ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вулф почувствовал запах ее крови, которой становилось все больше и больше. Она затопляла его. Вздувались последние розовые пузыри на растерзанном горле, как символ быстро уходящей жизни. Все это навалилось на него непомерной тяжестью. Но оставалось еще слишком много неиспользованного, чтобы позволять системам организма отключиться. И тогда он вновь собрал свои силы и начал бороться так, как боролся всегда: отстаивая свое положение в семье, преодолевая невзгоды и воюя с врагами, как явными, так и скрытыми.
Вулф стиснул зубы и потянулся вверх, чтобы вырваться из этой неестественной тьмы. Он вел борьбу в безвоздушном пространстве, спеленавшем его, до тех пор, пока не ухватился за своего противника. Притянув убийцу к себе, он наклонил голову и жестко боднул его лбом в лицо. Вулф услышал какие-то звуки – вероятно, звуки ливня, барабанящего по битуму, кирпичу, бетону и металлу.
Он снова притянул противника к себе. Но повторение хода – любого хода – оказалось в данном случае ошибкой, и он, ощутив острую боль в бедре, увидел рану на своем теле, оставленную черным сапогом. Боль не стихала, так как сапог продолжал нажимать, стремясь добраться до кости и сломать ее.
Он издал крик, дважды ударив противника локтем. Затем применил низ и тут же ребро ладони, рассчитывая на нанесение тяжелого увечья. Черная фигура тяжело крякнула, но наконец убрала сапог и начала удаляться.
Вулф ринулся следом с намерением убить. Боль от утраты Аманды билась в нем подобно черным крыльям. Увидев просвет, он бросился в него. Но чем ближе он приближался к цели, тем медленнее действовал. Мир вдруг стал мутным, будто очутился под водой. Трудиться приходилось над каждым вдохом и выдохом, пульс упал. Чернота, словно вязкое живое существо, окутала его так, как если бы обладала формой и весом, перед которым невозможно было устоять.
Затем занялся пожар. Полыхало ужасно, но вместе с тем в огне было нечто знакомое – знакомое с давних времен.
Его начал сжигать голубой огонь. Вспомнив лицо Аркуилло, он закрыл свое собственное руками. В этот момент он почувствовал, как его поднимают и бросают высоко в ночное небо: противник использовал для броска его же инерцию.
Вулф смутно увидел поток света, затем свет исчез. Мокрый снег нещадно жалил лицо, но потом прекратился. Ветер, засвистев в ушах, резко стих. Последовало стремительное движение вниз, прерванное оглушительным звоном.
Он врезался в застекленную крышу левым плечом и бедром, разбив стекло вдребезги. При этом длинный острый осколок, застрявший в раме, как наконечник стрелы, воткнулся ему в левую ногу. После этого он камнем полетел сквозь тьму и свет. Жизнь покидала его, он слышал в ушах рассерженное шипение духов и шепот Аманды: "Нас разъединили. Это все эти чертовы автомобильные телефоны. Я тебя почти не понимала. А ты слышал, как я сказала "до свидания"?"
Вулф еле слышно произнес ее имя. От быстрого падения выступили слезы в уголках глаз. Он перестал различать сознательное и бессознательное. Память покинула его, мысли превратились в чувства. Потом боль заглушила все, даже его собственный крик.
Вулф
Элк-Бейсин – Лайтнинг-Ридж. 1957 – 1964 годы
Отца Вулфа звали Питер Мэтисон. Он, как в его сын, имел честь принадлежать к числу неординарных мужчин. Для него таковыми были техасские рейнджеры. Он упивался особым положением, которое они в то время занимали, и потому впал в глубокую депрессию, когда в 1935 году за этими боевыми ребятами вдруг оставили лишь патрулирование дорог, выпуская их по праздникам при полном параде, как каких-нибудь дрессированных собак, вполне мирных и послушных. Но только ли это заставило его оставить жену и сына? Питер Мэтисон, подчеркнуто мужественный и гордый, как матадор, вполне соответствовал духу конджо. Это японское слово, означающее поистине мазохистскую страсть к физическим действиям, сопряженным с невероятными тяготами и болью, Вулф услышал много лет спустя от своего учителя – по-японски: сенсея – по борьбе айкидо. Как категорически заявил его сенсей, достичь состояния конджо невозможно без глубочайшего подавления всех своих эмоций. Именно так, сперва даже не осознав этого, Вулф открыл для себя нечто очень важное в личности своего отца.
Питер Мэтисон прослужил в техасских рейнджерах двенадцать лет, пытаясь противостоять разрушительному воздействию времени и новых порядков на этот последний отборный отряд стражей закона. Он часто думал о том, как они начали свое существование столетием раньше – гордыми защитниками границ Техасской республики. В ходе своей героической истории эти доблестные кавалеристы вели жестокие битвы с команчами и отличились в мексиканской и Гражданской войнах. Питер Мэтисон во всем этом, разумеется, участия не принимал, хотя ему и довелось наводить порядок, сражаясь с мексиканскими бандитами и всевозможными уголовниками.
Он вступил в ряды рейнджеров, поскольку среди американских стражей порядка они были уникальны – в их обязанности не входило носить форму и отдавать честь офицеру, проходить строевую подготовку и отчитываться перед начальством. По крайней мере, они были такими в пору расцвета своей славы, и отец Вулфа потратил целых десять лет, пытаясь в одиночку возродить ее. Из-за этого многие видели в нем героя, легендарную личность, уважая его за храбрость и жизненную философию, за верность взятому на себя делу, независимо от испытываемых при этом страданий и лишений.
Брак Питера Мэтисона с индианкой казался более чем странным, но лишь тем, кто плохо знал его. Открытая Рука – так звали мать Вулфа – была во всех отношениях достойной наследницей своих предков, индейцев-шошонов, живущих в бассейне реки Винд-Ривер. А Питера всю его жизнь привлекала незаурядность во всех ее проявлениях. Открытая Рука оказалась достаточно прагматичной – в гораздо большей степени, чем ее муж, – чтобы смириться с наступлением новых времен, с неизбежностью обустройства диких просторов под нужды переселенцев, продвигавшихся на запад из северо-восточных штатов. Наверное, она потому-то и вышла замуж за него – белого человека, техасского рейнджера. Она ощущала мощь нового мира, и ей не хотелось отстать от жизни, чтобы затем пасть, спиться, испытать горечь и безвременную старость в гнусных резервациях. Однажды он услышал, как она говорила Белому Луку, что видит будущее наступление новых времен в пронзительно-голубых глазах своего мужа, чувствует, как оно проявляется в выражении его красивого сурового лица. С другой стороны, у Белого Лука было собственное мнение насчет манеры поведения Питера Мэтисона.
Вулф помнил, как в один прекрасный вечер он спросил отца, правду ли говорят в школе, будто законы в Техасе устанавливались рейнджерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182