — недовольно проговорил Томи, бросая в чулан клюшки и другие спортивные принадлежности.
Войдя в комнату, Томи увидел, что отец уже пообедал и прилег отдохнуть.
— Это Йони, мой одноклассник!
— Присядь с Томи за компанию, — радушно сказала мать, собирая на стол. — Еды хватит на двоих.
— Спасибо, я поеду обедать домой. Как раз успею к обеду. Я подожду Томи, и мы поедем вместе.
Томи сел и принялся делать бутерброд.
— Скажи прямо, Йони, что такую еду не положит в рот ни один нормальный человек. Это как запаренный корм для коровы. Силос… Можешь послушать в моей комнате музыку. Через наушники, потому что отец спит. Там есть одна новая запись Линды. И превосходный Бонн М.
— Не хлопочи так вокруг меня!
— Я скоро… А ну ее, эту запеканку. Съем пару бутербродов, вот и все.
Мать обиделась.
Ну и пусть обижается! Зачем она всегда готовит то, чего он и в рот не берет. Собственно говоря, не стоило тратить время и на бутерброды. Он мог бы проглотить походя пару сосисок у киоска.
Йони все же остался на кухне и присел на первую попавшуюся табуретку.
Ну и ладно. Тем скорее управимся.
Томи бросил два большущих куска колбасы Рою, который пускал слюну, не смея подойти к столу. Конечно, его не следовало кормить таким образом, чтобы не научился попрошайничать.
Ну хоть бы мать не шумела, но ей надо все выведать у Йони. И потом еще удивляться:
— А вы, оказывается, раньше не учились вместе! Если бы рот Томи не был набит хлебом, он бы ответил за Йони. К тому же Томи успел хлебнуть молока, так что говорить он не мог.
— Я поступил к ним в школу всего несколько недель назад.
— Вы поселились где-нибудь поблизости отсюда?
«До чего же отвратительны женщины в своем любопытстве!»
— Не совсем поблизости. В избушке на садовом участке.
Мать во все глаза уставилась на Йони.
— Как?! Всей семьей?
— Чего ты его экзаменуешь? — вставил Томи, проглотив наконец хлеб.
Никто даже не слушал его. И Йони тоже.
— Я живу там с бабушкой. Матерью отца.
Этого не знал даже Томи!
Лицо матери приняло выражение, как у члена общества «Спасите детей». Когда Томи видел это выражение, ему всегда хотелось удрать куда подальше.
— И бабушка заботится о тебе?
— Не хватает еще псалма! — Томи встал. — Допрос окончен! Пошли, Йони…
«Что случилось с твоими родителями? И много ли у вас денег в банке? И есть ли фамильное серебро и знаменитые родственники? К черту!»
— Мой отец умер, а мать снова вышла замуж.
— Вот если бы и у нас было так! — Томи подтолкнул Йони вперед. — Мы уходим. Чао!
— Томи! Что ты сказал? Я…
— Рой, ко мне!
Рывок Роя из угла и поспешное «до свидания» Йони заглушили слова матери.
— Может, тебе нужно было бы рассказать что-нибудь своей матери? — спросил Йони.
— Да ведь она сама выпытала все, как на полицейском допросе.
Хотя Томи весь кипел от возмущения, он все-таки не забыл помахать рукой бабушке Сааринен и Марке, которые как раз возвращались к себе домой от соседей. Томи стремительно выехал со двора на улицу, Рой бежал рядом. Йони ничего не оставалось, как последовать за ними.
Глава шестая
Старые избушки на садовых участках были, откровенно говоря, очень интересные. Невероятно маленькие, но какие-то замысловатые. Комнаты словно в игрушечном домишке. Хорошо еще, что кровать всегда вмещалась у какой-нибудь стены.
Они с самого начала были задуманы как летние домики, но в войну, когда люди лишались крова над головой в результате бомбежек, их иногда приспосабливали и под зимнее жилье. И в некоторых домишках до сих пор люди жили круглый год. Главным образом старики, хотя избушки, пожалуй, меньше всего подходили для них. Однако это позволяло им жить, ни от кого не завися.
Крайние избушки, что на участках, примыкавших к берегу водоотводной канавы Тиитинен, были самые лучшие. Все здесь напоминало деревню: у берега мостки, миниатюрные бани, амбары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55