Гавань сверкала всеми оттенками синего в лучах утреннего солнца. Около каменного пирса ждал корабль. Они взошли на борт и уже вскоре подняли якорь. Свежий ветер наполнил паруса, вынося их во Внутреннее море.
Выйдя из порта Илиуса, они прошли мимо многих других судов. Завидев вымпел семьи Атридис, развевающийся на центральной мачте, матросы приветствовали их, поднимая весла. Кассандра стояла на носу корабля и махала рукой им в ответ, пока у нее не заболела рука, а улыбка, казалось, застыла на губах.
Когда они отошли достаточно далеко от гавани и вокруг больше не осталось кораблей, она слегка расслабилась и не смогла сдержать тихий вздох.
– Прекрасный денек, – сказал Ройс. Она обернулась и увидела, что он стоит совсем близко, прислонившись к борту. На нем был килт воина – акорца, и нужно было признать, что он ему очень шел. Кроме того, эта одежда позволяла ему, хотя бы в какой-то мере, слиться с остальными мужчинами.
– Так и есть, – согласилась она.
– Лейос, – сказал он, назвав остров, который и был целью их путешествия, – «равнинная местность». Правильно я понял?
Она кивнула:
– Лейос почти такого же размера, как остров Каллимос, который мы только что покинули. Но они очень отличаются друг от друга. Вместо холмов Каллимоса на Лейосе в основном равнины.
– Это ведь часть первоначальной Акоры, до землетрясения?
– Да, как и Каллимос. Но оба тогда очень пострадали и изменились. Насколько мы можем судить, основные потоки магмы устремились по направлению к Лейосу, и он был покрыт лавой. Там практически не осталось ничего древнего.
– Но земля-то там плодородная?
– Да, весьма. Мы там выращиваем пшеницу, рожь и ячмень, но в первую очередь Лейос знаменит своими лошадьми.
Его глаза загорелись:
– Мы тоже разводим лошадей в Хоукфорте.
– Джоанна рассказывала мне. – Она тихонько спросила: – Ты ведь скучаешь?
– По Хоукфорту? Да, думаю, я скучаю, но не принимай это близко к сердцу. Я скучаю по Хоукфорту, даже когда я в Лондоне, а ведь это совсем недалеко. Вообще я лишь тогда не скучаю по дому, когда сам нахожусь там. – Ветер взъерошил его волосы. С отсутствующим видом он пригладил их. – Наверняка ты чувствуешь то же самое по отношению к Акоре.
Она отвлеклась, заглядевшись на золотые пряди, которые гладила ночью, вспоминая, насколько мягкими они казались в тот момент по сравнению с прикосновениями его Небритой щеки к ее груди и бедрам…
– Что? О да, наверное, но, сказать по правде, я всегда мечтала о том, чтобы уехать с Акоры.
– Что ты и сделала.
– Я имею в виду надолго, дальше… Впрочем, это не имеет значения. – Как глупо с ее стороны даже думать об этом! Она была частью этой земли, связана с ней кровью и судьбой. Для нее не будет другого мира.
– Вот что всегда восхищает меня в женщинах.
– Что же?
– У них достаточно сил, чтобы оставить все то, что им дорого, и начать жизнь с нуля на новом месте. Если подумать, получается, что женщины делают это гораздо чаще мужчин. В конце концов, обычно именно женщин выдают замуж, отсылают жить в другой клан, за холмом или гораздо дальше. – Он посмотрел на воду, сверкающую в солнечных лучах. – Как там говорила Руфь? «Твой народ станет моим народом»? Чтобы сказать такое, нужно иметь мужество.
– Ты имеешь в виду библейскую Руфь? Я читала эту историю. Она очень меня впечатлила.
– В Библии много сильных женщин.
Он потянулся и стал наблюдать за дельфинами, появившимися возле корабля. Они выпрыгивали из воды в кильватере судна и весело кувыркались. Среди них поблескивала небольшая рыба, всего лишь фут или два в длину; ее плавники были похожи на крылья, и она поднималась из воды, как будто паря над поверхностью.
– Рыба, которая летает? – спросил он, улыбаясь.
– Всего лишь одно из чудес Акоры. Посмотри сюда, видишь, как меняется цвет воды? Сначала она была темно-синяя, а теперь зеленая и гораздо светлее.
Когда он кивнул в ответ, Кассандра сказала:
– Если здесь нырнуть, увидишь небольшой риф и отмель, а среди них развалины дома, по-видимому, довольно большого. Каким-то образом он избежал полного разрушения, даже когда его залило водой. Из остатков комнат доставали мелкие вещицы – несколько статуэток, обломки посуды, даже фрагменты мозаики.
– И никаких следов обитателей дома?
– Нет, но, возможно, им удалось спастись.
Они оба знали, что это маловероятно. Нельзя было обмануть судьбу, постигшую большинство обитателей Акоры.
– Как думаешь, у них были хоть какие-то опасения, они подозревали, что должно было случиться?
– Те, кто выжил, оставили записи, свидетельствующие о том, что перед взрывом дрожала земля и какое-то время шел пар. Но они уже видели подобное на горе и даже нечто похуже, поэтому многие просто предпочитали не задумываться об этом.
– Они считали, что опасности нет?
– Мне кажется, да. И потом, согласись, людям ведь всегда хочется в это верить. Все хотят продолжать жить обычной жизнью, думают о других заботах, и в будущее особо никто не заглядывает.
– Даже под сенью вулкана?
– Даже и в этом случае. – Она указала рукой куда-то вдаль. – Я могу ошибаться, но, по-моему, там может быть осьминог.
Ройс посмотрел туда, куда она показывала, вглядываясь в темную тень, скользящую под водой.
– Большой, – пробормотал он.
– Пятнадцать, может быть, двадцать футов в длину. Видишь, как дельфины уходят в сторону, а с ними и летающая рыба? На самом деле они не боятся его, он на них не охотится, но все равно они его пропускают.
– Я бы сделал то же самое.
– Это деликатес, – сказала Кассандра, – но на самых больших мы не охотимся.
– Слишком опасно?
– Слишком жестко – я имею в виду мясо, конечно. Они того не стоят.
Он засмеялся в ответ и посмотрел на нее с такой нежностью, что она подумала, что приличнее будет отвести глаза, но ей удалось это сделать лишь на мгновение. Взгляд Ройса притягивал ее, и она поняла, что опять смотрит в его зеленые, с золотом, глаза, глаза, которые слишком уж многое подмечали.
– Мне бы следовало догадаться, что вы, акорцы, не отступились бы перед любыми трудностями, – сказал он.
– И все же мы относимся к состязаниям весьма избирательно.
– Да уж, я думаю.
Между ними повисла тишина. Она не хотела задумываться, что именно он имел в виду. Они направлялись в Лейос, «равнинную местность», и день был чудесен.
Что будет, то будет.
– На этот раз обойдемся без олив? – спросил Ройс. Она покачала головой, но не обернулась, вглядываясь в воду, которую рассекал корпус корабля.
– Не на Лейосе. И кстати, лучше вообще не упоминать про оливы. Конечно, люди здесь едят оливы и используют масло, но они считают, что выращивать пшеницу гораздо важнее, чем ухаживать за оливковыми деревьями.
– Так между Лейосом и Каллимосом соперничество?
– Ну, в некотором роде да, хотя и несерьезное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89