Я не мог не слышать — и очень об этом сожалею. Эта история с усыновлением правда? Вы не сын Китти?
Робин на миг отвел взгляд, затем с улыбкой сказал:
— Да, это правда, но это тоже правда, что ты стал богат.
Парень сделал рассеянный жест.
— Да, Китти завещала мне кучу драгоценностей. И теперь я смогу отправиться в Америку. Робин присвистнул.
— Серджио, ты провернул прекрасное дельце, прими мои поздравления!
— Робин, вы, конечно же, хотели бы оставить себе на память кольцо или жемчужное ожерелье, чтобы подарить… женщине, которую полюбите.
— Нет, я хочу, чтобы ты оставил себе все. Ты был здесь, когда она нуждалась в тебе. Твое присутствие принесло ей много радости.
— А вы, Робин, что собираетесь делать?
— Так вот, для начала мы устроим настоящую попойку. Да, Серджио, у меня идея! Мы пойдем кутить вместе, найдем красивых девушек… — Он внезапно остановился, заметив, как покраснел Серджио. — Это правда, что женщины для тебя ничего не представляют? Совсем ничего?
Серджио покачал головой.
— Даже Китти. Я был ее другом, доверенным, никем больше.
— Неважно. Сегодня вечером ты будешь моим другом, моим доверенным. Пошли, напьемся вместе.
— Я с удовольствием буду вас сопровождать, но я не пью.
В два часа ночи Робин разгуливал по улицам Рима, распевая во все горло. Впервые в жизни он напился до такой степени. Поднявшись в свою комнату, Робин рухнул на кровать и потерял сознание. На следующий день он проснулся с невыносимой головной болью. Лежа под одеялом, обнаружил, что был совершенно голый, не считая плавок.
Серджио подошел к кровати и протянул ему чашку черного, как смола, кофе. Робин с жадностью глотнул дымящийся напиток, наблюдая за Серджио.
— Объясни мне, как я сумел раздеться, будучи в стельку пьян?
— Это я раздел вас…
— Что ты говоришь! И тебе это доставило удовольствие, малыш? Серджио принял оскорбленный вид.
— Робин, люди ошибаются, когда думают, что гомосексуалисты всегда готовы наброситься на любого представителя мужского пола. Если вы очутитесь рядом с упавшей в обморок женщиной, разве у вас появится желание изнасиловать ее только потому, что она женщина?
— Я так и думал, что ты мне так ответишь, Серджио.
Он маленькими глотками выпил кофе. Вкус у него был ужасный, но мало-помалу в голове начало проясняться.
— Вы презираете, что я такой, да, Робин?
— Да нет. Ты, по крайней мере, знаешь, кто ты есть и чего ждешь от жизни.
— Вас очень огорчает, что вы не знаете свою Настоящую мать?
— Да, это создает у меня впечатление, что я еще зародыш, — задумчиво произнес Робин.
— В таком случае, вам нужно узнать, кем была ваша мать.
— Ты слышал, что сказала Лиза. И, к несчастью, это правда. У меня в портмоне старая вырезка из газеты, которая подтверждает это.
— Германия близко.
— Ну и что?
— Вы знаете имя вашей матери, вы знаете, где она родилась. А может, у нее остались родители, друзья… Они могли бы дать вам сведения.
— Об этом не может быть и речи.
— Если я правильно понимаю, вы предпочитаете верить сплетням Лизы и тому, что написано в старой газетной вырезке? По мнению Лизы, я голубой. Это правда, но кроме того, я — человеческое существо. Может быть, ваша мать была очень хорошей. Попробуйте, по крайней мере, узнать правду.
— Вот смешной человек, да я не знаю ни слова по-немецки и ни разу не был в Гамбурге.
— Я говорю по-немецки и когда-то жил в Гамбурге. Я очень хорошо знаю этот город. Робин улыбнулся.
— Да, Серджио, твои таланты безграничны.
— Мы можем быть в Гамбурге уже через несколько часов. Робин, разрешите мне вас сопровождать.
Робин сбросил одеяло и спрыгнул с постели.
— Договорились, Серджио. Я никогда не был в Германии и хотел бы посмотреть ее. Особенно Гамбург. В молодости я сбросил немало бомб на этот город. И у меня слабость к немцам. Ты можешь заказать нам билеты на самолет. Может, мы ничего не узнаем о моей матери, но кто знает?
Они остановились в отеле «Времена года». Номер, который они занимали, выглядел немного старомодным, что придавало ему особую прелесть. Серджио устроился у телефона, чтобы обзвонить всех Бош, фигурирующих в телефонном справочнике. Робин заказал себе бутылку водки. Он сел возле окна, наблюдая за наступлением ночи и попивая свой напиток.
Прошел почти час, и Серджио обнаружил пять Грет Бош, эмигрировавших в Северную Америку. Одна из них все еще жила в Милуоки. Поэтому Серджио вычеркнул ее из списка. Другие не подавали признаков жизни. Серджио был обескуражен:
— Извините, Робин. Я ничего не добился и однако считал, что у меня хороший план. Я очень огорчен.
— Нечего огорчаться. Надеюсь, ты не станешь лить слезы в свой стакан с пивом? Ты должен показать мне Гамбург. Есть ли какая-нибудь возможность повеселиться здесь ночью?
Серджио расхохотался:
— Робин, нигде ночная жизнь так не насыщена, как здесь.
— Ты шутишь?! Неужели больше, чем в Париже?
— Париж! Французы стали пуританами. Их кабаре хороши только для туристов. Пойдемте со мной, и я вам покажу настоящий ночной город.
Они поймали такси. Серджио сказал шоферу, куда ехать. Очутившись в квартале, который Серджио, казалось, хорошо знал, он сделал знак остановиться.
Они высадились на ярко освещенной улице.
— Вот знаменитая Рипербан.
По одну и по другую сторону шоссе разноцветных огней было больше, чем на Бродвее. На одной из аллей несколько игроков играли в шары. Но что особенно потрясло Робина, это бесчисленная толпа гуляющих.
Робин и Серджио молча шагали, рассеянно обозревая всевозможные витрины, ярко освещенные неоновым светом. Продавцы предлагали товары покупателям, и вся улица была пропитана сильным запахом горячих сосисок. Робин остановился перед одним из лотков и попросил:
— Две сосиски, пожалуйста.
Серджио ошеломленно смотрел на него.
— Вы собираетесь это есть? Можно сказать, что это хот-дог белого цвета!
Робин впился зубами в сосиску, не притрагиваясь к кислой капусте, положенной в качестве гарнира.
— Сосиски. Я их не ел с тех пор. — Он внезапно замолк, словно впал в забытье. — Серджио! Я ее вспомнил! Я вспомнил маленький колченогий стол и красивую женщину с черными волосами, которая приносила такие же сосиски своему мальчику. Они были теплые и вкусные. — Он выкинул тарелку, которую держал в руке: — Это блюдо несъедобно по сравнению с тем, что готовила она…
Они снова молча зашагали.
— Я вспомнил ее лицо, — прошептал Робин. — Странно, сейчас я все вспоминаю. Она была красива: брюнетка, большие темные глаза, глаза цыганки.
— Я так рад за вас, — сказал Серджио.
— И однако она была проституткой. Но сейчас я, по крайней мере, вспоминаю. Боже, до чего она была красива! Это надо отметить, малыш!
Серджио взял Робина под руку, чтобы перейти улицу. Они свернули направо и прошли еще сотню метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Робин на миг отвел взгляд, затем с улыбкой сказал:
— Да, это правда, но это тоже правда, что ты стал богат.
Парень сделал рассеянный жест.
— Да, Китти завещала мне кучу драгоценностей. И теперь я смогу отправиться в Америку. Робин присвистнул.
— Серджио, ты провернул прекрасное дельце, прими мои поздравления!
— Робин, вы, конечно же, хотели бы оставить себе на память кольцо или жемчужное ожерелье, чтобы подарить… женщине, которую полюбите.
— Нет, я хочу, чтобы ты оставил себе все. Ты был здесь, когда она нуждалась в тебе. Твое присутствие принесло ей много радости.
— А вы, Робин, что собираетесь делать?
— Так вот, для начала мы устроим настоящую попойку. Да, Серджио, у меня идея! Мы пойдем кутить вместе, найдем красивых девушек… — Он внезапно остановился, заметив, как покраснел Серджио. — Это правда, что женщины для тебя ничего не представляют? Совсем ничего?
Серджио покачал головой.
— Даже Китти. Я был ее другом, доверенным, никем больше.
— Неважно. Сегодня вечером ты будешь моим другом, моим доверенным. Пошли, напьемся вместе.
— Я с удовольствием буду вас сопровождать, но я не пью.
В два часа ночи Робин разгуливал по улицам Рима, распевая во все горло. Впервые в жизни он напился до такой степени. Поднявшись в свою комнату, Робин рухнул на кровать и потерял сознание. На следующий день он проснулся с невыносимой головной болью. Лежа под одеялом, обнаружил, что был совершенно голый, не считая плавок.
Серджио подошел к кровати и протянул ему чашку черного, как смола, кофе. Робин с жадностью глотнул дымящийся напиток, наблюдая за Серджио.
— Объясни мне, как я сумел раздеться, будучи в стельку пьян?
— Это я раздел вас…
— Что ты говоришь! И тебе это доставило удовольствие, малыш? Серджио принял оскорбленный вид.
— Робин, люди ошибаются, когда думают, что гомосексуалисты всегда готовы наброситься на любого представителя мужского пола. Если вы очутитесь рядом с упавшей в обморок женщиной, разве у вас появится желание изнасиловать ее только потому, что она женщина?
— Я так и думал, что ты мне так ответишь, Серджио.
Он маленькими глотками выпил кофе. Вкус у него был ужасный, но мало-помалу в голове начало проясняться.
— Вы презираете, что я такой, да, Робин?
— Да нет. Ты, по крайней мере, знаешь, кто ты есть и чего ждешь от жизни.
— Вас очень огорчает, что вы не знаете свою Настоящую мать?
— Да, это создает у меня впечатление, что я еще зародыш, — задумчиво произнес Робин.
— В таком случае, вам нужно узнать, кем была ваша мать.
— Ты слышал, что сказала Лиза. И, к несчастью, это правда. У меня в портмоне старая вырезка из газеты, которая подтверждает это.
— Германия близко.
— Ну и что?
— Вы знаете имя вашей матери, вы знаете, где она родилась. А может, у нее остались родители, друзья… Они могли бы дать вам сведения.
— Об этом не может быть и речи.
— Если я правильно понимаю, вы предпочитаете верить сплетням Лизы и тому, что написано в старой газетной вырезке? По мнению Лизы, я голубой. Это правда, но кроме того, я — человеческое существо. Может быть, ваша мать была очень хорошей. Попробуйте, по крайней мере, узнать правду.
— Вот смешной человек, да я не знаю ни слова по-немецки и ни разу не был в Гамбурге.
— Я говорю по-немецки и когда-то жил в Гамбурге. Я очень хорошо знаю этот город. Робин улыбнулся.
— Да, Серджио, твои таланты безграничны.
— Мы можем быть в Гамбурге уже через несколько часов. Робин, разрешите мне вас сопровождать.
Робин сбросил одеяло и спрыгнул с постели.
— Договорились, Серджио. Я никогда не был в Германии и хотел бы посмотреть ее. Особенно Гамбург. В молодости я сбросил немало бомб на этот город. И у меня слабость к немцам. Ты можешь заказать нам билеты на самолет. Может, мы ничего не узнаем о моей матери, но кто знает?
Они остановились в отеле «Времена года». Номер, который они занимали, выглядел немного старомодным, что придавало ему особую прелесть. Серджио устроился у телефона, чтобы обзвонить всех Бош, фигурирующих в телефонном справочнике. Робин заказал себе бутылку водки. Он сел возле окна, наблюдая за наступлением ночи и попивая свой напиток.
Прошел почти час, и Серджио обнаружил пять Грет Бош, эмигрировавших в Северную Америку. Одна из них все еще жила в Милуоки. Поэтому Серджио вычеркнул ее из списка. Другие не подавали признаков жизни. Серджио был обескуражен:
— Извините, Робин. Я ничего не добился и однако считал, что у меня хороший план. Я очень огорчен.
— Нечего огорчаться. Надеюсь, ты не станешь лить слезы в свой стакан с пивом? Ты должен показать мне Гамбург. Есть ли какая-нибудь возможность повеселиться здесь ночью?
Серджио расхохотался:
— Робин, нигде ночная жизнь так не насыщена, как здесь.
— Ты шутишь?! Неужели больше, чем в Париже?
— Париж! Французы стали пуританами. Их кабаре хороши только для туристов. Пойдемте со мной, и я вам покажу настоящий ночной город.
Они поймали такси. Серджио сказал шоферу, куда ехать. Очутившись в квартале, который Серджио, казалось, хорошо знал, он сделал знак остановиться.
Они высадились на ярко освещенной улице.
— Вот знаменитая Рипербан.
По одну и по другую сторону шоссе разноцветных огней было больше, чем на Бродвее. На одной из аллей несколько игроков играли в шары. Но что особенно потрясло Робина, это бесчисленная толпа гуляющих.
Робин и Серджио молча шагали, рассеянно обозревая всевозможные витрины, ярко освещенные неоновым светом. Продавцы предлагали товары покупателям, и вся улица была пропитана сильным запахом горячих сосисок. Робин остановился перед одним из лотков и попросил:
— Две сосиски, пожалуйста.
Серджио ошеломленно смотрел на него.
— Вы собираетесь это есть? Можно сказать, что это хот-дог белого цвета!
Робин впился зубами в сосиску, не притрагиваясь к кислой капусте, положенной в качестве гарнира.
— Сосиски. Я их не ел с тех пор. — Он внезапно замолк, словно впал в забытье. — Серджио! Я ее вспомнил! Я вспомнил маленький колченогий стол и красивую женщину с черными волосами, которая приносила такие же сосиски своему мальчику. Они были теплые и вкусные. — Он выкинул тарелку, которую держал в руке: — Это блюдо несъедобно по сравнению с тем, что готовила она…
Они снова молча зашагали.
— Я вспомнил ее лицо, — прошептал Робин. — Странно, сейчас я все вспоминаю. Она была красива: брюнетка, большие темные глаза, глаза цыганки.
— Я так рад за вас, — сказал Серджио.
— И однако она была проституткой. Но сейчас я, по крайней мере, вспоминаю. Боже, до чего она была красива! Это надо отметить, малыш!
Серджио взял Робина под руку, чтобы перейти улицу. Они свернули направо и прошли еще сотню метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94