От первой пули она уклонилась легким движением тела. Вторая ушла в потолок, потому что именно туда был нацелен пистолет, зажатый в руках уже отделенных от тела стрелка одним рывком. Парень удивленно взглянул на свои руки лежащие в углу комнаты. Кровь бьет фонтанами из разлохмаченных культей, оставляя на полу красные полосы. Ноги подкосились, и он упал, конвульсивно дергаясь в такт выплескивающейся крови.
Близнецы, как бы очнувшись от секундного ступора, открыли огонь из пистолетов по убийце.
Она попыталась приблизиться, но огонь оказался слишком плотным.
Нас спасает то, что мы сидим под стенкой и не попадаем в зону огня. Ни черта не понимая в происходящем, мы дружно рухнули на пол. Теперь пули засвистели над головой.
Все в жизни кончается. Опустели и у близнецов обоймы. Хоть и перезарядили они их почти мгновенно, но это уже не играло абсолютно никакой роли. Она была рядом. Руки, выброшенные в стороны, с противным чваканьем одновременно пронзили грудные клетки братьям и вырвались обратно, сжимая какое-то кровавое месиво. Мои познания в анатомии подсказали, что это ошметки легких.
На все эти события ушло менее минуты.
Мы оказались невольными участниками жесточайшего побоища. Лежа в луже крови, которая вытекла из плеч стрелка в бронежилете, мы как кролики на удава смотрим на женщину, замершую в выжидательной позе посреди комнаты.
Она стоит как гладиатор-победитель в центре арены, в ожидании появления нового, более достойного противника.
Шурика звучно вырвало.
И не удивительно, такое количество крови, трупов и оторванных рук мы в жизни не вдели. Разве что по телевизору.
Мелодичные напевы Шурика привлекли внимание убийцы.
Только теперь лежа метрах в пяти от ее ног я смог подробно ее рассмотреть. На вид лет тридцать пять. Приятные черты лица выглядят спокойными и умиротворенными, как будто это не она только что уложила четверых наповал. И, похоже, эти жертвы были не первыми и не последними. Одежда, забрызганная кровью и пропитанная пылью, свисает лохмотьями, демонстрируя сквозь многочисленные дыры бледное тело.
На меня взглянули темные глаза женщины. В них промелькнуло что-то такое… Даже не знаю как это назвать… Может ласка… любовь. Этот ласкающий взгляд так не вяжется с ее агрессивными действиями.
По одежде, я узнал ее. Это же она была с нами в камере.
Женщина не спеша, двинулась в нашу сторону.
«Все! Аминь! Личное дело подопечного передается похоронной команде» – пропел мой ангел-хранитель и зажмурил глаза, не желая видеть кровавую развязку.
Ее неторопливое шествие было прервано рослым охранником в бронежилете, появившимся в проломе стены. Висящая в воздухе пыль не позволяет ему в полной мере оценить ситуацию.
Оружие у нового персонажа бойни оказалось посерьезнее, чем у уже умиротворенных бойцов.
Дробовик!
Моя догадка полностью подтвердилась хрустом передергиваемого затвора под стволом оружия.
«Хана тетке!» – одновременно радостно и огорченно подумал я. – «Сейчас нашинкует ее дробью как сало чесноком!»
Вкусовые пристрастия женщины радикально не совпали с моими. Она мгновенно развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась в сторону противника.
Охранник прицелился…
«В нас! Почему в нас?» – глядя на нешуточных размеров дуло я как затравленный зверь зажимаюсь в угол.
… и нажал на курок.
Женщина прыгнула вперед и в бок, принимая заряд дроби в грудь.
– Вот и все! – прошептал Шурик, отплевываясь и стирая пыль с лица.
– Все! Объект мертв! – рявкнул стрелок в микрофон рации.
Тот час же в комнату через двери и пролом в стене ворвалось шесть вооруженных человек.
– Молодец Стас! Метко ты ее! – произнес один из вошедших парней и дружески похлопал его по плечу.
– Она сама под выстрел подлезла… Я вообще-то в этих гавриков целился… Что-то с ними не так, не зря же она именно к ним прорывалась. Неспроста это. – Стрелок пренебрежительно отмахнулся от комплимента. Он уже потерял интерес к происходящему. Осмотрел оружие, протер ладонью запылившийся ствол и неторопливо вышел через пролом в стене.
Мавр сделал свое дело, мавр может гулять смело.
Женщина в нелепой позе лежит на полу. Вошедшие, несмотря на ее неподвижность, оружие не опускают. Их глаза настороженно осматривают труп.
– Что с ними? – спросил один из охранников, пренебрежительно кивая в нашу сторону.
– Похоже, что только один из них заражен. Его в расход. Второго обколоть и поместить в психушку, – сказал отставник со сломанной шеей, вставая с пола.
Мы переглянулись округлившимися глазами. Шурик сделал удивленное лицо и смачно чихнул от витающей в воздухе пыли. Связных слов, чтобы выразить свои эмоции у него не нашлось, поэтому он лишь выдал глубокомысленное:
– Ба-а-а!
Меня оживление отставника удивило гораздо больше чем предстоящий вариант смерти или дурки до старости. И к тому же я не могу понять, о какой заразе они ведут речь. Причем здесь я и Шурик? И вообще, каким боком мы вплетаемся в этот хоровод душевнобольных?
Отставник, не смотря на недавние события, выглядит весьма прилично. Экстерьер портит только пыль, от разбитой стены скопившаяся на костюме и немного перекошенный галстук с золотой заколкой в виде жука-скарабея.
– Ребят в лабораторию. Женщину сжечь. Трупы убрать. – Он с сожалением посмотрел на лежащих близняшек и печально покачал головой. – И на этот раз, чтобы все без ошибок. Слишком уж большую цену нам приходится платить за подобные ошибки.
Нас подняли и потащили.
Уже стоя в дверях, я в полной мере оценил размах побоища.
Пролом в стене…
Трупы…
Липкие, припорошенные белой пылью лужи на полу…
Оторванные руки в дальнем углу все еще сжимающие пистолет…
Стены, испещренные оспинами пуль…
Тело женщины посреди комнаты…
Деловито обсуждающие последние события люди с оружием в руках…
Голова закружилась, и я с трудом подавил накативший приступ тошноты.
Ч-черт! Да кто они такие? А она?
Спрашивать в слух я не решился, так как косые взгляды в нашу сторону выглядят не особо дружелюбно Лучше уж молчать.
На пороге нас и наш эскорт почти сбила с ног невысокая девушка в коротенькой юбке и белоснежной блузке. Оглядев комнату, она с криком ринулась к безрукому трупу.
– Сенечка, любимый! – жалобно простонала она, обнимая окровавленное тело, и не обращая внимания, на появившиеся на белой блузке темные кляксы.
Абсурдность и нереальность происходящего конкретно давит на психику. Глянув на Шурика, перепачканного в крови и еще чем-то, понял, что ему не лучше. На его лице блуждает неуместная и немного дурковатая улыбка.
– Почему? Почему он? – рыдает девушка. Ее слезы оставляют чистые дорожки на покрытом вездесущей пылью лице охранника.
Окружающие молча отводят глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Близнецы, как бы очнувшись от секундного ступора, открыли огонь из пистолетов по убийце.
Она попыталась приблизиться, но огонь оказался слишком плотным.
Нас спасает то, что мы сидим под стенкой и не попадаем в зону огня. Ни черта не понимая в происходящем, мы дружно рухнули на пол. Теперь пули засвистели над головой.
Все в жизни кончается. Опустели и у близнецов обоймы. Хоть и перезарядили они их почти мгновенно, но это уже не играло абсолютно никакой роли. Она была рядом. Руки, выброшенные в стороны, с противным чваканьем одновременно пронзили грудные клетки братьям и вырвались обратно, сжимая какое-то кровавое месиво. Мои познания в анатомии подсказали, что это ошметки легких.
На все эти события ушло менее минуты.
Мы оказались невольными участниками жесточайшего побоища. Лежа в луже крови, которая вытекла из плеч стрелка в бронежилете, мы как кролики на удава смотрим на женщину, замершую в выжидательной позе посреди комнаты.
Она стоит как гладиатор-победитель в центре арены, в ожидании появления нового, более достойного противника.
Шурика звучно вырвало.
И не удивительно, такое количество крови, трупов и оторванных рук мы в жизни не вдели. Разве что по телевизору.
Мелодичные напевы Шурика привлекли внимание убийцы.
Только теперь лежа метрах в пяти от ее ног я смог подробно ее рассмотреть. На вид лет тридцать пять. Приятные черты лица выглядят спокойными и умиротворенными, как будто это не она только что уложила четверых наповал. И, похоже, эти жертвы были не первыми и не последними. Одежда, забрызганная кровью и пропитанная пылью, свисает лохмотьями, демонстрируя сквозь многочисленные дыры бледное тело.
На меня взглянули темные глаза женщины. В них промелькнуло что-то такое… Даже не знаю как это назвать… Может ласка… любовь. Этот ласкающий взгляд так не вяжется с ее агрессивными действиями.
По одежде, я узнал ее. Это же она была с нами в камере.
Женщина не спеша, двинулась в нашу сторону.
«Все! Аминь! Личное дело подопечного передается похоронной команде» – пропел мой ангел-хранитель и зажмурил глаза, не желая видеть кровавую развязку.
Ее неторопливое шествие было прервано рослым охранником в бронежилете, появившимся в проломе стены. Висящая в воздухе пыль не позволяет ему в полной мере оценить ситуацию.
Оружие у нового персонажа бойни оказалось посерьезнее, чем у уже умиротворенных бойцов.
Дробовик!
Моя догадка полностью подтвердилась хрустом передергиваемого затвора под стволом оружия.
«Хана тетке!» – одновременно радостно и огорченно подумал я. – «Сейчас нашинкует ее дробью как сало чесноком!»
Вкусовые пристрастия женщины радикально не совпали с моими. Она мгновенно развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась в сторону противника.
Охранник прицелился…
«В нас! Почему в нас?» – глядя на нешуточных размеров дуло я как затравленный зверь зажимаюсь в угол.
… и нажал на курок.
Женщина прыгнула вперед и в бок, принимая заряд дроби в грудь.
– Вот и все! – прошептал Шурик, отплевываясь и стирая пыль с лица.
– Все! Объект мертв! – рявкнул стрелок в микрофон рации.
Тот час же в комнату через двери и пролом в стене ворвалось шесть вооруженных человек.
– Молодец Стас! Метко ты ее! – произнес один из вошедших парней и дружески похлопал его по плечу.
– Она сама под выстрел подлезла… Я вообще-то в этих гавриков целился… Что-то с ними не так, не зря же она именно к ним прорывалась. Неспроста это. – Стрелок пренебрежительно отмахнулся от комплимента. Он уже потерял интерес к происходящему. Осмотрел оружие, протер ладонью запылившийся ствол и неторопливо вышел через пролом в стене.
Мавр сделал свое дело, мавр может гулять смело.
Женщина в нелепой позе лежит на полу. Вошедшие, несмотря на ее неподвижность, оружие не опускают. Их глаза настороженно осматривают труп.
– Что с ними? – спросил один из охранников, пренебрежительно кивая в нашу сторону.
– Похоже, что только один из них заражен. Его в расход. Второго обколоть и поместить в психушку, – сказал отставник со сломанной шеей, вставая с пола.
Мы переглянулись округлившимися глазами. Шурик сделал удивленное лицо и смачно чихнул от витающей в воздухе пыли. Связных слов, чтобы выразить свои эмоции у него не нашлось, поэтому он лишь выдал глубокомысленное:
– Ба-а-а!
Меня оживление отставника удивило гораздо больше чем предстоящий вариант смерти или дурки до старости. И к тому же я не могу понять, о какой заразе они ведут речь. Причем здесь я и Шурик? И вообще, каким боком мы вплетаемся в этот хоровод душевнобольных?
Отставник, не смотря на недавние события, выглядит весьма прилично. Экстерьер портит только пыль, от разбитой стены скопившаяся на костюме и немного перекошенный галстук с золотой заколкой в виде жука-скарабея.
– Ребят в лабораторию. Женщину сжечь. Трупы убрать. – Он с сожалением посмотрел на лежащих близняшек и печально покачал головой. – И на этот раз, чтобы все без ошибок. Слишком уж большую цену нам приходится платить за подобные ошибки.
Нас подняли и потащили.
Уже стоя в дверях, я в полной мере оценил размах побоища.
Пролом в стене…
Трупы…
Липкие, припорошенные белой пылью лужи на полу…
Оторванные руки в дальнем углу все еще сжимающие пистолет…
Стены, испещренные оспинами пуль…
Тело женщины посреди комнаты…
Деловито обсуждающие последние события люди с оружием в руках…
Голова закружилась, и я с трудом подавил накативший приступ тошноты.
Ч-черт! Да кто они такие? А она?
Спрашивать в слух я не решился, так как косые взгляды в нашу сторону выглядят не особо дружелюбно Лучше уж молчать.
На пороге нас и наш эскорт почти сбила с ног невысокая девушка в коротенькой юбке и белоснежной блузке. Оглядев комнату, она с криком ринулась к безрукому трупу.
– Сенечка, любимый! – жалобно простонала она, обнимая окровавленное тело, и не обращая внимания, на появившиеся на белой блузке темные кляксы.
Абсурдность и нереальность происходящего конкретно давит на психику. Глянув на Шурика, перепачканного в крови и еще чем-то, понял, что ему не лучше. На его лице блуждает неуместная и немного дурковатая улыбка.
– Почему? Почему он? – рыдает девушка. Ее слезы оставляют чистые дорожки на покрытом вездесущей пылью лице охранника.
Окружающие молча отводят глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87