Клиент был недоволен, и Маркус нахмурился:
– Хорошо, я дам вам список, но вы не должны говорить Эллисон о расследовании.
Клайн поднялся из-за стола.
– Это мое расследование.
– Нет, мое, и если вы хотите, чтобы я на вас работал, я устанавливаю правила.
Клайн кивнул:
– Не вопрос. Я не считал, что она должна об этом знать, когда приглашал вас, и не собираюсь говорить ей, что вы ее подозреваете в том, что она меня предает.
Маркус теперь был уверен, что у Клайна есть какие-то отношения с его персональной помощницей. И он от души пожелал, чтобы Эллисон оказалась невиновна.
Он на собственной шкуре испытал, каково оказаться преданным.
Только сейчас, спустя полтора года после того, как это случилось с ним, Маркус стал отходить от потрясения. И то потому, что Ронни снова вошла в его жизнь. И хотела там остаться.
Это многое меняло.
Вероника ждала в приемной возле стола Эллисон. Ладони ее вспотели, и сердце билось вдвое чаще противобычного. Она пришла на пятнадцать минут раньше установленного времени, и Эллисон сказала, что Клайн задерживается. Она сидела на этом жестком стуле уже почти тридцать минут.
Изящные линии современной мебели в приемной Клайна производили впечатление на всех посетителей. Попав сюда, сразу же ощущаешь, что ты в мире высоких технологий. Но, посидев на этом стуле, Вероника невольно представила, будто находится на жесткой деревянной скамье под дверью кабинета директора школы.
Сделав неглубокий вдох и выдох, она напомнила себе, что не Клайн ее к себе вызвал – она сама напросилась. И правильно сделала.
– Мистер Клайн приглашает вас к себе. – Эллисон не улыбалась и вообще вела себя не слишком дружелюбно.
Вероника видела в ней себя той, какой она была, работая в «Си-ай-эс». Есть ли у этой поразительно работоспособной секретарши, подобно Веронике, личные причины для того, чтобы осознанно вести себя как робот-секретарь? И если это так, не просвечивает ли на горизонте Эллисон какой-нибудь Маркус, готовый вдребезги разбить эту бесчувственную оболочку?
Вероника встала, пригладила серые брюки и поправила короткий костюмный жакет, который надела поверх белой шелковой блузки. Она обычно не носила на работу костюм, предпочитая юбки с блузками, – это позволяло не выходить из образа серой мышки.
Но сегодня, чтобы придать себе уверенности, она оделась понаряднее. Принимая во внимание стильную манеру одеваться личной секретарши Клайна, которая умудрялась выглядеть как офисный робот, которого одели по последней парижской моде, она не рассчитывала произвести на Клайна впечатление своим костюмом.
Эллисон открыла дверь директорского кабинета и жестом предложила Веронике войти.
– К вам мисс Ричардс, сэр.
Клайн поднял на нее доброжелательный взгляд:
– Спасибо, Эллисон.
Эллисон явно восприняла его «спасибо» как приказ удалиться, что и сделала, прикрыв за собой дверь.
– Благодарю за терпение, Вероника. Итак, чем могу быть полезен? – спросил Клайн, жестом предложив ей присесть на черный кожаный диван у окна с видом на город.
Диван был куда удобнее, чем тот стул в приемной. Ощущение комфорта дополнялось приятным запахом натуральной кожи. Вероника опустилась на него, мысленно приказав себе не цепляться за сумочку так, словно кто-то грозил вырвать ее из рук и украсть драгоценное письмо. Она поставила сумку рядом с собой на сиденье.
Не зная, с чего начать, она молча ждала, пока Клайн сядет в кресло справа или слева от дивана.
Но он обошел стол и скрылся в нише позади него.
– Хотите кофе?
– Да, спасибо. – Ей не хотелось кофе, но зато был повод оттянуть начало беседы.
Этот разговор был бы куда менее напряженным, если бы не ее прошлое.
Клайн налил кофе в две кружки с логотипом компании и протянул одну из них Веронике.
– Сливки? Сахар?
Вероника покачала головой. Тонкий аромат хорошего кофе разлился по комнате.
– Я буду черный.
Он сел и стал ждать, будто у него времени было хоть отбавляй, словно он не был президентом компании-мультимиллионера, а бизнес шел сам по себе, не требуя его внимания.
Она глотнула кофе, наслаждаясь вкусом и собираясь с мыслями. Поставила кружку на стол и только сейчас заметила, что тот имел форму пантеры. Пораженная, она вглядывалась в очертания стола, в которых было что-то очень изящное и в то же время хищное. Опомнившись, она подняла глаза на владельца компании.
Как-то так вышло, что форма стола символически выражала ее судьбу. Она чувствовала, что, идя верным путем, она вступила на тропу хищника – голодного и, возможно, грозящего ей смертью.
– Я обнаружила нечто, о чем, как мне кажется, вы должны знать.
– Да? – Он не наклонился вперед, ничем не выдал своей напряженности, но у нее возникло смутное ощущение, что он слегка насторожился.
Она раскрыла сумочку и достала сложенный вчетверо листок. Развернув его и зачем-то попытавшись разгладить, она протянула его Клайну.
– Я думаю, что кто-то в отделе маркетинга может продавать корпоративные секреты.
Он вопросительно поднял брови, но взял протянутый листок и молча прочел.
– Вы видите, что ни адреса отправителя, ни адреса получателя тут нет. Заблокированы. – Она не знала, заметил он это или нет, просто хотела привлечь его внимание к очевидному факту.
Он ничего не сказал, и чем дольше тянулось молчание, тем глупее она себя чувствовала. Она сделала из мухи слона. Может, это письмо вообще ничего не значило и она увидела в нем что-то зловещее только потому, что сама в прошлом оказалась втянутой в темную историю, или потому, что и Сэнди, и Маркус говорили о возможном присутствии шпиона в компании.
С чего она взяла, что эта писулька что-то значит?
Она почувствовала, как краска стыда заливает лицо, и не знала, куда деваться. Как можно пойти на попятную в теперешнем положении? Как потом доказывать Клайну, что она не полная дура, помешавшаяся на мелодраматических сериалах?
Она сделала еще один глоток кофе, но он был слишком велик, и кофе обжег ей рот.
Мистер Клайн поднял глаза:
– Вы в порядке?
Давясь от смущения, она пробормотала:
– Да.
Он стал перечитывать сообщение, и ей казалось, что она читает его вместе с ним, так хорошо она выучила текст.
Но сейчас, когда она словно воочию видела пропечатанные слова, ей уже не казалось, что она допустила ошибку, придя сюда. Она должна убедить мистера Клайна, что угроза реальна. Это надо сделать.
Вероника не спрашивала себя, откуда взялось такое настойчивое желание. Зачем? Словно сама судьба вложила в ее руки эту информацию, с тем чтобы она могла, насколько возможно, загладить вину перед «Си-ай-эс», пусть не прямо, а через мистера Клайна, предупредив его о грозящей опасности.
Вероника сделала глубокий вдох и вновь заговорила:
– Я думаю, что здесь прослеживается связь между утечками информации, которые наблюдаются у нас несколько последних месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Хорошо, я дам вам список, но вы не должны говорить Эллисон о расследовании.
Клайн поднялся из-за стола.
– Это мое расследование.
– Нет, мое, и если вы хотите, чтобы я на вас работал, я устанавливаю правила.
Клайн кивнул:
– Не вопрос. Я не считал, что она должна об этом знать, когда приглашал вас, и не собираюсь говорить ей, что вы ее подозреваете в том, что она меня предает.
Маркус теперь был уверен, что у Клайна есть какие-то отношения с его персональной помощницей. И он от души пожелал, чтобы Эллисон оказалась невиновна.
Он на собственной шкуре испытал, каково оказаться преданным.
Только сейчас, спустя полтора года после того, как это случилось с ним, Маркус стал отходить от потрясения. И то потому, что Ронни снова вошла в его жизнь. И хотела там остаться.
Это многое меняло.
Вероника ждала в приемной возле стола Эллисон. Ладони ее вспотели, и сердце билось вдвое чаще противобычного. Она пришла на пятнадцать минут раньше установленного времени, и Эллисон сказала, что Клайн задерживается. Она сидела на этом жестком стуле уже почти тридцать минут.
Изящные линии современной мебели в приемной Клайна производили впечатление на всех посетителей. Попав сюда, сразу же ощущаешь, что ты в мире высоких технологий. Но, посидев на этом стуле, Вероника невольно представила, будто находится на жесткой деревянной скамье под дверью кабинета директора школы.
Сделав неглубокий вдох и выдох, она напомнила себе, что не Клайн ее к себе вызвал – она сама напросилась. И правильно сделала.
– Мистер Клайн приглашает вас к себе. – Эллисон не улыбалась и вообще вела себя не слишком дружелюбно.
Вероника видела в ней себя той, какой она была, работая в «Си-ай-эс». Есть ли у этой поразительно работоспособной секретарши, подобно Веронике, личные причины для того, чтобы осознанно вести себя как робот-секретарь? И если это так, не просвечивает ли на горизонте Эллисон какой-нибудь Маркус, готовый вдребезги разбить эту бесчувственную оболочку?
Вероника встала, пригладила серые брюки и поправила короткий костюмный жакет, который надела поверх белой шелковой блузки. Она обычно не носила на работу костюм, предпочитая юбки с блузками, – это позволяло не выходить из образа серой мышки.
Но сегодня, чтобы придать себе уверенности, она оделась понаряднее. Принимая во внимание стильную манеру одеваться личной секретарши Клайна, которая умудрялась выглядеть как офисный робот, которого одели по последней парижской моде, она не рассчитывала произвести на Клайна впечатление своим костюмом.
Эллисон открыла дверь директорского кабинета и жестом предложила Веронике войти.
– К вам мисс Ричардс, сэр.
Клайн поднял на нее доброжелательный взгляд:
– Спасибо, Эллисон.
Эллисон явно восприняла его «спасибо» как приказ удалиться, что и сделала, прикрыв за собой дверь.
– Благодарю за терпение, Вероника. Итак, чем могу быть полезен? – спросил Клайн, жестом предложив ей присесть на черный кожаный диван у окна с видом на город.
Диван был куда удобнее, чем тот стул в приемной. Ощущение комфорта дополнялось приятным запахом натуральной кожи. Вероника опустилась на него, мысленно приказав себе не цепляться за сумочку так, словно кто-то грозил вырвать ее из рук и украсть драгоценное письмо. Она поставила сумку рядом с собой на сиденье.
Не зная, с чего начать, она молча ждала, пока Клайн сядет в кресло справа или слева от дивана.
Но он обошел стол и скрылся в нише позади него.
– Хотите кофе?
– Да, спасибо. – Ей не хотелось кофе, но зато был повод оттянуть начало беседы.
Этот разговор был бы куда менее напряженным, если бы не ее прошлое.
Клайн налил кофе в две кружки с логотипом компании и протянул одну из них Веронике.
– Сливки? Сахар?
Вероника покачала головой. Тонкий аромат хорошего кофе разлился по комнате.
– Я буду черный.
Он сел и стал ждать, будто у него времени было хоть отбавляй, словно он не был президентом компании-мультимиллионера, а бизнес шел сам по себе, не требуя его внимания.
Она глотнула кофе, наслаждаясь вкусом и собираясь с мыслями. Поставила кружку на стол и только сейчас заметила, что тот имел форму пантеры. Пораженная, она вглядывалась в очертания стола, в которых было что-то очень изящное и в то же время хищное. Опомнившись, она подняла глаза на владельца компании.
Как-то так вышло, что форма стола символически выражала ее судьбу. Она чувствовала, что, идя верным путем, она вступила на тропу хищника – голодного и, возможно, грозящего ей смертью.
– Я обнаружила нечто, о чем, как мне кажется, вы должны знать.
– Да? – Он не наклонился вперед, ничем не выдал своей напряженности, но у нее возникло смутное ощущение, что он слегка насторожился.
Она раскрыла сумочку и достала сложенный вчетверо листок. Развернув его и зачем-то попытавшись разгладить, она протянула его Клайну.
– Я думаю, что кто-то в отделе маркетинга может продавать корпоративные секреты.
Он вопросительно поднял брови, но взял протянутый листок и молча прочел.
– Вы видите, что ни адреса отправителя, ни адреса получателя тут нет. Заблокированы. – Она не знала, заметил он это или нет, просто хотела привлечь его внимание к очевидному факту.
Он ничего не сказал, и чем дольше тянулось молчание, тем глупее она себя чувствовала. Она сделала из мухи слона. Может, это письмо вообще ничего не значило и она увидела в нем что-то зловещее только потому, что сама в прошлом оказалась втянутой в темную историю, или потому, что и Сэнди, и Маркус говорили о возможном присутствии шпиона в компании.
С чего она взяла, что эта писулька что-то значит?
Она почувствовала, как краска стыда заливает лицо, и не знала, куда деваться. Как можно пойти на попятную в теперешнем положении? Как потом доказывать Клайну, что она не полная дура, помешавшаяся на мелодраматических сериалах?
Она сделала еще один глоток кофе, но он был слишком велик, и кофе обжег ей рот.
Мистер Клайн поднял глаза:
– Вы в порядке?
Давясь от смущения, она пробормотала:
– Да.
Он стал перечитывать сообщение, и ей казалось, что она читает его вместе с ним, так хорошо она выучила текст.
Но сейчас, когда она словно воочию видела пропечатанные слова, ей уже не казалось, что она допустила ошибку, придя сюда. Она должна убедить мистера Клайна, что угроза реальна. Это надо сделать.
Вероника не спрашивала себя, откуда взялось такое настойчивое желание. Зачем? Словно сама судьба вложила в ее руки эту информацию, с тем чтобы она могла, насколько возможно, загладить вину перед «Си-ай-эс», пусть не прямо, а через мистера Клайна, предупредив его о грозящей опасности.
Вероника сделала глубокий вдох и вновь заговорила:
– Я думаю, что здесь прослеживается связь между утечками информации, которые наблюдаются у нас несколько последних месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72