В разные времена московские ясновидцы, чуткие на
чужой умысел, испытывали здесь смятение сродни тому, какое несет человеку
тайный соглядатай. Как будто постороннее внимание преследовало здесь
человека на каждом шагу, тянуло оглянуться в смутном желании поймать
чей-то взгляд.
Знатоки, ведающие толк в свойствах рогатинки из лозы, с ее помощью
отыскивали по всему Чертолью подземную пустоту: лоза то и дело указывала в
глубине земли ходы и тайники.
Какая печаль разлита в тихих изогнутых переулках, в раскидистых
зеленых дворах, как ноет бепричинно душа и нет утешения, точно поразил ее
тайный сглаз. Не случайно много церквей было поставлено здесь в
незапамятные времена, чтобы уберечь жителей от влияния темных сил. Так
возникли на маленьком пятачке церковь Знамения, церковь Ржевской Божьей
Матери, церковь Луки, церковь Пятницы на Нарышкином дворе, церковь Николы
в Турыгине, церковь Всех Святых, не говоря уже о храме Христа Спасителя и
соседней с ним церкви Похвала Богородице. Сколько их было здесь бок о бок,
но не устояли, рухнули - одни от времени, а другие от слепой силы, и
столетие за столетием отчетливая враждебность густеет и копится на
Чертолье по укромным углам.
Между тем и раньше, до возведения храма Христа Спасителя, стоявший на
этом месте Алексеевский монастырь был порушен и по указу царя переведен в
дворцовое Красное Село. Не хотели уходить отсюда монахини, но принудили
против воли, и настоятельница предрекла, что впредь ни одна церковь не
устоит на этом месте: "Быть месту сему пусту!" Так и случилось, и никто не
знает истинной причины, но, возможно, искать ее следует в незапамятных
дославянских временах, когда на этом месте располагалось племенное капище
лесных язычников.
Одна лишь церковь Антипия, что на Колымажном дворе, устояла при всех
превратностях, но видно, мало одной церкви Чертолью, и потому неприкаянно
здесь человеку по всяк день и час.
...иногда они с Джуди ехали в музей, Бирс не подозревал, что местные
музеи так богаты. Он увидел коллекцию Поля Гетти, но особенно ему
понравилась картинная галерея во дворце "Легион чести" между 34 авеню и
улицей Клемент, где выставлялось много картин итальянского Возрождения и
французских импрессионистов.
Вечером Бирс и Джуди отправлялись в гости, на вечеринки - "парти",
как говорили американцы, где Бирс становился "гвоздем" вечеринки. Все
упрашивали его рассказать о войне в Афганистане, он видел, как Джуди
гордится, что он в центре внимания, глаза ее сияли от радости.
Она улыбалась всегда, более лучезарного существа Бирс не встречал.
Практичность и расчет в ней уживались с простодушием и наивностью, она
была необычайно доброжелательна и улыбалась каждому, словно не подозревала
ни в ком каверзы или подвоха, можно было подумать, что ее никто никогда не
обманывал.
Это были недели веселья. Они с Джуди все время смеялись и
подтрунивали друг над другом, им было необычайно легко и празднично, и
казалось, на свете исчезали все горести и печали.
Иногда на вечеринках появлялся Хартман. Обычно он приезжал позже
всех, когда гости, разгоряченные выпивкой, теряли контроль и погружались в
безоглядное веселье: громкие голоса, смех, звон посуды, музыка сливались в
пестрый шум, который под кровлю наполнял дом, зыбью плескался в окна и,
угасая, растекался в темноте по окрестностям.
Хартман незаметно возникал в дверях - трезвый, сдержанный, его
внимательный взгляд скользил по разудалой толпе и как бы остужал ее: могло
сдаться, из дверей внезапно потянуло прохладным сквозняком.
Когда Хартман пригласил Бирса поужинать, Антон удивился, но не подал
вида, тем более, что Джуди сопровождала их.
Они приехали в китайский ресторан "Тсе Янг" на Дохени драйв,
управляющий которого Боб Чанг, рослый тучный китаец, принял их как старых
знакомых, радушно кланялся и улыбался сердечно.
Едва они вошли, Джуди отлучилась на несколько минут, чтобы привести
себя в порядок; этого времени Хартману хватило для мужского разговора
наедине.
- Тони, вы оказывается, сердцеед, - заметил он с усмешкой.
- Почему вы решили? - удивился Бирс.
- Как же... Все женщины только о вас и говорят.
- Ах, если бы! - мечтательно произнес Бирс. - Бросьте, Стэн! К
сожалению, это не про меня.
- Не притворяйтесь. На самом деле вам ничего не стоит увлечь женщину.
- Какую женщину? Вы о чем? - изобразил непонимание Бирс, но про себя
решил, что Хартман приревновал его к Джуди.
- Одна моя знакомая совсем потеряла из-за вас голову, - продолжал
Стэн.
"Так, - подумал Антон. - Сцена у фонтана. Неужто будем выяснять
отношения?" Он молча смотрел на Хартмана и ждал продолжения.
Но оказалось, все обстоит иначе, Бирс даже предположить не мог
развития событий.
- Тони, она все уши прожужжала мне о вас. Просила познакомить. Я не
мог ей отказать. Надеюсь, вы не против?
Бирс растерялся и пребывал в замешательстве, Хартман, не дожидаясь
ответа, на ходу сказал что-то официанту, который тотчас поспешил куда-то.
Зал был похож на сказочный китайский дворец: в полумраке светились
разноцветные фонарики, отражаясь в покрытых лаком деревянных стенах,
украшенных причудливой резьбой, на столах горели маленькие настольные
лампы, в глубине мерцали стеклянные витражи и огромные напольные вазы из
тонкого фарфора.
Боб Чанг усадил их за удобный стол в углу зала и убрал со стола
табличку с надписью "зарезервировано".
"Вот как! - подумал Бирс. - Значит это заранее задумано. А если бы я
отказался?"
Но видно, Хартману даже в голову не приходило, что кто-то может ему
отказать.
Боб Чанг с поклоном предложил меню в кожаной папке, Бирс открыл и
подумал, что ему не хватит вечера, чтобы дочитать меню до конца.
- Вот она, - неожиданно произнес Хартман.
Бирс рассеяно поднял голову. На мгновение ему показалось, что в зале
вспыхнул яркий свет: к столу приближалась писаная красавица.
Девушка была на редкость хороша. Когда Бирс встречал таких женщин, он
начинал подозревать, что их специально выводят где-то, в тайных
лабораториях, сама по себе природа не могла создать подобного
совершенства.
- Позвольте представить вам: мисс Эвелин Аранс, - поднявшись, сказал
Хартман, Бирс встал и пожал ей руку.
Разумеется, она появилась здесь не случайно, вероятно, ждала в
ресторане или сидела в машине, и Бирс лишний раз убедился, что Хартман
всегда все продумывает и устраивает заранее.
Эвелин была начинающей актрисой, прокладывала себе путь в Голливуд,
приглашение Хартмана могло означать для нее поворот в судьбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
чужой умысел, испытывали здесь смятение сродни тому, какое несет человеку
тайный соглядатай. Как будто постороннее внимание преследовало здесь
человека на каждом шагу, тянуло оглянуться в смутном желании поймать
чей-то взгляд.
Знатоки, ведающие толк в свойствах рогатинки из лозы, с ее помощью
отыскивали по всему Чертолью подземную пустоту: лоза то и дело указывала в
глубине земли ходы и тайники.
Какая печаль разлита в тихих изогнутых переулках, в раскидистых
зеленых дворах, как ноет бепричинно душа и нет утешения, точно поразил ее
тайный сглаз. Не случайно много церквей было поставлено здесь в
незапамятные времена, чтобы уберечь жителей от влияния темных сил. Так
возникли на маленьком пятачке церковь Знамения, церковь Ржевской Божьей
Матери, церковь Луки, церковь Пятницы на Нарышкином дворе, церковь Николы
в Турыгине, церковь Всех Святых, не говоря уже о храме Христа Спасителя и
соседней с ним церкви Похвала Богородице. Сколько их было здесь бок о бок,
но не устояли, рухнули - одни от времени, а другие от слепой силы, и
столетие за столетием отчетливая враждебность густеет и копится на
Чертолье по укромным углам.
Между тем и раньше, до возведения храма Христа Спасителя, стоявший на
этом месте Алексеевский монастырь был порушен и по указу царя переведен в
дворцовое Красное Село. Не хотели уходить отсюда монахини, но принудили
против воли, и настоятельница предрекла, что впредь ни одна церковь не
устоит на этом месте: "Быть месту сему пусту!" Так и случилось, и никто не
знает истинной причины, но, возможно, искать ее следует в незапамятных
дославянских временах, когда на этом месте располагалось племенное капище
лесных язычников.
Одна лишь церковь Антипия, что на Колымажном дворе, устояла при всех
превратностях, но видно, мало одной церкви Чертолью, и потому неприкаянно
здесь человеку по всяк день и час.
...иногда они с Джуди ехали в музей, Бирс не подозревал, что местные
музеи так богаты. Он увидел коллекцию Поля Гетти, но особенно ему
понравилась картинная галерея во дворце "Легион чести" между 34 авеню и
улицей Клемент, где выставлялось много картин итальянского Возрождения и
французских импрессионистов.
Вечером Бирс и Джуди отправлялись в гости, на вечеринки - "парти",
как говорили американцы, где Бирс становился "гвоздем" вечеринки. Все
упрашивали его рассказать о войне в Афганистане, он видел, как Джуди
гордится, что он в центре внимания, глаза ее сияли от радости.
Она улыбалась всегда, более лучезарного существа Бирс не встречал.
Практичность и расчет в ней уживались с простодушием и наивностью, она
была необычайно доброжелательна и улыбалась каждому, словно не подозревала
ни в ком каверзы или подвоха, можно было подумать, что ее никто никогда не
обманывал.
Это были недели веселья. Они с Джуди все время смеялись и
подтрунивали друг над другом, им было необычайно легко и празднично, и
казалось, на свете исчезали все горести и печали.
Иногда на вечеринках появлялся Хартман. Обычно он приезжал позже
всех, когда гости, разгоряченные выпивкой, теряли контроль и погружались в
безоглядное веселье: громкие голоса, смех, звон посуды, музыка сливались в
пестрый шум, который под кровлю наполнял дом, зыбью плескался в окна и,
угасая, растекался в темноте по окрестностям.
Хартман незаметно возникал в дверях - трезвый, сдержанный, его
внимательный взгляд скользил по разудалой толпе и как бы остужал ее: могло
сдаться, из дверей внезапно потянуло прохладным сквозняком.
Когда Хартман пригласил Бирса поужинать, Антон удивился, но не подал
вида, тем более, что Джуди сопровождала их.
Они приехали в китайский ресторан "Тсе Янг" на Дохени драйв,
управляющий которого Боб Чанг, рослый тучный китаец, принял их как старых
знакомых, радушно кланялся и улыбался сердечно.
Едва они вошли, Джуди отлучилась на несколько минут, чтобы привести
себя в порядок; этого времени Хартману хватило для мужского разговора
наедине.
- Тони, вы оказывается, сердцеед, - заметил он с усмешкой.
- Почему вы решили? - удивился Бирс.
- Как же... Все женщины только о вас и говорят.
- Ах, если бы! - мечтательно произнес Бирс. - Бросьте, Стэн! К
сожалению, это не про меня.
- Не притворяйтесь. На самом деле вам ничего не стоит увлечь женщину.
- Какую женщину? Вы о чем? - изобразил непонимание Бирс, но про себя
решил, что Хартман приревновал его к Джуди.
- Одна моя знакомая совсем потеряла из-за вас голову, - продолжал
Стэн.
"Так, - подумал Антон. - Сцена у фонтана. Неужто будем выяснять
отношения?" Он молча смотрел на Хартмана и ждал продолжения.
Но оказалось, все обстоит иначе, Бирс даже предположить не мог
развития событий.
- Тони, она все уши прожужжала мне о вас. Просила познакомить. Я не
мог ей отказать. Надеюсь, вы не против?
Бирс растерялся и пребывал в замешательстве, Хартман, не дожидаясь
ответа, на ходу сказал что-то официанту, который тотчас поспешил куда-то.
Зал был похож на сказочный китайский дворец: в полумраке светились
разноцветные фонарики, отражаясь в покрытых лаком деревянных стенах,
украшенных причудливой резьбой, на столах горели маленькие настольные
лампы, в глубине мерцали стеклянные витражи и огромные напольные вазы из
тонкого фарфора.
Боб Чанг усадил их за удобный стол в углу зала и убрал со стола
табличку с надписью "зарезервировано".
"Вот как! - подумал Бирс. - Значит это заранее задумано. А если бы я
отказался?"
Но видно, Хартману даже в голову не приходило, что кто-то может ему
отказать.
Боб Чанг с поклоном предложил меню в кожаной папке, Бирс открыл и
подумал, что ему не хватит вечера, чтобы дочитать меню до конца.
- Вот она, - неожиданно произнес Хартман.
Бирс рассеяно поднял голову. На мгновение ему показалось, что в зале
вспыхнул яркий свет: к столу приближалась писаная красавица.
Девушка была на редкость хороша. Когда Бирс встречал таких женщин, он
начинал подозревать, что их специально выводят где-то, в тайных
лабораториях, сама по себе природа не могла создать подобного
совершенства.
- Позвольте представить вам: мисс Эвелин Аранс, - поднявшись, сказал
Хартман, Бирс встал и пожал ей руку.
Разумеется, она появилась здесь не случайно, вероятно, ждала в
ресторане или сидела в машине, и Бирс лишний раз убедился, что Хартман
всегда все продумывает и устраивает заранее.
Эвелин была начинающей актрисой, прокладывала себе путь в Голливуд,
приглашение Хартмана могло означать для нее поворот в судьбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98