он же в глубине души, сам благодарил это наивное создание…
— Большое спасибо, Сайдали. Ведь с вашей помощью у меня стало неплохо получатся, правда?
— Правда. Но работать нужно по двенадцать часов в день, тогда будет еще лучше.
— Я готова, — без затей ответила она, но тут же добавила: — да вряд ли вы станете со мной столько заниматься.
— Расскажи мне лучше о себе, — сменил тему разговора Татаев, решив, что настало время узнать о ней побольше.
— А что вас интересует? — немного удивилась Анжела, — мне и рассказывать нечего.
— Село, в котором ты жила, большое?
— Не особо… Обычный аул — отделение бывшего колхоза. Правда, по соседству с райцентром — Урус-Мартаном.
— Ну а как же тебя сюда угораздило? Каким образом эмир района до вас добрался? — спросил он, достав из кармана заветную монетку.
— А он и не добирался, — запросто объяснила она, — его люди раздают старейшинам тейпов разнарядки, а те уж сами решают — кому и когда идти воевать.
— Стало быть, если бы не старейшина рода, тебя здесь могло и не быть?
— Я сама попросилась и нисколько об этом не жалею, — твердо отвечала та, заворожено наблюдая за мелькавшей меж пальцев наставника монетой. — Во-первых, вас встретила и чему-то научилась. Во-вторых, окончив обучение, обязательно приму участие в каком-нибудь важном походе на федералов…
То ли с жалостью, то ли насмешливо Татаев посмотрел на весьма привлекательную девчонку, вероятно, впервые за свою короткую жизнь, попавшую за пределы крохотного района и оказавшуюся в цепких лапах Медведя. Она жаждала дальнейших авантюр и приключений, не понимая, что именно таковые глупые марионетки и нужны были Шахабову…
— Ты тоже осваивала азы грамотности под руководством муллы или шейха? — с едва приметным налетом грустной иронии справился он.
— Нет, — улыбнулась Ясаева, и на щеках ее обозначились ямочки. — Я ведь говорила: райцентр от села расположен совсем близко — минут двадцать пять ходьбы… Вот и окончила почти все одиннадцать классов в Урус-Мартане.
Тем более странным Сайдали показался факт присутствия здесь этой девушки…
— Почему «почти»?
— Во время одного из недавних артобстрелов снаряд попал в здание школы, и рухнула часть перекрытий. Хорошо, что выходной день был — кроме сторожа, никто не пострадал. С тех пор школа закрыта…
— А как отнеслись родители к твоему намерению взять в руки оружие?
Лицо ее моментально изменилось. Она немного помолчала, затем негромко призналась:
— Отца давно убили…
— На войне? — словно не замечая в собеседнице скорбной перемены, продолжал он задавать вопросы.
— Нет… Доу.
— ?
— Обычай такой — доу. То есть — кровная месть. Он был чеченцем…
— А мать?..
— Мама погибла около четырех лет назад…
Простота, точность, да и смысл ответов Анжелы обезоружили его. Вместе с тем Татаев все же почувствовал неловкость за неуместное любопытство и притих. Но девушка сама прервала натянутую паузу — не желая видеть его смущения, грустным и уставшим голосом поведала:
— Мама у меня была русской. Изредка ездила в Аргун — к родственникам отца. Возвращаясь однажды, попала под бомбу русского самолета — федералы в тот день штурмовали дом нашего эмира Аслана Дукузова. Спецназ, авиация, бэтээры… Несколько домов разрушили бомбежкой, но, слава Аллаху, хоть без артиллерии и ракет обошлось, иначе бы и мы могли погибнуть. Почти всех его людей перебили, и мирные жители пострадали, включая мою маму. Теперь нас в семье осталось трое — кроме меня, еще две сестренки подрастают. А я, став взрослой, должна отомстить хотя бы за смерть матери.
Он слушал ее тяжелую исповедь о своих бедствиях и потерях, самых страшных потерях, которые только может испытать семнадцатилетняя девушка, и не обвинение за ее решение отомстить за близких людей шевельнулось в его душе, а стыд и унизительное чувство человека, считающего себя виновным в зле, которого он не совершал. Только что она рассказала о той самой операции, ставшей для тогдашнего старшего лейтенанта Торбина боевым крещением в «Шторме». Он помнил тот день от начала и до конца, но помнил увиденное глазами карающей силы. Теперь же ему пришлось выслушать и потерпевшую сторону, не помышлявшую с тех пор ни о чем, кроме священного возмездия…
— Отправляя меня сюда, старейшина объяснил, что по законам кровной мести я обязана за смерть матери лишить жизни как минимум двух неверных, — с едва заметной безысходностью прошептала Ясаева.
— Она тоже была мусульманка?
— Конечно, иначе бы ее не приняли здесь…
— Что же будет с твоими сестрами? — подавленно спросил инструктор.
— Перед моим отъездом их забрали к себе родственники папы в Аргун. Я за них спокойна.
От отца, несомненно, она унаследовала твердый мужской характер, а мягкие и приятные черты внешности, выгодно отличавшие Анжелу от большинства чистокровных чеченок, вероятно, достались от матери. Сайдали успел разглядеть ее пышные темно-каштановые волосы, до того как она упрятала их под кепку. И сейчас, из-под головного убора упрямо выбивалась их тоненькая волнующаяся прядка. На щеках девушки обитали чуть заметные ямочки, придававшие лицу обаятельную, лукавую простоту. В моменты ее редких улыбок ямки становились выразительнее. Но, пожалуй, более всего остального удивляли и поражали глаза Ясаевой. Зеленовато-карие и по-детски большие, они являли собой прекрасное отраженье творившихся в душе переживаний рано потерявшей родителей и совсем еще юной девчонки. Заглянув в них, можно было легко увидеть многое: безысходность и желание мстить, немую тоску и решительность, отчаяние и невозможность до конца осмыслить происходящее вокруг.
Наставник медленно отвел от девушки взгляд…
— Здорово! — кивнула на монету Анжела, — это тоже тренировка?
Не останавливаясь ни на миг, денежка с обычными — не заточенными краями мелькала то в правой, то в левой его ладони…
— Да. Разрабатывает и делает более гибкими суставы кистей. На, попробуй…
Ученица попыталась медленно повторить упражнение, но монетка тут же соскользнула с ее тонких пальцев и юркнула в траву. Инструктор с трудом отыскал ее в сгустившихся сумерках, поднял и вложил в ладонь Ясаевой со словами:
— Оставь себе. Настойчивость у тебя есть, а значит, когда-нибудь обязательно получится.
— Спасибо… — она с трепетом приняла от него подарок и вдруг приглушенно, но очень серьезно спросила: — вы слышали о готовящейся операции?
— Нет, — так же вполголоса отвечал он, мимолетно оглянувшись на соседние палатки, возле которых ужинали коллеги инструкторы и прочие обитатели лагеря.
— Говорят, Беслан Магомедович готовит двадцать человек для отправки в тыл врага.
— Куда? — не понял Татаев.
— Ну, на юг России — за пределы нашей республики, — с жаром пояснила Анжела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Большое спасибо, Сайдали. Ведь с вашей помощью у меня стало неплохо получатся, правда?
— Правда. Но работать нужно по двенадцать часов в день, тогда будет еще лучше.
— Я готова, — без затей ответила она, но тут же добавила: — да вряд ли вы станете со мной столько заниматься.
— Расскажи мне лучше о себе, — сменил тему разговора Татаев, решив, что настало время узнать о ней побольше.
— А что вас интересует? — немного удивилась Анжела, — мне и рассказывать нечего.
— Село, в котором ты жила, большое?
— Не особо… Обычный аул — отделение бывшего колхоза. Правда, по соседству с райцентром — Урус-Мартаном.
— Ну а как же тебя сюда угораздило? Каким образом эмир района до вас добрался? — спросил он, достав из кармана заветную монетку.
— А он и не добирался, — запросто объяснила она, — его люди раздают старейшинам тейпов разнарядки, а те уж сами решают — кому и когда идти воевать.
— Стало быть, если бы не старейшина рода, тебя здесь могло и не быть?
— Я сама попросилась и нисколько об этом не жалею, — твердо отвечала та, заворожено наблюдая за мелькавшей меж пальцев наставника монетой. — Во-первых, вас встретила и чему-то научилась. Во-вторых, окончив обучение, обязательно приму участие в каком-нибудь важном походе на федералов…
То ли с жалостью, то ли насмешливо Татаев посмотрел на весьма привлекательную девчонку, вероятно, впервые за свою короткую жизнь, попавшую за пределы крохотного района и оказавшуюся в цепких лапах Медведя. Она жаждала дальнейших авантюр и приключений, не понимая, что именно таковые глупые марионетки и нужны были Шахабову…
— Ты тоже осваивала азы грамотности под руководством муллы или шейха? — с едва приметным налетом грустной иронии справился он.
— Нет, — улыбнулась Ясаева, и на щеках ее обозначились ямочки. — Я ведь говорила: райцентр от села расположен совсем близко — минут двадцать пять ходьбы… Вот и окончила почти все одиннадцать классов в Урус-Мартане.
Тем более странным Сайдали показался факт присутствия здесь этой девушки…
— Почему «почти»?
— Во время одного из недавних артобстрелов снаряд попал в здание школы, и рухнула часть перекрытий. Хорошо, что выходной день был — кроме сторожа, никто не пострадал. С тех пор школа закрыта…
— А как отнеслись родители к твоему намерению взять в руки оружие?
Лицо ее моментально изменилось. Она немного помолчала, затем негромко призналась:
— Отца давно убили…
— На войне? — словно не замечая в собеседнице скорбной перемены, продолжал он задавать вопросы.
— Нет… Доу.
— ?
— Обычай такой — доу. То есть — кровная месть. Он был чеченцем…
— А мать?..
— Мама погибла около четырех лет назад…
Простота, точность, да и смысл ответов Анжелы обезоружили его. Вместе с тем Татаев все же почувствовал неловкость за неуместное любопытство и притих. Но девушка сама прервала натянутую паузу — не желая видеть его смущения, грустным и уставшим голосом поведала:
— Мама у меня была русской. Изредка ездила в Аргун — к родственникам отца. Возвращаясь однажды, попала под бомбу русского самолета — федералы в тот день штурмовали дом нашего эмира Аслана Дукузова. Спецназ, авиация, бэтээры… Несколько домов разрушили бомбежкой, но, слава Аллаху, хоть без артиллерии и ракет обошлось, иначе бы и мы могли погибнуть. Почти всех его людей перебили, и мирные жители пострадали, включая мою маму. Теперь нас в семье осталось трое — кроме меня, еще две сестренки подрастают. А я, став взрослой, должна отомстить хотя бы за смерть матери.
Он слушал ее тяжелую исповедь о своих бедствиях и потерях, самых страшных потерях, которые только может испытать семнадцатилетняя девушка, и не обвинение за ее решение отомстить за близких людей шевельнулось в его душе, а стыд и унизительное чувство человека, считающего себя виновным в зле, которого он не совершал. Только что она рассказала о той самой операции, ставшей для тогдашнего старшего лейтенанта Торбина боевым крещением в «Шторме». Он помнил тот день от начала и до конца, но помнил увиденное глазами карающей силы. Теперь же ему пришлось выслушать и потерпевшую сторону, не помышлявшую с тех пор ни о чем, кроме священного возмездия…
— Отправляя меня сюда, старейшина объяснил, что по законам кровной мести я обязана за смерть матери лишить жизни как минимум двух неверных, — с едва заметной безысходностью прошептала Ясаева.
— Она тоже была мусульманка?
— Конечно, иначе бы ее не приняли здесь…
— Что же будет с твоими сестрами? — подавленно спросил инструктор.
— Перед моим отъездом их забрали к себе родственники папы в Аргун. Я за них спокойна.
От отца, несомненно, она унаследовала твердый мужской характер, а мягкие и приятные черты внешности, выгодно отличавшие Анжелу от большинства чистокровных чеченок, вероятно, достались от матери. Сайдали успел разглядеть ее пышные темно-каштановые волосы, до того как она упрятала их под кепку. И сейчас, из-под головного убора упрямо выбивалась их тоненькая волнующаяся прядка. На щеках девушки обитали чуть заметные ямочки, придававшие лицу обаятельную, лукавую простоту. В моменты ее редких улыбок ямки становились выразительнее. Но, пожалуй, более всего остального удивляли и поражали глаза Ясаевой. Зеленовато-карие и по-детски большие, они являли собой прекрасное отраженье творившихся в душе переживаний рано потерявшей родителей и совсем еще юной девчонки. Заглянув в них, можно было легко увидеть многое: безысходность и желание мстить, немую тоску и решительность, отчаяние и невозможность до конца осмыслить происходящее вокруг.
Наставник медленно отвел от девушки взгляд…
— Здорово! — кивнула на монету Анжела, — это тоже тренировка?
Не останавливаясь ни на миг, денежка с обычными — не заточенными краями мелькала то в правой, то в левой его ладони…
— Да. Разрабатывает и делает более гибкими суставы кистей. На, попробуй…
Ученица попыталась медленно повторить упражнение, но монетка тут же соскользнула с ее тонких пальцев и юркнула в траву. Инструктор с трудом отыскал ее в сгустившихся сумерках, поднял и вложил в ладонь Ясаевой со словами:
— Оставь себе. Настойчивость у тебя есть, а значит, когда-нибудь обязательно получится.
— Спасибо… — она с трепетом приняла от него подарок и вдруг приглушенно, но очень серьезно спросила: — вы слышали о готовящейся операции?
— Нет, — так же вполголоса отвечал он, мимолетно оглянувшись на соседние палатки, возле которых ужинали коллеги инструкторы и прочие обитатели лагеря.
— Говорят, Беслан Магомедович готовит двадцать человек для отправки в тыл врага.
— Куда? — не понял Татаев.
— Ну, на юг России — за пределы нашей республики, — с жаром пояснила Анжела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78