А сам-то? Ведь ты герцог. Именно на тебе лежит обязанность продолжения рода. На тебе долг перед семьей, титулом, владениями, предками. Однако ты упорно отказываешься жениться и произвести на свет наследника. Судя по всему, шестой герцог Блэкхит родится у Чарльза.
— Гм… — Люсьен потер подбородок, — возможно, шестым герцогом Блэкхитом будет сам Чарльз.
Эндрю от удивления распахнул глаза:
— Что все это значит?
— Абсолютно ничего, — беспечным тоном ответил герцог. Прежде чем Эндрю успел задать следующий вопрос, он зевнул и встал. — Если таково твое желание, я оставлю тебя. Буду рад обеспечить тебе одиночество. — Он хитро усмехнулся. — Возможно, в последний раз.
— Я считал, что обязанность секунданта — поддерживать боевой дух в дуэлянте, а не подрывать его.
— В этом нет нужды. Ты же сам сказал, что с твоими нервами все в порядке и дело лишь в твоем настроении.
Если так, то я иду спать. Тебе тоже не мешало бы лечь. Утро наступит быстро.
— Да. А завтрашнее — быстрее обычного. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Проходя мимо склоненной фигуры брата, Люсьен положил руку ему на плечо. Он редко выражал свою привязанность, а то, что он сделал сейчас, вообще можно было считать объяснением в любви. Однако Эндрю раздраженно дернул плечом, сбрасывая руку, и даже не повернул головы, продолжая разглядывать стакан с бренди.
Не сказав ни слова, Люсьен вышел из комнаты и, сняв со стены канделябр, побрел по лабиринту коридоров к башне, где находились главные апартаменты. Все спали, в доме царила тишина, и его шаги гулким эхом отдавались от стен.
Герцог шел мимо пустых комнат. Вот здесь когда-то жил Чарльз. А здесь — Гарет. Скоро опустеет комната, в которой сном младенца спит Нерисса.
Люсьен на мгновение остановился у ее двери, и слабая улыбка смягчила его суровые черты, затем двинулся дальше, вверх по лестнице, к той комнате, куда принесли отца, когда тот сломал шею.
Герцог до сих пор не мог забыть его лица: остекленевший взгляд устремлен в одну точку, на еще теплых щеках влажные дорожки от слез. Эти воспоминания лишали его спокойствия. Даже сейчас, двадцать лет спустя, они не потеряли своей яркости. Он хорошо помнил, как, мучимый страхом и болью, бросился к мертвому отцу, как внезапно понял, что детство кончилось, как ощутил на себе весь груз ответственности за древний род, как через три дня после смерти отца, когда от родильной горячки умерла мать, взвалил на себя тяготы воспитания трех братьев и новорожденной сестры.
Тогда ему было десять. Молча наблюдая, как гробы родителей исчезают под сводами родового склепа де Монфоров, гладя по головам рыдающих братьев и укачивая на руках сестру, он поклялся, что будет заботиться о детях до конца своих дней. Что он никогда их не подведет.
И действительно, их интересы всегда стояли выше его обязательств по отношению к титулу. И так будет всегда.
Люсьен дошел до герцогских апартаментов — огромной круглой спальни с высокими окнами, из которых открывался изумительный вид на холмы и долины. Снаружи тоскливо завывал холодный ноябрьский ветер. Герцог отослал полусонного камердинера, надел черный шелковый халат и подошел к окну. Вдали виднелись огни Рейвенскомба.
Прошло немало времени, прежде чем Люсьен лег в широкую средневековую кровать из резного дуба. Задув свечу, он устремил взгляд в потолок и прислушался к шуму начавшегося дождя. В этой кровати спали все лорды Рейвенскомбы, а потом, когда семья поднялась на следующую ступеньку аристократической лестницы, — все герцоги Блэкхиты. В этой же кровати спали и все герцогини, однако Люсьен знал — вернее, чувствовал в глубине души, — что его герцогини в этой кровати не будет.
Естественно, он не боялся смерти. Никогда не боялся. Лишь опасался, что умрет раньше, чем исполнит данную умершим родителям клятву, раньше, чем дорогие его сердцу братья и сестра обретут счастье в браке, раньше, чем осуществятся его мечты.
«Ты женишься на ней, Эндрю. Честное слово! Я позабочусь об этом».
Где-то вдали запел соловей. Сквозь тучи проглянула луна и залила своим светом древний крепостной ров.
Могущественный герцог Блэкхит, одинокий в своей холодной кровати наверху величественной башни, наконец закрыл глаза и заснул.
Глава 9
Восток окрасился во все оттенки красного, оранжевого и желтого. Утренний туман засверкал тысячами бриллиантов на зелени меловых холмов, по которым белым серпантином вилась дорога.
После того как Люсьен ушел, Эндрю так и не лег спать и провел ночь в столовой над книгами, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы помочь ему понять, как получился возбудитель. Этот усердный поиск ответов на вопросы был единственным способом навести порядок в его мыслях. А мысли постоянно возвращались к леди Челсиане Блейк. О дуэли он даже и не вспоминал и сейчас, на рассвете, воспринимал ее как досадную помеху, от которой нужно поскорее избавиться.
Несмотря на тяжелую умственную работу и недостаток сна, Эндрю выглядел бодрым. Он зашел в свою комнату, переоделся в белую сорочку, жилет, обтягивающие кожаные бриджи и надел высокие сапога для верховой езды. При виде него все горничные замка отрывались от своих дел и восторженно вздыхали.
Эндрю, не подозревая, какой переполох его появление вызвало среди представительниц противоположного пола, спустился в Большой зал. Там его уже ждал Люсьен. Герцог, тщательно выбритый, одетый в элегантный черный костюм, был, как всегда, спокоен и невозмутим, что ничуть не удивило Эндрю. А вот едва заметные темные круги под этими всезнающими и всевидящими глазами поразили его.
— Что, плохо спал? — не удержавшись, спросил Эндрю, принимая из рук камердинера шляпу с загнутыми полями.
Братья направились к двери.
— Знаешь, Эндрю, я надеялся, что утро улучшит твое настроение, но…
— Мое настроение улучшится, только когда прекратится вмешательство в мою жизнь и когда исчезнут все источники раздражения. Эта эксцентричная особа — один из них.
— Гм… А что случится, если в сегодняшнем поединке победителем окажешься не ты? Ведь если ты выживешь, то будешь обязан жениться на ней.
— Тогда я буду молить Господа о том, чтобы я не выжил.
Люсьен лишь бросил на него полный жалости взгляд.
Они спустились по ступенькам и сели в поджидавшую их карету. Герцог взял утреннюю газету, заботливо приготовленную для него камердинером, и начал ее просматривать. Кучер взмахнул кнутом, и карета, сопровождаемая двумя ливрейными лакеями верхом, тронулась с места.
Эндрю смотрел в окно. Трава на лужайках была тщательно подстрижена. Вода во рве, в который вместе с ним самим и Чарльзом рухнул летательный аппарат, сверкала в первых лучах утреннего солнца.
Карета выехала за ворота, и кучер стегнул лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Гм… — Люсьен потер подбородок, — возможно, шестым герцогом Блэкхитом будет сам Чарльз.
Эндрю от удивления распахнул глаза:
— Что все это значит?
— Абсолютно ничего, — беспечным тоном ответил герцог. Прежде чем Эндрю успел задать следующий вопрос, он зевнул и встал. — Если таково твое желание, я оставлю тебя. Буду рад обеспечить тебе одиночество. — Он хитро усмехнулся. — Возможно, в последний раз.
— Я считал, что обязанность секунданта — поддерживать боевой дух в дуэлянте, а не подрывать его.
— В этом нет нужды. Ты же сам сказал, что с твоими нервами все в порядке и дело лишь в твоем настроении.
Если так, то я иду спать. Тебе тоже не мешало бы лечь. Утро наступит быстро.
— Да. А завтрашнее — быстрее обычного. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Проходя мимо склоненной фигуры брата, Люсьен положил руку ему на плечо. Он редко выражал свою привязанность, а то, что он сделал сейчас, вообще можно было считать объяснением в любви. Однако Эндрю раздраженно дернул плечом, сбрасывая руку, и даже не повернул головы, продолжая разглядывать стакан с бренди.
Не сказав ни слова, Люсьен вышел из комнаты и, сняв со стены канделябр, побрел по лабиринту коридоров к башне, где находились главные апартаменты. Все спали, в доме царила тишина, и его шаги гулким эхом отдавались от стен.
Герцог шел мимо пустых комнат. Вот здесь когда-то жил Чарльз. А здесь — Гарет. Скоро опустеет комната, в которой сном младенца спит Нерисса.
Люсьен на мгновение остановился у ее двери, и слабая улыбка смягчила его суровые черты, затем двинулся дальше, вверх по лестнице, к той комнате, куда принесли отца, когда тот сломал шею.
Герцог до сих пор не мог забыть его лица: остекленевший взгляд устремлен в одну точку, на еще теплых щеках влажные дорожки от слез. Эти воспоминания лишали его спокойствия. Даже сейчас, двадцать лет спустя, они не потеряли своей яркости. Он хорошо помнил, как, мучимый страхом и болью, бросился к мертвому отцу, как внезапно понял, что детство кончилось, как ощутил на себе весь груз ответственности за древний род, как через три дня после смерти отца, когда от родильной горячки умерла мать, взвалил на себя тяготы воспитания трех братьев и новорожденной сестры.
Тогда ему было десять. Молча наблюдая, как гробы родителей исчезают под сводами родового склепа де Монфоров, гладя по головам рыдающих братьев и укачивая на руках сестру, он поклялся, что будет заботиться о детях до конца своих дней. Что он никогда их не подведет.
И действительно, их интересы всегда стояли выше его обязательств по отношению к титулу. И так будет всегда.
Люсьен дошел до герцогских апартаментов — огромной круглой спальни с высокими окнами, из которых открывался изумительный вид на холмы и долины. Снаружи тоскливо завывал холодный ноябрьский ветер. Герцог отослал полусонного камердинера, надел черный шелковый халат и подошел к окну. Вдали виднелись огни Рейвенскомба.
Прошло немало времени, прежде чем Люсьен лег в широкую средневековую кровать из резного дуба. Задув свечу, он устремил взгляд в потолок и прислушался к шуму начавшегося дождя. В этой кровати спали все лорды Рейвенскомбы, а потом, когда семья поднялась на следующую ступеньку аристократической лестницы, — все герцоги Блэкхиты. В этой же кровати спали и все герцогини, однако Люсьен знал — вернее, чувствовал в глубине души, — что его герцогини в этой кровати не будет.
Естественно, он не боялся смерти. Никогда не боялся. Лишь опасался, что умрет раньше, чем исполнит данную умершим родителям клятву, раньше, чем дорогие его сердцу братья и сестра обретут счастье в браке, раньше, чем осуществятся его мечты.
«Ты женишься на ней, Эндрю. Честное слово! Я позабочусь об этом».
Где-то вдали запел соловей. Сквозь тучи проглянула луна и залила своим светом древний крепостной ров.
Могущественный герцог Блэкхит, одинокий в своей холодной кровати наверху величественной башни, наконец закрыл глаза и заснул.
Глава 9
Восток окрасился во все оттенки красного, оранжевого и желтого. Утренний туман засверкал тысячами бриллиантов на зелени меловых холмов, по которым белым серпантином вилась дорога.
После того как Люсьен ушел, Эндрю так и не лег спать и провел ночь в столовой над книгами, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы помочь ему понять, как получился возбудитель. Этот усердный поиск ответов на вопросы был единственным способом навести порядок в его мыслях. А мысли постоянно возвращались к леди Челсиане Блейк. О дуэли он даже и не вспоминал и сейчас, на рассвете, воспринимал ее как досадную помеху, от которой нужно поскорее избавиться.
Несмотря на тяжелую умственную работу и недостаток сна, Эндрю выглядел бодрым. Он зашел в свою комнату, переоделся в белую сорочку, жилет, обтягивающие кожаные бриджи и надел высокие сапога для верховой езды. При виде него все горничные замка отрывались от своих дел и восторженно вздыхали.
Эндрю, не подозревая, какой переполох его появление вызвало среди представительниц противоположного пола, спустился в Большой зал. Там его уже ждал Люсьен. Герцог, тщательно выбритый, одетый в элегантный черный костюм, был, как всегда, спокоен и невозмутим, что ничуть не удивило Эндрю. А вот едва заметные темные круги под этими всезнающими и всевидящими глазами поразили его.
— Что, плохо спал? — не удержавшись, спросил Эндрю, принимая из рук камердинера шляпу с загнутыми полями.
Братья направились к двери.
— Знаешь, Эндрю, я надеялся, что утро улучшит твое настроение, но…
— Мое настроение улучшится, только когда прекратится вмешательство в мою жизнь и когда исчезнут все источники раздражения. Эта эксцентричная особа — один из них.
— Гм… А что случится, если в сегодняшнем поединке победителем окажешься не ты? Ведь если ты выживешь, то будешь обязан жениться на ней.
— Тогда я буду молить Господа о том, чтобы я не выжил.
Люсьен лишь бросил на него полный жалости взгляд.
Они спустились по ступенькам и сели в поджидавшую их карету. Герцог взял утреннюю газету, заботливо приготовленную для него камердинером, и начал ее просматривать. Кучер взмахнул кнутом, и карета, сопровождаемая двумя ливрейными лакеями верхом, тронулась с места.
Эндрю смотрел в окно. Трава на лужайках была тщательно подстрижена. Вода во рве, в который вместе с ним самим и Чарльзом рухнул летательный аппарат, сверкала в первых лучах утреннего солнца.
Карета выехала за ворота, и кучер стегнул лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66