Потому что, о Дэнью, он должен остановить Дэррока, защитить власть Эобил, вернуть себе свою силу и обеспечить безопасность Габриель до скончания веков.
В защиту Габби стоит сказать – и право на это имел каждый, какими бы предосудительными не были его действия; это одно из первых правил, которым учат на юридическом факультете, – что она не планировала это делать. В этом не было никакого заранее обдуманного злого умысла. Невольное и неосознанное нарушение? С этим она еще могла бы согласиться. Но не преднамеренное.
Она же хороший человек. Правда. Приблизительно девяносто четыре процента времени. Конечно, остальные шесть процентов ей можно простить, разве не так? Нельзя сказать, что она вышла из комнаты, ожидая подходящего случая кого-то оклеветать или подорвать чью-то репутацию.
Но этот случай представился сам собой (как обычно и бывает с коварными случаями), а она страдала от похмелья, и впервые за много дней, которым она потеряла счет, Адам не ждал, пока она откроет глаза, с чашкой кофе в руке. Нет, Адам был черт знает где, в жаждущем, любвеобильном окружении черт знает какого гарема. Габби была раздражена, остро чувствовала недостаток кофеина в организме и к тому же заблудилась в бесконечных коридорах замка.
И вот, когда она подошла сзади к группке служанок, которые, томно вздыхая, обсуждали «мистера Блэка» и при этом делали вид, что заняты мытьем полов в коридоре, некое существо в душе Габби с мелочной, подлой душонкой высунуло свою мерзкую голову и оскалило маленькие острые клыки.
Габби заметила, что все пять служанок были молоды и привлекательны: высокая, длинноногая брюнетка, еще одна кудрявая брюнетка пониже ростом, пышнотелая женщина с ярко рыжими волосами и две худощавые блондинки. Они обсуждали, любит ли Адам Блэк прелюдию или предпочитает перейти сразу к делу.
– Что ж, он любит прелюдию, – удивленно услышала Габби свой собственный, пожалуй слишком любезный, голос, – но он так ужасно это делает, что вы скорее захотите, чтобы он был из тех, кто любит «раз-два и готово».
Все пять женщин повернулись, чтобы взглянуть на нее. Длинноногая брюнетка окинула Габби недоверчивым взглядом. То, что она говорила со слащаво-мелодичным шотландским акцентом, вызвало у Габби еще большее раздражение.
– Мистер Блэк? Не могу в это поверить. Это же воплощенная мечта любой женщины! – воскликнула служанка.
– Иногда мечты бывают поистине ужасны. – Габби почувствовала, как непослушные губы раскрываются и произносят звуки, которые сливаются в слова. – Этот мужчина не умеет даже целоваться.
– Что вы имеете в виду? – требовательно спросила брюнетка.
– Слюни, – лаконично ответила Габби.
– Слюни? – нахмурившись, переспросила брюнетка.
Габби кивнула, сообразив, что пути назад нет. Она уже была в игре, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как пройти этот путь до конца и обернуть все в свою пользу. Она признавала, что этого качества ей всегда не хватало.
– Вы когда-нибудь целовались с мужчиной, который... ну, как будто слишком сильно раскрывает рот? Он облизывает все ваше лицо, и, когда поцелуй заканчивается, вам уже нужно полотенце?
Рыжая сочувственно кивнула.
– Да, было такое. С молодым Джейми из паба Хавертона. – Она скорчила гримаску. – Фу. Это отвратительно. Он так обмусоливает...
– И мистер Блэк так целуется? – воскликнула стройная блондинка.
– Еще хуже, – бесстыдно соврала Габби. – Он, по-моему, даже не чистит зубы, и клянусь, этот мужчина не узнал бы, что такое зубная нить, даже если бы вы обвязали ею его крошечный – ну, это отдельный вопрос. Но думаю, мне не стоит...
– Почему же, стоит, очень даже стоит! – вступила в разговор невысокая брюнетка.
– Вы же не о том, что у него там, внизу? – слабым голосом спросила рыжеволосая девица. – Скажите, что это не так!
Габби грустно кивнула.
– Боюсь, что это именно так.
– А насколько оно крошечное? – потребовала ответа длинноногая брюнетка.
– Ну, – вздохнула Габби, – вы же знаете, какой он высокий и большой?
Пять голов дружно закивали.
Она подошла к ним поближе и, заговорщически понизив голос, проговорила:
– Скажем так, его органы непропорциональны.
– О нет! – воскликнули они.
– Боюсь, что это так – Габби могла бы на этом остановиться и остановилась бы, но зеленоглазое чудовище схватило ее за волосы, не говоря уже о том, что оно завоевало контроль над ее губами. Она с ужасом услышала сорвавшиеся со своих губ слова:
– Поверьте мне, единственный, кого может удовлетворить это маленькое удовольствие, – это он сам.
Длинноногая брюнетка посмотрела на нее с подозрением. – Не верю ни единому вашему слову. Вчера вечером я видела такой бугор...
– Носки, – перебила ее Габби, едва скрывая свой хмурый взгляд. «Как может эта женщина смотреть на его бугор? Я и то себе этого не позволяла». – Он подкладывает себе в трусы носки. Хотя чаще всего предпочитает большой зеленый банан, если такой найдется поблизости. Говорит, что так больше похоже. И еще он говорит, что, если уж женщины носят бюстгальтеры с чашечками, почему бы и мужчинам не увеличить свою привлекательность?
– Не может быть! – выдохнули шокированные служанки обмениваясь взглядами.
Габби кивнула.
– Это правда. Я всерьез подумывала о том, чтобы подать на него в суд за искажение материального факта. В одежде он может выглядеть как мужчина из ваших грез, но стоит ему снять одежду – и он превращается в кошмар.
Девушки взглянули на нее с разной степенью удивления и разочарования. Только длинноногая брюнетка все еще смотрела в какой-то мере скептично.
Габби пришла в голову идея стащить несколько бананов и положить их в его комнате. Эта мысль рассмешила бы ее, если бы она не ужаснулась своему поступку. Никогда в жизни он; не заходила так далеко. И очевидно, ей все еще было мало.
– Надеюсь, из кухни не исчезали бананы? Я бы на вашем месте обратила на это особое внимание. И за сосисками я бы тоже поглядывала.
С этими словами Габби гордо прошла мимо них. Что ж, девушка, страдающая от похмелья, в джинсах, футболке и теннисных туфлях (черт возьми, ну почему она не взяла облегающее платье и обувь на шпильке из «Мейсис», когда ей представилась такая возможность?) могла позволить себе вот так гордо пройти мимо.
– Ради бога, Драстен, – раздраженно сказал Адам и поерзал в седле, пытаясь принять более удобное положение и зная, что его не существует, потому что седла не предназначены для мужчин с такими членами, как у бессмертных Существ, – да пока я не сказал тебе, ты даже не знал, что цель ваших четырех праздничных ритуалов – поддерживать стены между нашими мирами. Ты думал, что они лишь знаменуют смену времени года и служат подтверждением того, что вы признаете Договор.
– Согласен, и это меня чрезвычайно волнует, – вспыхнул Драстен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
В защиту Габби стоит сказать – и право на это имел каждый, какими бы предосудительными не были его действия; это одно из первых правил, которым учат на юридическом факультете, – что она не планировала это делать. В этом не было никакого заранее обдуманного злого умысла. Невольное и неосознанное нарушение? С этим она еще могла бы согласиться. Но не преднамеренное.
Она же хороший человек. Правда. Приблизительно девяносто четыре процента времени. Конечно, остальные шесть процентов ей можно простить, разве не так? Нельзя сказать, что она вышла из комнаты, ожидая подходящего случая кого-то оклеветать или подорвать чью-то репутацию.
Но этот случай представился сам собой (как обычно и бывает с коварными случаями), а она страдала от похмелья, и впервые за много дней, которым она потеряла счет, Адам не ждал, пока она откроет глаза, с чашкой кофе в руке. Нет, Адам был черт знает где, в жаждущем, любвеобильном окружении черт знает какого гарема. Габби была раздражена, остро чувствовала недостаток кофеина в организме и к тому же заблудилась в бесконечных коридорах замка.
И вот, когда она подошла сзади к группке служанок, которые, томно вздыхая, обсуждали «мистера Блэка» и при этом делали вид, что заняты мытьем полов в коридоре, некое существо в душе Габби с мелочной, подлой душонкой высунуло свою мерзкую голову и оскалило маленькие острые клыки.
Габби заметила, что все пять служанок были молоды и привлекательны: высокая, длинноногая брюнетка, еще одна кудрявая брюнетка пониже ростом, пышнотелая женщина с ярко рыжими волосами и две худощавые блондинки. Они обсуждали, любит ли Адам Блэк прелюдию или предпочитает перейти сразу к делу.
– Что ж, он любит прелюдию, – удивленно услышала Габби свой собственный, пожалуй слишком любезный, голос, – но он так ужасно это делает, что вы скорее захотите, чтобы он был из тех, кто любит «раз-два и готово».
Все пять женщин повернулись, чтобы взглянуть на нее. Длинноногая брюнетка окинула Габби недоверчивым взглядом. То, что она говорила со слащаво-мелодичным шотландским акцентом, вызвало у Габби еще большее раздражение.
– Мистер Блэк? Не могу в это поверить. Это же воплощенная мечта любой женщины! – воскликнула служанка.
– Иногда мечты бывают поистине ужасны. – Габби почувствовала, как непослушные губы раскрываются и произносят звуки, которые сливаются в слова. – Этот мужчина не умеет даже целоваться.
– Что вы имеете в виду? – требовательно спросила брюнетка.
– Слюни, – лаконично ответила Габби.
– Слюни? – нахмурившись, переспросила брюнетка.
Габби кивнула, сообразив, что пути назад нет. Она уже была в игре, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как пройти этот путь до конца и обернуть все в свою пользу. Она признавала, что этого качества ей всегда не хватало.
– Вы когда-нибудь целовались с мужчиной, который... ну, как будто слишком сильно раскрывает рот? Он облизывает все ваше лицо, и, когда поцелуй заканчивается, вам уже нужно полотенце?
Рыжая сочувственно кивнула.
– Да, было такое. С молодым Джейми из паба Хавертона. – Она скорчила гримаску. – Фу. Это отвратительно. Он так обмусоливает...
– И мистер Блэк так целуется? – воскликнула стройная блондинка.
– Еще хуже, – бесстыдно соврала Габби. – Он, по-моему, даже не чистит зубы, и клянусь, этот мужчина не узнал бы, что такое зубная нить, даже если бы вы обвязали ею его крошечный – ну, это отдельный вопрос. Но думаю, мне не стоит...
– Почему же, стоит, очень даже стоит! – вступила в разговор невысокая брюнетка.
– Вы же не о том, что у него там, внизу? – слабым голосом спросила рыжеволосая девица. – Скажите, что это не так!
Габби грустно кивнула.
– Боюсь, что это именно так.
– А насколько оно крошечное? – потребовала ответа длинноногая брюнетка.
– Ну, – вздохнула Габби, – вы же знаете, какой он высокий и большой?
Пять голов дружно закивали.
Она подошла к ним поближе и, заговорщически понизив голос, проговорила:
– Скажем так, его органы непропорциональны.
– О нет! – воскликнули они.
– Боюсь, что это так – Габби могла бы на этом остановиться и остановилась бы, но зеленоглазое чудовище схватило ее за волосы, не говоря уже о том, что оно завоевало контроль над ее губами. Она с ужасом услышала сорвавшиеся со своих губ слова:
– Поверьте мне, единственный, кого может удовлетворить это маленькое удовольствие, – это он сам.
Длинноногая брюнетка посмотрела на нее с подозрением. – Не верю ни единому вашему слову. Вчера вечером я видела такой бугор...
– Носки, – перебила ее Габби, едва скрывая свой хмурый взгляд. «Как может эта женщина смотреть на его бугор? Я и то себе этого не позволяла». – Он подкладывает себе в трусы носки. Хотя чаще всего предпочитает большой зеленый банан, если такой найдется поблизости. Говорит, что так больше похоже. И еще он говорит, что, если уж женщины носят бюстгальтеры с чашечками, почему бы и мужчинам не увеличить свою привлекательность?
– Не может быть! – выдохнули шокированные служанки обмениваясь взглядами.
Габби кивнула.
– Это правда. Я всерьез подумывала о том, чтобы подать на него в суд за искажение материального факта. В одежде он может выглядеть как мужчина из ваших грез, но стоит ему снять одежду – и он превращается в кошмар.
Девушки взглянули на нее с разной степенью удивления и разочарования. Только длинноногая брюнетка все еще смотрела в какой-то мере скептично.
Габби пришла в голову идея стащить несколько бананов и положить их в его комнате. Эта мысль рассмешила бы ее, если бы она не ужаснулась своему поступку. Никогда в жизни он; не заходила так далеко. И очевидно, ей все еще было мало.
– Надеюсь, из кухни не исчезали бананы? Я бы на вашем месте обратила на это особое внимание. И за сосисками я бы тоже поглядывала.
С этими словами Габби гордо прошла мимо них. Что ж, девушка, страдающая от похмелья, в джинсах, футболке и теннисных туфлях (черт возьми, ну почему она не взяла облегающее платье и обувь на шпильке из «Мейсис», когда ей представилась такая возможность?) могла позволить себе вот так гордо пройти мимо.
– Ради бога, Драстен, – раздраженно сказал Адам и поерзал в седле, пытаясь принять более удобное положение и зная, что его не существует, потому что седла не предназначены для мужчин с такими членами, как у бессмертных Существ, – да пока я не сказал тебе, ты даже не знал, что цель ваших четырех праздничных ритуалов – поддерживать стены между нашими мирами. Ты думал, что они лишь знаменуют смену времени года и служат подтверждением того, что вы признаете Договор.
– Согласен, и это меня чрезвычайно волнует, – вспыхнул Драстен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79