ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– По правде говоря, привычка к нему вырабатывается годами. А еще ходит шутка, что его готовят внизу, в морге, из формалина и крови. Но, по крайней мере, он с выдержкой.
Харрисон расхохотался, хотя явно рассказывал эту байку уже столько раз, что она звучала в его устах как-то заученно.
Вулф представил Чику как подругу Моравиа, ничего в этому не добавляя. Собственно, он и не знал, что еще о ней сказать. Харрисон провел их вниз, в морг, прошелся вдоль холодильных камер, а затем потянул за какую-то рукоятку. Дверца из нержавеющей стали распахнулась, открыв взору носилки с лежащими на ней бренными останками.
– Работать с ним уже нельзя, – печально сказал Харрисон. – Он уже так дозрел, что мне в конце концов пришлось под завязку накачать его консервантами. Хорошо, что у него нет никаких родственников, а то они бы уже тут камня на камне не оставили.
– Я слыхал, что токсикологический анализ дал кое-какие результаты, – вставил Вулф.
– Кое-какие, – кивнул Харрисон, отхлебнув глоток кофе. – Честно говоря, я до сих пор не понимаю, что случилось с этим парнем, но мы наконец выявили причину химических аномалий в организме. У этого молодца уровень эндокрина такой, что обалдеть можно. То есть я хочу сказать, что у меня в двадцать пять лет он наверняка был значительно хуже. Никогда не встречал ничего подобного.
– Это-то его и доконало?
– Найн, майн герр! – блеснул Харрисон знанием немецкого. – Я пока не знаю, от чего он умер, но одно могу сказать точно: если бы его не убили, то все равно он бы загнулся не позднее чем через шесть недель.
– От чего?
– От рака, – сказал Харрисон. – Причем метастазов так много, что и не сосчитать. И еще могу сказать, что среди них нет ни одной естественной опухоли.
– Они что, вызваны искусственно? – спросил Вулф. – Но посредством чего?
– Инсулинообразный фермент "фактор-1", стимулирующий рост, – раздался голос Чики.
Мужчины повернулись к ней.
– Можно повторить? – осведомился Вулф.
– Полагаю, что леди говорит о гормоне роста, который образуется у людей естественным образом, – произнес Харрисон. – Он вырабатывается гипофизом. Я кое-что слышал об исследованиях, где его рекомбинированную форму использовали для замедления процесса старения у пожилых. По принципу снижения уровня содержания жира в их теле путем его замены мышечной массой, характерной для молодого организма.
– Однако, – вновь подала голос Чика, – думаю, что вы в первый раз ознакомились с последствиями омоложения, вызванного генетическими методами.
Тут уже Харрисон выпучил глаза:
– Вы что, хотите сказать, что ДНК у этого человека каким-то образом изменена? Ведь это же невозможно!
– Доктор, тринадцать дней назад Лоуренс Моравиа был нормальным мужчиной сорока восьми лет. Ну-ка, скажите мне, сколько ему сейчас?
Харрисон хмыкнул:
– На данный момент могу с уверенностью утверждать о нем только то, что он мертв и больше не соответствует нормам.
– А как насчет нарумяненных щек? – спросил Вулф. – Имеет ли это какое-то значение?
Чика утвердительно кивнула головой:
– Юкио Мишима как-то написал, что "мужчины, даже мертвые, цветом должны походить на цветущую вишню". Думаю, он имел в виду, что смерть, хотя и лишает мужчин жизни, не должна заодно отнимать у них цвет, мужественность. Наложение румян составляет часть погребального обряда.
– Выходит, смерть Моравиа не случайна?
– Вне всякого сомнения.
Когда они ушли от Харрисона, Вулф, стоя на лестнице, обратился к Чике:
– Ну хорошо. Вы просветили меня о том, каким способом убит Моравиа. А почему его убили?
Вулф задал этот вопрос для проверки. Он, разумеется, знал ответ, поскольку Шипли информировал его о том, что Моравиа занимался шпионажем и попался на этом. Но Вулфу хотелось услышать версию Чики о случившемся.
– Лоуренс стал объектом эксперимента, – сказала Чика. – Его подключили к биокомпьютеру под названием Оракул. Этот Оракул заявил, что способен перестроить цепочку ДНК в живом организме. Ожидалось, что Моравиа станет доказательством такой возможности.
Какое-то время Вулф смотрел на нее, размышляя, кому верить – Чике или Шипли. Может быть, никому из них?
– Что же произошло? – наконец спросил он.
– Не знаю. В методологии Оракула имеет место какой-то просчет. Процесс омоложения привел к образованию многоклеточных карцином. Моравиа убили, чтобы сохранить эту тайну.
– Почему тело не сожгли? – поинтересовался Вулф. – Это исключило бы возможность вскрытия.
– Необходимо знать принципы "Тошин Куро Косай", – ответила Чика. – Я уже говорила об этом. Смерть от огня позорна.
– Следовательно, Моравиа что-то значил для общества Черного клинка?
– Да. Он находился в близких отношениях кое с кем из руководства.
"Достаточно близких, чтобы шпионить", – подумал Вулф, а вслух сказал:
– Ну ладно, вот вы говорили, что Суму направили, чтобы убить меня, и у меня достаточно оснований верить этому. А вас-то зачем послали?
– Чтобы защитить вас. И еще, чтобы переправить в Японию. Вулф, вы нужны там для того, чтобы остановить непреодолимое наступление "Тошин Куро Косай". Видите ли, до сих пор кое-что их сдерживало. В течение нескольких десятилетий члены общества знали, что они вымирают. С этой особенностью – перестроенной ДНК – дети у них не рождались. И все это время у них существовала программа, направленная на изыскание возможности искусственно вызывать эту перемену у новорожденных.
– Чтобы увеличить число себе подобных?
– Вот именно. И теперь, как мы думаем, они получили такую возможность благодаря появлению Оракула.
* * *
Юджи снова испытывал чувство неудовлетворенности. Хотя у него с Оракулом и установился несравненно более тесный контакт, чем у Хирото, его все равно бесило сознание того, что до подлинной синхронизации еще очень и очень далеко. И эта пропасть порождала отчаяние.
– Давай начнем опять с самого верха, – произнес Юджи громко, хотя в помещении никого больше не было.
– С верха чего? – спросил Оракул приятным синтезированным голосом – женским, по мнению Хирото, но несомненно мужским с точки зрения Юджи.
– Того, что ты сказал раньше, – терпеливо уточнил Юджи. – Повтори это, пожалуйста.
– Опасность в жизни, – сказал Оракул, – а не в смерти.
– Что это значит?
– Только то, что я сказал.
– Ты говоришь бессмыслицу.
– Мой синтаксис безупречен.
Юджи молча уставился на черный куб. Он с силой выдохнул воздух через нос, стараясь успокоиться. Затем направился к стальной двери, отпер ее и впустил в помещение Хану.
– Я делаю это вопреки собственному правилу, – буркнул он. – Просто от твоих приставаний я уже плохо соображаю и еще потому, что у меня ничего не получается.
– Понимаю, – сказала Хана таким тоном, который напомнил Юджи его мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182