Плюс – зеркально-золотые примочки, аппаратура для массажа, сушки волос, и еще уйма каких-то агрегатов, значение которых мы и по сей день не постигли.
«Бедный» Ребенок, весь в голубоватой пене каких-то специальных шампуней – словно ангел с рождественской открытки, – посасывал через трубочку невероятный многосложно-фруктово-тропический коктейль со взбитыми сливками, который для него заказала Наташа Векслер в отвратительно дорогом отельном кафе «Кабана-клаб».
К чести этого кафе нужно сказать, что бармены тоже смотрели этот прямой репортаж из Рейнтри-серкл и счет за коктейль выписывать отказались, как только узнали, для КОГО сделан этот заказ! Вот такая – уважительная – халява…
Около ванны, в которой парил Тимур с коктейлем в лапе, на розовом мраморе пола возлежал Браток и самозабвенно пожирал огромную свежайшую индюшку, присланную ему в подарок Питом Морено, который обещал подскочить к нам попозже и привезти один очень важный документ. Хотя куда уж «попозже», если на нашем калифорнийском дворе стояла уже глубокая ночь?!
Мы с Джеком вошли в ванную. Браток, как истинно деревенский Жлоб, тут же прикрыл остатки индюшки лапой и тревожно посмотрел на нас – не придется ли делиться?
Джек протянул телефон Тиму и спросил:
– Не хочешь ли сказать пару слов родителям?
* * *
О чем они там разговаривали, мы с Джеком так и не узнали. В это время к нам в бунгало ворвался Пит Морено, с трудом удерживая перевязанными руками бутылку «Джека Дэниельса».
– Как твой парень? – первым делом спросил его наш Джек Пински. – Чем вызвано ухудшение?
– Перевязками, старина. Ожоговые перевязки – процедура мучительная. Вот у Нунга и начался сначала озноб, потом резко подскочила температура… Но сейчас вроде бы получше. Наливай, Джек. Мне можешь не разбавлять. Пару кубиков льда, и все. Наташа! Ты с нами выпьешь?
– С удовольствием.
– А ты, Боб?
– Вы же знаете, Шеф… – улыбнулся Боб.
– А вот Боб алкоголь не приемлет! – чуточку даже хвастливо проговорил Пит. – А что, Тимур и Браток уже спят?
– Нет, – ответил ему Джек. – Тимур лежит в ванне и треплется по телефону с Нью-Йорком. Шура и Рут посмотрели в «Новостях» сообщение о последнем этапе наших сегодняшних приключений и чуть там с ума не сошли…
– И я, как ОТЕЦ, их очень хорошо понимаю! – гордо провозгласил Пит.
Но тут же спохватился, убоявшись пышности заверения, и на тормозах съехал с вершины своего внезапно образовавшегося отцовства:
– То есть я хотел сказать, что…
– Ты все прекрасно сказал, Пит, – успокоила его Наташа. – И ты абсолютно прав. Вот и давайте выпьем за окончание ваших опасных приключений…
Пит, Джек и Боб переглянулись, и Джек сказал с явным сомнением в голосе:
– Ах, если бы это было «окончанием»…
– Мы выпьем совсем-совсем за другое. Боб, позови, пожалуйста, Тима и Братка, – загадочно улыбаясь, сказал Пит.
Через минуту Боб вывел из ванной комнаты Тимура в халате и с мокрой головой и Братка – с остатками индюшки.
Тимур со своим роскошным коктейлем сразу же взгромоздился с ногами на диван, а Браток с индюшкой в зубах, кося на всех нас испуганным желтым глазом, пулей промчался мимо, прямо к выходу в наш садик и скрылся в межпальмовых кустах.
– Что это с ним? – встревожилась Наташа.
– Что, что… – проворчал я под синхронный перевод Тима. – Зарывать помчался. По своей горно-сельско-деревенской привычке, Жлобяра… Он за эту индюшку сам готов удавиться и всех вокруг передавить! Валенок серый… Куркуль чертов!
Но уже через полминутки в проеме дверей, ведущих из сада в гостиную, появился облизывающийся Браток. И его желтый взгляд был уже не испуганным, а простодушно-хитровато-нахальным.
– Об чем базар? Какие проблемы? – по-Животному спросил он.
– Лапы сначала оботри, – процедил я сквозь зубы. – Не разноси грязь по всем комнатам.
Браток с фальшивым удивлением оглядел свои передние лапы, перепачканные влажной землей.
– Во, бля!.. Точняк, Шеф! И откуда это на мне, интересно, да?!.
– Отряхни лапы! Артист сраный… – рявкнул я на него. – А то мы не знаем «откуда»!!!
Браток попятился, отряхнул передние лапы, вытер их о губчатый коврик перед входом в гостиную и сел в дверях. И замер, как памятник самому себе.
– Ну слушайте, – сказал Пит и поднял стакан с виски двумя забинтованными руками. – Завтра с утра будет готов официальный документ Лос-Анджелес полис департмент о легализации автора и непосредственного участника последней антитеррористической операции с освобождением заложника. Документ на право проживания в Лос-Анджелесе южнокалифорнийского Горного Льва (он же – Пум или Кугуар, – как вам больше нравится!..), нашего друга и партнера – мистера Братка! В отеле уже все улажено, завтра я извещу об этом и «Парамаунт»!..
– Это он про что, Шеф? – так ничего и не поняв, несмотря на мой перевод, спросил меня Браток. – Это как?..
– Ну, это вроде как если бы ты получил американский паспорт, – сказал ему Тимур. – Или официальный «вид на жительство».
– А на хуя мне это, Шеф? – открытым текстом спросил меня Браток.
– Чтобы никто не мог тебя пристрелить по запарке! – попытался я объяснить Братку его основное преимущество перед Кугуарами, у которых такого документа не будет.
А сам подумал, что легализация Братка – полнейший идиотизм. И нужна она ему, как рыбе – зонтик. Во-первых, при существующем и уже сложившемся положении – отстреливать всех Кугуаров, появившихся в черте Большого Лос-Анджелеса, – Браток может просто не успеть показать свою «грин-карту»… А во-вторых, его хоть в Русскую Государственную Думу, хоть в конгресс Соединенных Штатов выбери от какой-нибудь Пумско-Кугуарской партии, он как был Братком-Бандитом, так им и останется: и Индюков будет приворовывать, и домашними Козами закусывать, и Собачками не брезговать. И в Думе, и в конгрессе таких примеров – пруд пруди…
– …а чтобы любой полицейский мог бы отличить нашего Братка от обычного Пума, спустившегося с гор, нашему Братку уже завтра сделают такой же электронный ошейник, как у его Шефа – Мартына, только в соответствии с его размерами. Этот ошейник будет служить Братку и удостоверением личности, и визитной карточкой! – на пафосной ноте закончил свою тронную речь Пит Морено и поднял стакан с виски в честь Братка.
Надо отдать должное Братку – он понял все, что сказал Пит. Мне даже не пришлось переводить на Животный. Понял и отреагировал так, как и должен был отреагировать нормальный, не отягощенный образованием и интеллигентностью, свободный Пум.
– А ху-ху не хо-хо? – спросил нас всех Браток. – Да чтоб я, бля, эту хреновину на себя напялил?! Да вы чё?! С крыши ёбну… Извиняюсь, – упали?! Может, вы меня еще и на поводок пристегнете?! Ну уж хуюшки вам! Пусть лучше пристрелят… В гробу и в белых тапочках видал я ваши ошейники, ясно вам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
«Бедный» Ребенок, весь в голубоватой пене каких-то специальных шампуней – словно ангел с рождественской открытки, – посасывал через трубочку невероятный многосложно-фруктово-тропический коктейль со взбитыми сливками, который для него заказала Наташа Векслер в отвратительно дорогом отельном кафе «Кабана-клаб».
К чести этого кафе нужно сказать, что бармены тоже смотрели этот прямой репортаж из Рейнтри-серкл и счет за коктейль выписывать отказались, как только узнали, для КОГО сделан этот заказ! Вот такая – уважительная – халява…
Около ванны, в которой парил Тимур с коктейлем в лапе, на розовом мраморе пола возлежал Браток и самозабвенно пожирал огромную свежайшую индюшку, присланную ему в подарок Питом Морено, который обещал подскочить к нам попозже и привезти один очень важный документ. Хотя куда уж «попозже», если на нашем калифорнийском дворе стояла уже глубокая ночь?!
Мы с Джеком вошли в ванную. Браток, как истинно деревенский Жлоб, тут же прикрыл остатки индюшки лапой и тревожно посмотрел на нас – не придется ли делиться?
Джек протянул телефон Тиму и спросил:
– Не хочешь ли сказать пару слов родителям?
* * *
О чем они там разговаривали, мы с Джеком так и не узнали. В это время к нам в бунгало ворвался Пит Морено, с трудом удерживая перевязанными руками бутылку «Джека Дэниельса».
– Как твой парень? – первым делом спросил его наш Джек Пински. – Чем вызвано ухудшение?
– Перевязками, старина. Ожоговые перевязки – процедура мучительная. Вот у Нунга и начался сначала озноб, потом резко подскочила температура… Но сейчас вроде бы получше. Наливай, Джек. Мне можешь не разбавлять. Пару кубиков льда, и все. Наташа! Ты с нами выпьешь?
– С удовольствием.
– А ты, Боб?
– Вы же знаете, Шеф… – улыбнулся Боб.
– А вот Боб алкоголь не приемлет! – чуточку даже хвастливо проговорил Пит. – А что, Тимур и Браток уже спят?
– Нет, – ответил ему Джек. – Тимур лежит в ванне и треплется по телефону с Нью-Йорком. Шура и Рут посмотрели в «Новостях» сообщение о последнем этапе наших сегодняшних приключений и чуть там с ума не сошли…
– И я, как ОТЕЦ, их очень хорошо понимаю! – гордо провозгласил Пит.
Но тут же спохватился, убоявшись пышности заверения, и на тормозах съехал с вершины своего внезапно образовавшегося отцовства:
– То есть я хотел сказать, что…
– Ты все прекрасно сказал, Пит, – успокоила его Наташа. – И ты абсолютно прав. Вот и давайте выпьем за окончание ваших опасных приключений…
Пит, Джек и Боб переглянулись, и Джек сказал с явным сомнением в голосе:
– Ах, если бы это было «окончанием»…
– Мы выпьем совсем-совсем за другое. Боб, позови, пожалуйста, Тима и Братка, – загадочно улыбаясь, сказал Пит.
Через минуту Боб вывел из ванной комнаты Тимура в халате и с мокрой головой и Братка – с остатками индюшки.
Тимур со своим роскошным коктейлем сразу же взгромоздился с ногами на диван, а Браток с индюшкой в зубах, кося на всех нас испуганным желтым глазом, пулей промчался мимо, прямо к выходу в наш садик и скрылся в межпальмовых кустах.
– Что это с ним? – встревожилась Наташа.
– Что, что… – проворчал я под синхронный перевод Тима. – Зарывать помчался. По своей горно-сельско-деревенской привычке, Жлобяра… Он за эту индюшку сам готов удавиться и всех вокруг передавить! Валенок серый… Куркуль чертов!
Но уже через полминутки в проеме дверей, ведущих из сада в гостиную, появился облизывающийся Браток. И его желтый взгляд был уже не испуганным, а простодушно-хитровато-нахальным.
– Об чем базар? Какие проблемы? – по-Животному спросил он.
– Лапы сначала оботри, – процедил я сквозь зубы. – Не разноси грязь по всем комнатам.
Браток с фальшивым удивлением оглядел свои передние лапы, перепачканные влажной землей.
– Во, бля!.. Точняк, Шеф! И откуда это на мне, интересно, да?!.
– Отряхни лапы! Артист сраный… – рявкнул я на него. – А то мы не знаем «откуда»!!!
Браток попятился, отряхнул передние лапы, вытер их о губчатый коврик перед входом в гостиную и сел в дверях. И замер, как памятник самому себе.
– Ну слушайте, – сказал Пит и поднял стакан с виски двумя забинтованными руками. – Завтра с утра будет готов официальный документ Лос-Анджелес полис департмент о легализации автора и непосредственного участника последней антитеррористической операции с освобождением заложника. Документ на право проживания в Лос-Анджелесе южнокалифорнийского Горного Льва (он же – Пум или Кугуар, – как вам больше нравится!..), нашего друга и партнера – мистера Братка! В отеле уже все улажено, завтра я извещу об этом и «Парамаунт»!..
– Это он про что, Шеф? – так ничего и не поняв, несмотря на мой перевод, спросил меня Браток. – Это как?..
– Ну, это вроде как если бы ты получил американский паспорт, – сказал ему Тимур. – Или официальный «вид на жительство».
– А на хуя мне это, Шеф? – открытым текстом спросил меня Браток.
– Чтобы никто не мог тебя пристрелить по запарке! – попытался я объяснить Братку его основное преимущество перед Кугуарами, у которых такого документа не будет.
А сам подумал, что легализация Братка – полнейший идиотизм. И нужна она ему, как рыбе – зонтик. Во-первых, при существующем и уже сложившемся положении – отстреливать всех Кугуаров, появившихся в черте Большого Лос-Анджелеса, – Браток может просто не успеть показать свою «грин-карту»… А во-вторых, его хоть в Русскую Государственную Думу, хоть в конгресс Соединенных Штатов выбери от какой-нибудь Пумско-Кугуарской партии, он как был Братком-Бандитом, так им и останется: и Индюков будет приворовывать, и домашними Козами закусывать, и Собачками не брезговать. И в Думе, и в конгрессе таких примеров – пруд пруди…
– …а чтобы любой полицейский мог бы отличить нашего Братка от обычного Пума, спустившегося с гор, нашему Братку уже завтра сделают такой же электронный ошейник, как у его Шефа – Мартына, только в соответствии с его размерами. Этот ошейник будет служить Братку и удостоверением личности, и визитной карточкой! – на пафосной ноте закончил свою тронную речь Пит Морено и поднял стакан с виски в честь Братка.
Надо отдать должное Братку – он понял все, что сказал Пит. Мне даже не пришлось переводить на Животный. Понял и отреагировал так, как и должен был отреагировать нормальный, не отягощенный образованием и интеллигентностью, свободный Пум.
– А ху-ху не хо-хо? – спросил нас всех Браток. – Да чтоб я, бля, эту хреновину на себя напялил?! Да вы чё?! С крыши ёбну… Извиняюсь, – упали?! Может, вы меня еще и на поводок пристегнете?! Ну уж хуюшки вам! Пусть лучше пристрелят… В гробу и в белых тапочках видал я ваши ошейники, ясно вам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128