«Я все предусмотрел».
— С Терамениуса мы сразу летим на встречу с покупателем. Его личность пока останется неизвестной, как и координаты места встречи. Вам не стоит волноваться — мы толкнем товар, не успев выпачкать рук.
Мы молчим, я и Химик раздумываем, Джек спокойно отпивает из стакана. Потом я говорю:
— Насчет моей стороны дела мне все понятно. Я — пилот и водитель, привез, погрузил, разгрузил, улетел — тут все понятно. Мне нравится, что если, — я стучу по столу, — все пойдет по плану, нам не придется никого убивать. Но мне не нравится насчет покупателя. Мне не нравится, что я не знаю подробностей.
— Покупатель хочет оставаться в тени, — говорит Джек, нахмурившись.
— Это мне не нравится, — повторяю я.
Джек пожимает плечами:
— Твое дело.
Я думаю. Такой шанс выпадает раз в жизни. С такой кучей денег я смогу перерыть пространство и найти свою звезду. Я смогу купить все, что мне нужно для возвращения домой. Упустить такой шанс — значит плюнуть судьбе в лицо. Мне нечего терять.
— Хорошо, я согласен, — говорю я, — но я должен сказать вам двоим кое-что. Не пытайтесь меня наколоть, — я поочередно пристально смотрю им в глаза, — не пытайтесь меня нае...ть. Я убью того, кто задумает обмануть меня, богом клянусь, я не шучу.
Робинсон улыбается, но посмотрев на вытянувшуюся физиономию Химика, становится серьезным. Химик знает, что на такие темы со мной шутить не стоит, что я способен на многое, особенно, в случае предательства со стороны моих возможных компаньонов.
— Хорошо, буду иметь это в виду, — Джек протягивает мне руку, я крепко жму ее и он отвечает мне таким же крепким пожатием.
Мне нравятся люди с крепким рукопожатием, не люблю, когда чужая ладонь в твоей руке — безвольная, как протухшая устрица, не люблю пожимать руки тем, кто не сжимает твою руку в ответ. Робинсон начинает мне нравиться.
— Чудненько, теперь насчет корабля, — мой хмель сдуло, как свежим утренним ветром, — вчера я слышал, что пограничники накрыли караван контрабандистов. Два корабля — так себе, а третий переделан из прогулочной яхты, не серийной, такие образцы делаются только под заказ. Вид у нее страшненький, но нам это на руку. Скорость у нее приличная, пограничники за ней никогда бы жизни не угнались, поэтому им пришлось сбивать ее парализующим лучом.
— Звучит неплохо, но как мы ее купим, Алекс? — спрашивает Джек.
— По закону конфискованный товар может выставляться на аукцион. Насколько я знаю, интересующую нас скорлупку эксперты еще не осматривали, здешний эксперт-техник — мой хороший знакомый. За приличную сумму в карман он подпишет заключение, что корабль ни к черту не годен. У пограничников, в отделе технического снабжения, есть человек, который выставляет конфискованную технику на аукцион. Он мне немного должен, — улыбаюсь я, — дальше продолжать не надо?
— Не надо, — смеется в ответ Джек, — значит, ты берешь корабль на себя, а мы с Андреем пошли закупать оборудование.
— По рукам.
Сначала мне нужно было к техническому эксперту. Старик Аарон Крабб занятный тип, человек перед пенсией, на которую выходить не стремится из-за того, что одинок — ни жены, ни детей. Я так подозреваю, что старик просто боится вынужденного безделья и держится за работу так же крепко, как и его тезка — краб. Но к деду с пустыми руками не пойдешь. Навскидку прикидываю, сколько же бумажек положить старику на молоко, отсчитываю пять сотен, кладу в чистейший белоснежный конверт. Но конверт — это финальный штрих, надо увертюру сбацать полегче и понадежнее. Иду в бар к Теодору, покупаю у него три бутылки самого лучшего коньяка — старика этим можно будет оглушить, как слона килограммом шоколада с ромом. Лимончики, немного фруктов — и я готов.
Конверт в нагрудном кармане, коньяк и остальное в сумке, в руке.
Поднимаюсь в административный сектор, сворачиваю направо и останавливаюсь перед дверью с аккуратной табличкой: «Старший технический эксперт А. Крабб». Внизу приписка старческой, но в тот момент не дрожавшей, рукой: «Для всех, кто моложе пятидесяти — мистер Крабб». Вежливо стучу, жду, слегка треснувший от старости голос говорит:
— Входите.
Вхожу.
— О, Алекс, добрый день, — оживляется старик.
Он немного так-таки похож на краба — невысокий, немного сгорбленный, волосы пока еще все свои, только изрядно поредевшие, скрюченные артритом руки напоминают клешни, а вот глаза точно, как у краба — внимательные, хитрые, проницательные.
— Добрый день, мистер Крабб, — здороваюсь я, — как здоровье? — вежливо интересуюсь.
— Да как, как, — ворчит старик, морщась, — вот вчера пригнали три корабля конфискованных, а меня так в шлюзе намедни просквозило и радикулит сволочной хватает, сил нет.
— Вы, знаете, мистер Крабб, недавно консультировался я со светилами медицинской науки и вообще с известными людьми, так, оказывается есть средство против этого напастья.
— Да ну? — хитро с прищуром смотрит на меня старик.
— Да, и средство это помогает не только от радикулита, а вообще способно лечить такие страшные болезни, как меланхолия и депрессия, а также повышает сопротивляемость воздействиям враждебной среды человеческого организма.
— Да? — прищуривает старик левый глаз. — И что же это за эликсир такой?
Молча ставлю на стол бутылку коньяка. Глаза старика смеются вместе с морщинами вокруг глаз.
— Алекс, мальчик мой, повесь-ка табличку на двери с той стороны, естественно, — говорит он мне и протягивает мне кусок картона с надписью «Вернусь через десять минут».
Я, молча улыбаясь, рассматриваю табличку и говорю:
— А почему именно — «десять минут»?
Старик смеется:
— А как ни придет кто, так и не будет обижен. Всегда надо оставлять человеку надежду на лучшее, а десять — просто число хорошее.
Вешаю я табличку, а дед уже из сейфа за спиной стаканы достает. Я быстренько нарезаю лимончики, добавляю для старика несколько яблок и мы начинаем.
В этой процедуре главное — не спешить. А еще — не забывать подливать в чужой стакан. И вдобавок — внимательно слушать рассказы старика, утвердительно отвечать «Ого! Вот это да! Конечно!» или «Не может быть!» — в зависимости от ситуации. Хотя надо отдать старику должное — рассказывает он интересно, как тайники на кораблях с контрабандой искал, как находил их в самых неожиданных местах, («туалеты это так, детский лепет»), какие с ним курьезы случались во время службы. Старик умеет пошутить к месту или рассказать какой-нибудь забавный эпизод.
Еще самое главное — улучить момент, когда клиент созреет, чтобы он сам был готов оказать тебе услугу. Хотя Крабб и так знает — если я к нему с коньяком завалился, значит, что-то хочу попросить. А я знаю, что старик любит, чтобы все было по правилам, как в сказке — «напои, накорми, а затем дело молви».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— С Терамениуса мы сразу летим на встречу с покупателем. Его личность пока останется неизвестной, как и координаты места встречи. Вам не стоит волноваться — мы толкнем товар, не успев выпачкать рук.
Мы молчим, я и Химик раздумываем, Джек спокойно отпивает из стакана. Потом я говорю:
— Насчет моей стороны дела мне все понятно. Я — пилот и водитель, привез, погрузил, разгрузил, улетел — тут все понятно. Мне нравится, что если, — я стучу по столу, — все пойдет по плану, нам не придется никого убивать. Но мне не нравится насчет покупателя. Мне не нравится, что я не знаю подробностей.
— Покупатель хочет оставаться в тени, — говорит Джек, нахмурившись.
— Это мне не нравится, — повторяю я.
Джек пожимает плечами:
— Твое дело.
Я думаю. Такой шанс выпадает раз в жизни. С такой кучей денег я смогу перерыть пространство и найти свою звезду. Я смогу купить все, что мне нужно для возвращения домой. Упустить такой шанс — значит плюнуть судьбе в лицо. Мне нечего терять.
— Хорошо, я согласен, — говорю я, — но я должен сказать вам двоим кое-что. Не пытайтесь меня наколоть, — я поочередно пристально смотрю им в глаза, — не пытайтесь меня нае...ть. Я убью того, кто задумает обмануть меня, богом клянусь, я не шучу.
Робинсон улыбается, но посмотрев на вытянувшуюся физиономию Химика, становится серьезным. Химик знает, что на такие темы со мной шутить не стоит, что я способен на многое, особенно, в случае предательства со стороны моих возможных компаньонов.
— Хорошо, буду иметь это в виду, — Джек протягивает мне руку, я крепко жму ее и он отвечает мне таким же крепким пожатием.
Мне нравятся люди с крепким рукопожатием, не люблю, когда чужая ладонь в твоей руке — безвольная, как протухшая устрица, не люблю пожимать руки тем, кто не сжимает твою руку в ответ. Робинсон начинает мне нравиться.
— Чудненько, теперь насчет корабля, — мой хмель сдуло, как свежим утренним ветром, — вчера я слышал, что пограничники накрыли караван контрабандистов. Два корабля — так себе, а третий переделан из прогулочной яхты, не серийной, такие образцы делаются только под заказ. Вид у нее страшненький, но нам это на руку. Скорость у нее приличная, пограничники за ней никогда бы жизни не угнались, поэтому им пришлось сбивать ее парализующим лучом.
— Звучит неплохо, но как мы ее купим, Алекс? — спрашивает Джек.
— По закону конфискованный товар может выставляться на аукцион. Насколько я знаю, интересующую нас скорлупку эксперты еще не осматривали, здешний эксперт-техник — мой хороший знакомый. За приличную сумму в карман он подпишет заключение, что корабль ни к черту не годен. У пограничников, в отделе технического снабжения, есть человек, который выставляет конфискованную технику на аукцион. Он мне немного должен, — улыбаюсь я, — дальше продолжать не надо?
— Не надо, — смеется в ответ Джек, — значит, ты берешь корабль на себя, а мы с Андреем пошли закупать оборудование.
— По рукам.
Сначала мне нужно было к техническому эксперту. Старик Аарон Крабб занятный тип, человек перед пенсией, на которую выходить не стремится из-за того, что одинок — ни жены, ни детей. Я так подозреваю, что старик просто боится вынужденного безделья и держится за работу так же крепко, как и его тезка — краб. Но к деду с пустыми руками не пойдешь. Навскидку прикидываю, сколько же бумажек положить старику на молоко, отсчитываю пять сотен, кладу в чистейший белоснежный конверт. Но конверт — это финальный штрих, надо увертюру сбацать полегче и понадежнее. Иду в бар к Теодору, покупаю у него три бутылки самого лучшего коньяка — старика этим можно будет оглушить, как слона килограммом шоколада с ромом. Лимончики, немного фруктов — и я готов.
Конверт в нагрудном кармане, коньяк и остальное в сумке, в руке.
Поднимаюсь в административный сектор, сворачиваю направо и останавливаюсь перед дверью с аккуратной табличкой: «Старший технический эксперт А. Крабб». Внизу приписка старческой, но в тот момент не дрожавшей, рукой: «Для всех, кто моложе пятидесяти — мистер Крабб». Вежливо стучу, жду, слегка треснувший от старости голос говорит:
— Входите.
Вхожу.
— О, Алекс, добрый день, — оживляется старик.
Он немного так-таки похож на краба — невысокий, немного сгорбленный, волосы пока еще все свои, только изрядно поредевшие, скрюченные артритом руки напоминают клешни, а вот глаза точно, как у краба — внимательные, хитрые, проницательные.
— Добрый день, мистер Крабб, — здороваюсь я, — как здоровье? — вежливо интересуюсь.
— Да как, как, — ворчит старик, морщась, — вот вчера пригнали три корабля конфискованных, а меня так в шлюзе намедни просквозило и радикулит сволочной хватает, сил нет.
— Вы, знаете, мистер Крабб, недавно консультировался я со светилами медицинской науки и вообще с известными людьми, так, оказывается есть средство против этого напастья.
— Да ну? — хитро с прищуром смотрит на меня старик.
— Да, и средство это помогает не только от радикулита, а вообще способно лечить такие страшные болезни, как меланхолия и депрессия, а также повышает сопротивляемость воздействиям враждебной среды человеческого организма.
— Да? — прищуривает старик левый глаз. — И что же это за эликсир такой?
Молча ставлю на стол бутылку коньяка. Глаза старика смеются вместе с морщинами вокруг глаз.
— Алекс, мальчик мой, повесь-ка табличку на двери с той стороны, естественно, — говорит он мне и протягивает мне кусок картона с надписью «Вернусь через десять минут».
Я, молча улыбаясь, рассматриваю табличку и говорю:
— А почему именно — «десять минут»?
Старик смеется:
— А как ни придет кто, так и не будет обижен. Всегда надо оставлять человеку надежду на лучшее, а десять — просто число хорошее.
Вешаю я табличку, а дед уже из сейфа за спиной стаканы достает. Я быстренько нарезаю лимончики, добавляю для старика несколько яблок и мы начинаем.
В этой процедуре главное — не спешить. А еще — не забывать подливать в чужой стакан. И вдобавок — внимательно слушать рассказы старика, утвердительно отвечать «Ого! Вот это да! Конечно!» или «Не может быть!» — в зависимости от ситуации. Хотя надо отдать старику должное — рассказывает он интересно, как тайники на кораблях с контрабандой искал, как находил их в самых неожиданных местах, («туалеты это так, детский лепет»), какие с ним курьезы случались во время службы. Старик умеет пошутить к месту или рассказать какой-нибудь забавный эпизод.
Еще самое главное — улучить момент, когда клиент созреет, чтобы он сам был готов оказать тебе услугу. Хотя Крабб и так знает — если я к нему с коньяком завалился, значит, что-то хочу попросить. А я знаю, что старик любит, чтобы все было по правилам, как в сказке — «напои, накорми, а затем дело молви».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97