Через некоторое время он взглянул на Ханка и произнес с сарказмом:
– Джимми Данлоп. И он еще что-то из себя корчит.
– Все равно, спасибо за поддержку. Здоровяк глубоко вздохнул.
– Простите, что я вел себя невежливо целое утро. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя после вчерашнего и понаблюдать за вами, чтобы понять, кто вы. И потом, нужно привыкнуть к мысли, что я за решеткой.
– Это мне понятно, я ведь тоже раньше никогда не сидел, – опять попытался завязать разговор Ханк. Он протянул соседу руку и снова представился:
– Ханк Буш.
На этот раз здоровяк взял ее и крепко пожал:
– Маршалл Хоган.
В эту секунду в сознании обоих что-то включилось. Не выпуская рук, они пристально посмотрели друг на друга и одновременно спросили:
– Так это ты?
Потом они молча продолжали изучать друг друга. Ангелы, конечно же, наблюдали всю сцену и поспешили с донесением к Толу.
– Хорошо, хорошо, – сказал Тол, – теперь пусть вдоволь наговорятся.
– Так ты пастор той маленькой белой церквушки? – спрашивал Маршалл.
– А ты издаешь «Кларион»? – вопросом ответил Ханк.
– Но что же ты, черт возьми, тут делаешь?
– Не знаю, поверишь ли ты мне…
– Ты даже удивишься, чему только я теперь не способен поверить! – Маршалл понизил голос и кивнул в сторону дежурного полицейского. – Они сказали, что тебя арестовали за изнасилование.
– Это точно.
– Насколько я понимаю, эта история только выглядит правдоподобно?
Ханк не знал, как отнестись к его словам.
– Конечно, ничего подобного не было.
– Альф Бруммель ходит в твою церковь?
– Да.
– Наверное, ты хоть раз помешал его планам?
– Ну… да, я думаю.
– И я. Поэтому я здесь и оказался. И ты тоже! Рассказывай, что произошло.
– Когда?
– Я имею в виду – что произошло на самом деле – Ты хоть знаешь, по крайней мере, ту девушку?
– Да…
– А как появились следы на руке? Ханка вновь охватило сомнение:
– Лучше я ничего не буду говорить.
– Может, ее зовут Кармен?
На удивленном лице Ханка ясно читался ответ.
– Это просто догадка, – объяснил пастору свое неожиданное прозрение Маршалл. – Она настоящий предатель, эта девица. Она работала в моей газете. Вчера она мне рассказала, что ее изнасиловали. Я сразу понял, что она врет.
Ханк раскрыл рот от удивления.
– Ну, уж это слишком! Откуда ты можешь знать?.. Маршалл огляделся по сторонам и пожал плечами:
– А! Да что нам еще делать? Ханк, у меня есть что тебе поведать, если ты готов слушать. Это займет несколько часов. Идет?
– Да, я тебя выслушаю, если потом ты согласишься слушать меня.
– Мисс! Вам плохо, мисс?
Бернис вздрогнула и проснулась. Кто-то склонился над ней. Это оказалась молоденькая девушка, скорее всего старшеклассница или гимназистка: карие глаза, черные кудри, рабочие джинсы – настоящая фермерская дочь.
– Ох! Нет… нет… – единственное, что могла произнести Бернис.
– Как вы себя чувствуете? – спросила девушка с несколько странным выговором.
– Спасибо, хорошо. Я только очень устала. Надеюсь, все в порядке. Я тут шла и… – она вспомнила про свои синяки и подумала: «Прекрасно, ребенок решил, что меня обокрали и избили бандиты, не иначе».
– Вы ищете свои очки? – спросила девушка. Потянувшись, она подняла с травы темные очки и подала их Бернис.
– Я… я думаю, тебя удивляет, что у меня с лицом? Девушка расплылась в обезоруживающей улыбке:
– О! Видели бы вы мое лицо, когда я просыпаюсь!
– Это, наверное, частная территория, я не собиралась…
– Нет, я здесь случайно, как и вы. Увидела, что вы тут лежите и решила посмотреть, не случилось ли чего. Может быть, вас подвезти?
Бернис готова была уже произнести «нет», но бросив взгляд на часы, она воскликнула:
– Что это! Почти четыре! А ты не на север?
– Я еду в Бэйкер.
– О! Превосходно! Можно я поеду с тобой?
– Сразу после завтрака.
– Что?
Старшеклассница, выйдя из перелеска, направилась к кукурузному полю, и Бернис заметила сверкающий на солнце синий мотоцикл. Девушка достала из багажной сумки коричневый пакет. Вернувшись, она положила пакет и картонку с холодным молоком перед Бернис.
– Ты завтракаешь так поздно? – улыбнулась Бернис.
– Нет, – ответила молодая особа, – но вы проделали длинный путь, и вам еще предстоит долгая дорога, поэтому нужно подкрепиться.
Бернис посмотрела в чистые, смеющиеся карие глаза, на простой пакет с едой и почувствовала, как краснеет ее лицо и на глазах выступают слезы.
– Давайте, ешьте, – сказала девушка.
Бернис открыла пакет и нашла в нем бутерброд с ростбифом – настоящее произведение искусства. Мясо было еще теплым, а листья салата свежими и зелеными. Под бутербродом оказалась баночка с черничным йогуртом, ее любимым и как будто только что вынутым из холодильника.
Бернис старалась подавить нахлынувшие чувства, но слезы безудержно текли по щекам. «Как глупо я себя веду», – думала она. Но все было так необычно.
– Прости меня, – наконец проговорила она, – я только… я так тронута твоим вниманием. Девушка прикоснулась к ее руке:
– А я так рада, что могу помочь вам.
– Как тебя зовут?
– Зовите меня Бетси.
– А я… ты можешь звать меня Мари, – это было второе имя Бернис.
– Хорошо. У меня есть немного холодной воды, если хотите.
Тут Бернис охватила новая волна чувств.
– Ты такая чудесная. И что ты делаешь на этой планете?
– Помогаю тебе, – ответила Бетси и побежала к мотоциклу за водой.
* * *
Ханк сидел на краю нар, не пропуская ни единого слова из захватывающего рассказа Маршалла.
– Ты серьезно? – спросил он вдруг, – Альф Бруммель занимается колдовством? Член правления моей церкви?
– Да, называй, как хочешь, но я уверен, это чистое сумасшествие. Не знаю, когда он сошелся с Лангстрат, но, думаю, достаточно давно, чтобы заразиться ее бредом о космическом сознании и стать опасным типом, я имею в виду, по-настоящему опасным.
– Кто же сейчас входит в эту группу?
– Спроси лучше, кто в нее не входит! Оливер Янг, судья Бэйкер, большинство полицейских в нашем участке…
Маршалл продолжал перечислять, разворачивая перед Ханком полную картину происходящего. Ханк был поражен. Эта встреча – дело Господа. Наконец-то он нашел ответ на многие вопросы, которые давно задавал себе.
Маршалл продолжал говорить еще с полчаса, но вдруг сник, подойдя вплотную к рассказу о том, что произошло с Кет и Санди.
– Это меня ударило больнее всего, – грустно произнес журналист, отведя глаза от Ханка и глядя куда-то за решетку. – Это уже другая история, и тебе необязательно ее выслушивать. Но я все вспоминал сегодня целое утро и пришел к выводу: это моя вина, Ханк, я довел их до этого.
Маршалл тяжело вздохнул и отер влажные глаза.
– Если бы я потерял все: газету, дом, проиграл бы эту войну, я бы выдержал, если бы только они у меня остались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
– Джимми Данлоп. И он еще что-то из себя корчит.
– Все равно, спасибо за поддержку. Здоровяк глубоко вздохнул.
– Простите, что я вел себя невежливо целое утро. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя после вчерашнего и понаблюдать за вами, чтобы понять, кто вы. И потом, нужно привыкнуть к мысли, что я за решеткой.
– Это мне понятно, я ведь тоже раньше никогда не сидел, – опять попытался завязать разговор Ханк. Он протянул соседу руку и снова представился:
– Ханк Буш.
На этот раз здоровяк взял ее и крепко пожал:
– Маршалл Хоган.
В эту секунду в сознании обоих что-то включилось. Не выпуская рук, они пристально посмотрели друг на друга и одновременно спросили:
– Так это ты?
Потом они молча продолжали изучать друг друга. Ангелы, конечно же, наблюдали всю сцену и поспешили с донесением к Толу.
– Хорошо, хорошо, – сказал Тол, – теперь пусть вдоволь наговорятся.
– Так ты пастор той маленькой белой церквушки? – спрашивал Маршалл.
– А ты издаешь «Кларион»? – вопросом ответил Ханк.
– Но что же ты, черт возьми, тут делаешь?
– Не знаю, поверишь ли ты мне…
– Ты даже удивишься, чему только я теперь не способен поверить! – Маршалл понизил голос и кивнул в сторону дежурного полицейского. – Они сказали, что тебя арестовали за изнасилование.
– Это точно.
– Насколько я понимаю, эта история только выглядит правдоподобно?
Ханк не знал, как отнестись к его словам.
– Конечно, ничего подобного не было.
– Альф Бруммель ходит в твою церковь?
– Да.
– Наверное, ты хоть раз помешал его планам?
– Ну… да, я думаю.
– И я. Поэтому я здесь и оказался. И ты тоже! Рассказывай, что произошло.
– Когда?
– Я имею в виду – что произошло на самом деле – Ты хоть знаешь, по крайней мере, ту девушку?
– Да…
– А как появились следы на руке? Ханка вновь охватило сомнение:
– Лучше я ничего не буду говорить.
– Может, ее зовут Кармен?
На удивленном лице Ханка ясно читался ответ.
– Это просто догадка, – объяснил пастору свое неожиданное прозрение Маршалл. – Она настоящий предатель, эта девица. Она работала в моей газете. Вчера она мне рассказала, что ее изнасиловали. Я сразу понял, что она врет.
Ханк раскрыл рот от удивления.
– Ну, уж это слишком! Откуда ты можешь знать?.. Маршалл огляделся по сторонам и пожал плечами:
– А! Да что нам еще делать? Ханк, у меня есть что тебе поведать, если ты готов слушать. Это займет несколько часов. Идет?
– Да, я тебя выслушаю, если потом ты согласишься слушать меня.
– Мисс! Вам плохо, мисс?
Бернис вздрогнула и проснулась. Кто-то склонился над ней. Это оказалась молоденькая девушка, скорее всего старшеклассница или гимназистка: карие глаза, черные кудри, рабочие джинсы – настоящая фермерская дочь.
– Ох! Нет… нет… – единственное, что могла произнести Бернис.
– Как вы себя чувствуете? – спросила девушка с несколько странным выговором.
– Спасибо, хорошо. Я только очень устала. Надеюсь, все в порядке. Я тут шла и… – она вспомнила про свои синяки и подумала: «Прекрасно, ребенок решил, что меня обокрали и избили бандиты, не иначе».
– Вы ищете свои очки? – спросила девушка. Потянувшись, она подняла с травы темные очки и подала их Бернис.
– Я… я думаю, тебя удивляет, что у меня с лицом? Девушка расплылась в обезоруживающей улыбке:
– О! Видели бы вы мое лицо, когда я просыпаюсь!
– Это, наверное, частная территория, я не собиралась…
– Нет, я здесь случайно, как и вы. Увидела, что вы тут лежите и решила посмотреть, не случилось ли чего. Может быть, вас подвезти?
Бернис готова была уже произнести «нет», но бросив взгляд на часы, она воскликнула:
– Что это! Почти четыре! А ты не на север?
– Я еду в Бэйкер.
– О! Превосходно! Можно я поеду с тобой?
– Сразу после завтрака.
– Что?
Старшеклассница, выйдя из перелеска, направилась к кукурузному полю, и Бернис заметила сверкающий на солнце синий мотоцикл. Девушка достала из багажной сумки коричневый пакет. Вернувшись, она положила пакет и картонку с холодным молоком перед Бернис.
– Ты завтракаешь так поздно? – улыбнулась Бернис.
– Нет, – ответила молодая особа, – но вы проделали длинный путь, и вам еще предстоит долгая дорога, поэтому нужно подкрепиться.
Бернис посмотрела в чистые, смеющиеся карие глаза, на простой пакет с едой и почувствовала, как краснеет ее лицо и на глазах выступают слезы.
– Давайте, ешьте, – сказала девушка.
Бернис открыла пакет и нашла в нем бутерброд с ростбифом – настоящее произведение искусства. Мясо было еще теплым, а листья салата свежими и зелеными. Под бутербродом оказалась баночка с черничным йогуртом, ее любимым и как будто только что вынутым из холодильника.
Бернис старалась подавить нахлынувшие чувства, но слезы безудержно текли по щекам. «Как глупо я себя веду», – думала она. Но все было так необычно.
– Прости меня, – наконец проговорила она, – я только… я так тронута твоим вниманием. Девушка прикоснулась к ее руке:
– А я так рада, что могу помочь вам.
– Как тебя зовут?
– Зовите меня Бетси.
– А я… ты можешь звать меня Мари, – это было второе имя Бернис.
– Хорошо. У меня есть немного холодной воды, если хотите.
Тут Бернис охватила новая волна чувств.
– Ты такая чудесная. И что ты делаешь на этой планете?
– Помогаю тебе, – ответила Бетси и побежала к мотоциклу за водой.
* * *
Ханк сидел на краю нар, не пропуская ни единого слова из захватывающего рассказа Маршалла.
– Ты серьезно? – спросил он вдруг, – Альф Бруммель занимается колдовством? Член правления моей церкви?
– Да, называй, как хочешь, но я уверен, это чистое сумасшествие. Не знаю, когда он сошелся с Лангстрат, но, думаю, достаточно давно, чтобы заразиться ее бредом о космическом сознании и стать опасным типом, я имею в виду, по-настоящему опасным.
– Кто же сейчас входит в эту группу?
– Спроси лучше, кто в нее не входит! Оливер Янг, судья Бэйкер, большинство полицейских в нашем участке…
Маршалл продолжал перечислять, разворачивая перед Ханком полную картину происходящего. Ханк был поражен. Эта встреча – дело Господа. Наконец-то он нашел ответ на многие вопросы, которые давно задавал себе.
Маршалл продолжал говорить еще с полчаса, но вдруг сник, подойдя вплотную к рассказу о том, что произошло с Кет и Санди.
– Это меня ударило больнее всего, – грустно произнес журналист, отведя глаза от Ханка и глядя куда-то за решетку. – Это уже другая история, и тебе необязательно ее выслушивать. Но я все вспоминал сегодня целое утро и пришел к выводу: это моя вина, Ханк, я довел их до этого.
Маршалл тяжело вздохнул и отер влажные глаза.
– Если бы я потерял все: газету, дом, проиграл бы эту войну, я бы выдержал, если бы только они у меня остались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135