– Ой, чуть не забыла. Мир погибнет вечером двенадцатого декабря, в половине девятого.
– Серьезно? – безразличным тоном спросил Прост.
Апокалиптические предсказания нас не удивляли. Миру предсказывали конец чуть ли не каждый год с начала истории человечества.
– И каким образом на сей раз? Чума или гнев Господень?
Сунув руку в карман, я достала выданный мне отцом пакетик и протянула Безотказэну. Тот взял его и принялся внимательно изучать.
Я посмотрела, который час, и собралась уходить.
– Что это такое? – спросил Безотказэн, разглядывая розовое желе.
– Сама не знаю. Не снесешь в лабораторию на анализ?
Мы попрощались, и я двинулась к выходу из конторы, по дороге налетев на Джона Смита, маневрировавшего тачкой, в которой лежала морковка величиной с пылесос. На овоще-переростке красовалась бирка с надписью «вещественное доказательство». Я открыла ему дверь.
– Спасибо, – пропыхтел он.
Я села в машину и выехала с парковки. На пять часов мне назначил прием врач, и я во что бы то ни стало должна была к нему попасть.
Глава 6
Семейство
Лондэн Парк-Лейн служил вместе со мной в Крыму в семьдесят втором году. Он потерял ногу, подорвавшись на противопехотной мине, и друга – в результате военной ошибки. Другом был мой брат Антон, и Лондэн дал против него показания во время расследования последствий катастрофической «атаки легкой танковой бригады» в тысяча девятьсот семьдесят третьем. В провале операции обвинили моего брата, Лондэна с почестями отправили в отставку, а я получила Крымскую звезду за отвагу. Мы десять лет не разговаривали, а два месяца назад поженились. Забавно жизнь порой оборачивается.
(ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ. Воспоминания о Крымской войне)
– Милый, я дома!
С кухни послышалось царапанье – это Пиквик неуклюже бросился мне навстречу по скользкому кафелю. Я сама сконструировала его, когда клонированных домашних животных еще продавали без лицензии. Он принадлежал к ранней версии один-два, и этим объяснялось отсутствие крыльев – в первые два года устранять такой недостаток еще не умели. Дронт радостно щелкал клювом и дергал головой, затем сунулся в мусорную корзину, чтобы вытащить мне оттуда какой-нибудь подарок, и в конце концов извлек просроченный рекламный флайер распродажи в магазине «Лорна Дун». Я почесала ему горлышко, он побежал на кухню, остановился и снова задергал головой.
– Приве-ет! – откликнулся Лондэн из своего кабинета. – Хочешь сюрприз?
– Если приятный, то да! – ответила я.
Пиквик вернулся ко мне, снова заклацал клювом и потянул меня за джинсы. Затем бросился на кухню и стал ждать меня у своей корзинки. Заинтригованная, я подошла посмотреть. И тут я узрела причину такого возбуждения. Посреди корзины на огромной куче рваных бумажек лежало яйцо.
– Пиквик! – воскликнула я. – Да ты же девочка!
Пиквик снова задергала головой, возбужденно тычась в меня. Потом она успокоилась, осторожно залезла к себе в корзинку, распушила перья, потрогала яйцо клювом, обошла его несколько раз и наконец осторожно уселась сверху. Мне на плечо легла рука. Я накрыла своей ладонью пальцы Лондэна и встала. Он поцеловал меня в шею, и я обняла его.
– Я думал, что Пиквик – мальчик, – сказал он.
– Я тоже.
– Это знак?
– То, что Пики снес яйцо и оказался девочкой? – уточнила я. – Неужели ты на сносях, Лондэн?
– Нет, глупышка, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Понимаю? – спросила я, глядя на него снизу вверх и старательно изображая невинное непонимание.
– Ну?
– Что – «ну»?
Я смотрела в его сияющее озабоченное лицо, старательно изображая недоумение. Но притворяться долго я не могла и вскоре разразилась девчоночьим хихиканьем и слезами. Он крепко обнял меня одной рукой, а другую ласково положил мне на живот.
– Он там? Ребенок?
– Да. Маленький пищащий розовый комочек. Семь недель. Родится в июле, наверное.
– Как себя чувствуешь?
– Нормально, – сказала я. – Вчера немного мутило, но, может быть, это с беременностью и не связано. Буду работать, пока не начну ходить вразвалочку, а потом попрошусь в отпуск. А ты как?
– Странно, – ответил Лондэн, снова меня обнимая. – Окрыленно во всех смыслах слова… С кем я могу поделиться новостью?
– Пока ни с кем, а то твоя мама засядет за вязание и увяжется вусмерть!
– А что ты имеешь против ее вязания? – спросил муж с деланным негодованием.
– Да ничего, – хихикнула я. – Только кладовка не резиновая.
– По крайней мере, ее вещи опознаваемы, – ответил он. – А вот джемпер, подаренный твоей мамой мне на день рождения… она меня случайно не перепутала с кальмаром?
Я снова уткнулась носом в шею мужа и крепко обняла его. Он ласково погладил меня по затылку, и так мы простояли несколько минут, не говоря ни слова.
– Удачный был день? – спросил он наконец.
– Ну, – начала я, – мы нашли «Карденио», меня застрелил снайпер из ТИПА-14, я прокатилась автостопом, видела Хоули Гана, пережила слишком много совпадений и дала в челюсть неандертальцу.
– На сей раз шины не пропорола?
– Даже две, причем одновременно.
– А каков из себя этот Ган?
– Трудно сказать. Он приехал к Скокки-Маусу, когда мы уже уходили. А что, снайпер тебя ни капельки не интересует?
– Сегодня вечером Хоули Ган будет говорить об экономических основах соглашения о свободной торговле с Уэльсом…
– Лондэн, – напомнила я, – сегодня мы идем в гости к моему дяде. Я обещала маме, что мы там будем.
– Да, я знаю.
– Может, ты все же спросишь меня об инциденте с ТИПА-14?
– Ладно, – вздохнул Лондэн. – Что там произошло?
– И не спрашивай!
Мой дядя Майкрофт объявил об уходе на пенсию. Ему стукнуло семьдесят семь, а после заварушки с Прозопорталом и заточения Полли в стихотворении Вордсворта «Как облако бродил я, одинокий» оба пришли к выводу, что с них хватит. Корпорация «Голиаф» предлагала Майкрофту не один, а целых два незаполненных чека, лишь бы тот возобновил работу над новым Прозопорталом, но дядя стойко отказывался, уверяя, будто не в силах возродить Портал, даже если бы захотел. Мы подъехали на моей машине к маминому дому и припарковались у обочины.
– Никогда не думала, что Майкрофт отойдет от дел, – сказала я, пока мы шли по улице.
– Я тоже, – ответил муж. – Как думаешь, чем он займется на досуге?
– Станет, скорее всего, смотреть «Назови этот фрукт!». Он говорит, что эти мыльные оперы и угадайки идеально способствуют постепенному отупению.
– Он недалек от истины, – добавил Лондэн. – Посмотришь несколько лет «Морж-стрит, 65», и смерть покажется желанным развлечением.
Мы открыли садовые ворота и поприветствовали дронтов, на шее у которых по случаю праздника красовались розовые ленточки. Я дала им несколько зефирчиков, и они жадно заклацали, наперебой выхватывая лакомство у меня из рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Серьезно? – безразличным тоном спросил Прост.
Апокалиптические предсказания нас не удивляли. Миру предсказывали конец чуть ли не каждый год с начала истории человечества.
– И каким образом на сей раз? Чума или гнев Господень?
Сунув руку в карман, я достала выданный мне отцом пакетик и протянула Безотказэну. Тот взял его и принялся внимательно изучать.
Я посмотрела, который час, и собралась уходить.
– Что это такое? – спросил Безотказэн, разглядывая розовое желе.
– Сама не знаю. Не снесешь в лабораторию на анализ?
Мы попрощались, и я двинулась к выходу из конторы, по дороге налетев на Джона Смита, маневрировавшего тачкой, в которой лежала морковка величиной с пылесос. На овоще-переростке красовалась бирка с надписью «вещественное доказательство». Я открыла ему дверь.
– Спасибо, – пропыхтел он.
Я села в машину и выехала с парковки. На пять часов мне назначил прием врач, и я во что бы то ни стало должна была к нему попасть.
Глава 6
Семейство
Лондэн Парк-Лейн служил вместе со мной в Крыму в семьдесят втором году. Он потерял ногу, подорвавшись на противопехотной мине, и друга – в результате военной ошибки. Другом был мой брат Антон, и Лондэн дал против него показания во время расследования последствий катастрофической «атаки легкой танковой бригады» в тысяча девятьсот семьдесят третьем. В провале операции обвинили моего брата, Лондэна с почестями отправили в отставку, а я получила Крымскую звезду за отвагу. Мы десять лет не разговаривали, а два месяца назад поженились. Забавно жизнь порой оборачивается.
(ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ. Воспоминания о Крымской войне)
– Милый, я дома!
С кухни послышалось царапанье – это Пиквик неуклюже бросился мне навстречу по скользкому кафелю. Я сама сконструировала его, когда клонированных домашних животных еще продавали без лицензии. Он принадлежал к ранней версии один-два, и этим объяснялось отсутствие крыльев – в первые два года устранять такой недостаток еще не умели. Дронт радостно щелкал клювом и дергал головой, затем сунулся в мусорную корзину, чтобы вытащить мне оттуда какой-нибудь подарок, и в конце концов извлек просроченный рекламный флайер распродажи в магазине «Лорна Дун». Я почесала ему горлышко, он побежал на кухню, остановился и снова задергал головой.
– Приве-ет! – откликнулся Лондэн из своего кабинета. – Хочешь сюрприз?
– Если приятный, то да! – ответила я.
Пиквик вернулся ко мне, снова заклацал клювом и потянул меня за джинсы. Затем бросился на кухню и стал ждать меня у своей корзинки. Заинтригованная, я подошла посмотреть. И тут я узрела причину такого возбуждения. Посреди корзины на огромной куче рваных бумажек лежало яйцо.
– Пиквик! – воскликнула я. – Да ты же девочка!
Пиквик снова задергала головой, возбужденно тычась в меня. Потом она успокоилась, осторожно залезла к себе в корзинку, распушила перья, потрогала яйцо клювом, обошла его несколько раз и наконец осторожно уселась сверху. Мне на плечо легла рука. Я накрыла своей ладонью пальцы Лондэна и встала. Он поцеловал меня в шею, и я обняла его.
– Я думал, что Пиквик – мальчик, – сказал он.
– Я тоже.
– Это знак?
– То, что Пики снес яйцо и оказался девочкой? – уточнила я. – Неужели ты на сносях, Лондэн?
– Нет, глупышка, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Понимаю? – спросила я, глядя на него снизу вверх и старательно изображая невинное непонимание.
– Ну?
– Что – «ну»?
Я смотрела в его сияющее озабоченное лицо, старательно изображая недоумение. Но притворяться долго я не могла и вскоре разразилась девчоночьим хихиканьем и слезами. Он крепко обнял меня одной рукой, а другую ласково положил мне на живот.
– Он там? Ребенок?
– Да. Маленький пищащий розовый комочек. Семь недель. Родится в июле, наверное.
– Как себя чувствуешь?
– Нормально, – сказала я. – Вчера немного мутило, но, может быть, это с беременностью и не связано. Буду работать, пока не начну ходить вразвалочку, а потом попрошусь в отпуск. А ты как?
– Странно, – ответил Лондэн, снова меня обнимая. – Окрыленно во всех смыслах слова… С кем я могу поделиться новостью?
– Пока ни с кем, а то твоя мама засядет за вязание и увяжется вусмерть!
– А что ты имеешь против ее вязания? – спросил муж с деланным негодованием.
– Да ничего, – хихикнула я. – Только кладовка не резиновая.
– По крайней мере, ее вещи опознаваемы, – ответил он. – А вот джемпер, подаренный твоей мамой мне на день рождения… она меня случайно не перепутала с кальмаром?
Я снова уткнулась носом в шею мужа и крепко обняла его. Он ласково погладил меня по затылку, и так мы простояли несколько минут, не говоря ни слова.
– Удачный был день? – спросил он наконец.
– Ну, – начала я, – мы нашли «Карденио», меня застрелил снайпер из ТИПА-14, я прокатилась автостопом, видела Хоули Гана, пережила слишком много совпадений и дала в челюсть неандертальцу.
– На сей раз шины не пропорола?
– Даже две, причем одновременно.
– А каков из себя этот Ган?
– Трудно сказать. Он приехал к Скокки-Маусу, когда мы уже уходили. А что, снайпер тебя ни капельки не интересует?
– Сегодня вечером Хоули Ган будет говорить об экономических основах соглашения о свободной торговле с Уэльсом…
– Лондэн, – напомнила я, – сегодня мы идем в гости к моему дяде. Я обещала маме, что мы там будем.
– Да, я знаю.
– Может, ты все же спросишь меня об инциденте с ТИПА-14?
– Ладно, – вздохнул Лондэн. – Что там произошло?
– И не спрашивай!
Мой дядя Майкрофт объявил об уходе на пенсию. Ему стукнуло семьдесят семь, а после заварушки с Прозопорталом и заточения Полли в стихотворении Вордсворта «Как облако бродил я, одинокий» оба пришли к выводу, что с них хватит. Корпорация «Голиаф» предлагала Майкрофту не один, а целых два незаполненных чека, лишь бы тот возобновил работу над новым Прозопорталом, но дядя стойко отказывался, уверяя, будто не в силах возродить Портал, даже если бы захотел. Мы подъехали на моей машине к маминому дому и припарковались у обочины.
– Никогда не думала, что Майкрофт отойдет от дел, – сказала я, пока мы шли по улице.
– Я тоже, – ответил муж. – Как думаешь, чем он займется на досуге?
– Станет, скорее всего, смотреть «Назови этот фрукт!». Он говорит, что эти мыльные оперы и угадайки идеально способствуют постепенному отупению.
– Он недалек от истины, – добавил Лондэн. – Посмотришь несколько лет «Морж-стрит, 65», и смерть покажется желанным развлечением.
Мы открыли садовые ворота и поприветствовали дронтов, на шее у которых по случаю праздника красовались розовые ленточки. Я дала им несколько зефирчиков, и они жадно заклацали, наперебой выхватывая лакомство у меня из рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96