Денег не хватало даже на пару приличной обуви. Ассистенткам в колледжах платили мало, и Мисси поняла, что этих денег едва хватит на транспорт и квартирную плату – о покупке новой одежды тогда и мечтать бы не пришлось…
Другим вариантом было устроиться горничной в гостиницу. Главным преимуществом этой работы была казенная одежда. Но администрация отелей на Пятой авеню требовала, чтобы горничные жили прямо при гостинице; к тому же, и там заработки были весьма низкие.
Мисси попыталась устроиться продавщицей в только что открывшийся универмаг Мейси, но вскоре по косым взглядам администрации поняла, что здешнему начальству не нравится, как она выглядит: дело было не только в скромной одежде – весь ее вид говорил о том, что она – бедная. В этом был корень всех зол: бедную девушку никто не хотел брать на работу.
Немилосердно пекло яркое солнце; Мисси медленно брела по Деленси-стрит. Ей было стыдно возвращаться домой, снова не найдя работу. Вдруг она остановилась возле «Ирландской пивной О'Хары»: на вывешенной у входа черной грифельной доске мелом было выведено «Требуется помощник – подробности можно узнать у хозяина». Ни разу в жизни Мисси не была в салуне, но сейчас, без малейших колебаний, она распахнула двери и вошла в это заведение. В лицо ей ударил запах виски, пива и дешевых сигарет, но, поборов отвращение, девушка прошла к стойке, за которой стоял высокий дородный мужчина средних лет.
Шемасу О'Харе было сорок. Казалось, он происходит из рода великанов: у него была огромная голова, покрытая курчавыми рыжими волосами, здоровенные ручищи… Из-под высоко закатанных рукавов выглядывали мощные бицепсы, грудь напоминала бочку… Шемас меланхолично пожевывал сигару и уверенной рукой разливал по тяжелым керамическим кружкам пенящийся напиток, напевая себе под нос ирландскую песенку.
Когда к стойке подошла Мисси и сказала, что хочет устроиться к нему на работу, глаза О'Хары округлились от удивления; на беспризорницу она явно не тянула – возраст не тот… Но откуда тогда этот запуганный взгляд, эта нездоровая желтизна лица? «Какие красивые у нее глаза», – подумал Шемас. И вообще, несмотря на худобу и усталость, девушка была вовсе не дурна собой: роскошные каштановые волосы, тоненькая талия, выглядывавшие из-под простой синей юбки изящные ножки… Как сильно отличалась она от коренастых, темноволосых ирландских женщин, которых Шемас видел каждое воскресенье на мессе в церкви Спасителя… Если эту крошку немного откормить, она превратится в настоящую принцессу! Но что мог предложить ей О'Хара? Неужели у нее хватит сил справиться с работой в салуне, не только тяжелой, но и опасной: некоторые изрядно подвыпившие посетители уже стали похотливыми глазками посматривать на вошедшую девушку…
– М-да… – проговорил Шемас, – вообще-то я не совсем уверен, что тут найдется для тебя работа. – Он заметил, как тяжело вздохнула Мисси, и продолжал: – У тебя хватит сил поднять кружку пива?
– Конечно, хватит, – воскликнула Мисси, хватая О'Хару за руку. – Я буду мыть полы, посуду, разносить пиво… Пожалуйста, прошу вас, возьмите меня хотя бы на испытательный срок.
Стараясь казаться выше, Мисси распрямила плечи и встала на цыпочки. О'Хара скептически осмотрел ее.
– Ладно, – проговорил он наконец. – Но знай, я делаю это исключительно по доброте сердечной. Возьму тебя на испытательный срок. Значит, так: плата – доллар за вечер. Начинаешь работать в шесть, заканчиваешь, когда я скажу. И ни минутой раньше. Поняла?
С трудом сдерживая слезы, Мисси радостно кивнула головой и выбежала из салуна – ей надо было сбегать домой, чтобы поскорее сообщить приятную новость. Шемае проводил ее до двери и долго смотрел вслед: интересно, кем она была раньше? Ведь все, кто поселился в последнее время в этом квартале Нью-Йорка, имели за спиной какую-то другую жизнь.
Вот уже целый месяц трудилась Мисси в салуне О'Хары. Она подметала полы, мыла сотни кружек и стаканов – кожа на ее руках покраснела и растрескалась, но Мисси не унывала. Она старательно соскребала грязь со стойки, вытирала следы пива со столиков…
С трудом привыкая к запаху крепкого ирландского пива, она разносила по залу тяжеленные подносы – на каждом из них умещалось по дюжине гагатовых кружек, но она умудрялась не пролить ни капли. С серьезным видом расставляла она кружки перед клиентами – грузчиками, каменщиками, чернорабочими, проститутками.
Поздно вечером, когда О'Хара отпускал ее с работы, она с торжествующим видом неслась по темным улицам Нью-Йорка, сжимая в кулаке долларовую бумажку. Она ловко уворачивалась от норовивших облапать ее пьяниц, выторговывала подешевле чуть подпорченные продукты у уличных продавцов и прибегала в тесную и душную комнатенку, которая стала для нее домом.
Княгиня Софья предлагала девушке стакан горячего молока с корицей, и та с благодарностью выпивала его, отказываясь при этом от еды.
– Спасибо, но я так устала, что не хочу есть, – говорила она. – Пусть лучше Азали съест это на завтрак…
Мисси вынимала из сумки пакетик объедков и кидала их Виктору – борзая за считанные секунды расправлялась с этой пищей. Допив молоко, девушка ложилась на свою железную раскладушку. Княгиня Софья ждала, пока Мисси заснет, и только потом сама ложилась возле тихо посапывавшей Азали.
Никогда Мисси не говорила старой княгине, что боится засыпать: ведь каждую ночь ей снился один и тот же страшный сон – Алеша протягивал к ней свои ручки и молил, молил о помощи.
Казалось, одна только Азали нисколько не смущается новыми обстоятельствами. Как ни в чем не бывало она веселилась на грязных улицах со своими сверстниками, совсем, должно быть, позабыв о страшной ночи в лесу под Варышней. Мисси и Софья время от времени посматривали из окна, чем занимается девочка: она весело играла в классики, в мяч, скакала через прыгалку, и всегда рядом с ней был верный Виктор – он ни на шаг не отставал от маленькой хозяйки.
– Вы только посмотрите на этих детей! – удивлялась Софья. – Самые настоящие оборванцы, и моя внучка ничем от них не отличается. Уличная хулиганка! – Софья смеялась, но Мисси чувствовала, что такое положение дел доставляет старой княгине невыносимую боль…
Мисси скрывала от Софьи неприятные подробности своей работы у О'Хары. Труднее всего было совладать с распоясавшимися клиентами. Большей частью это были такие же ирландцы, как сам Шемас О'Хара, хотя иногда в салун заглядывали и «иностранцы». Когда, выпив очередную пинту пива, посетители начинали буянить, Шемас ставил их на место отборной ирландской бранью. Когда подобное вразумление не действовало, О'Хара грозил кулаком – это был гораздо более веский аргумент. Мисси видела, как меняется человек под воздействием даже небольшой дозы спиртного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
Другим вариантом было устроиться горничной в гостиницу. Главным преимуществом этой работы была казенная одежда. Но администрация отелей на Пятой авеню требовала, чтобы горничные жили прямо при гостинице; к тому же, и там заработки были весьма низкие.
Мисси попыталась устроиться продавщицей в только что открывшийся универмаг Мейси, но вскоре по косым взглядам администрации поняла, что здешнему начальству не нравится, как она выглядит: дело было не только в скромной одежде – весь ее вид говорил о том, что она – бедная. В этом был корень всех зол: бедную девушку никто не хотел брать на работу.
Немилосердно пекло яркое солнце; Мисси медленно брела по Деленси-стрит. Ей было стыдно возвращаться домой, снова не найдя работу. Вдруг она остановилась возле «Ирландской пивной О'Хары»: на вывешенной у входа черной грифельной доске мелом было выведено «Требуется помощник – подробности можно узнать у хозяина». Ни разу в жизни Мисси не была в салуне, но сейчас, без малейших колебаний, она распахнула двери и вошла в это заведение. В лицо ей ударил запах виски, пива и дешевых сигарет, но, поборов отвращение, девушка прошла к стойке, за которой стоял высокий дородный мужчина средних лет.
Шемасу О'Харе было сорок. Казалось, он происходит из рода великанов: у него была огромная голова, покрытая курчавыми рыжими волосами, здоровенные ручищи… Из-под высоко закатанных рукавов выглядывали мощные бицепсы, грудь напоминала бочку… Шемас меланхолично пожевывал сигару и уверенной рукой разливал по тяжелым керамическим кружкам пенящийся напиток, напевая себе под нос ирландскую песенку.
Когда к стойке подошла Мисси и сказала, что хочет устроиться к нему на работу, глаза О'Хары округлились от удивления; на беспризорницу она явно не тянула – возраст не тот… Но откуда тогда этот запуганный взгляд, эта нездоровая желтизна лица? «Какие красивые у нее глаза», – подумал Шемас. И вообще, несмотря на худобу и усталость, девушка была вовсе не дурна собой: роскошные каштановые волосы, тоненькая талия, выглядывавшие из-под простой синей юбки изящные ножки… Как сильно отличалась она от коренастых, темноволосых ирландских женщин, которых Шемас видел каждое воскресенье на мессе в церкви Спасителя… Если эту крошку немного откормить, она превратится в настоящую принцессу! Но что мог предложить ей О'Хара? Неужели у нее хватит сил справиться с работой в салуне, не только тяжелой, но и опасной: некоторые изрядно подвыпившие посетители уже стали похотливыми глазками посматривать на вошедшую девушку…
– М-да… – проговорил Шемас, – вообще-то я не совсем уверен, что тут найдется для тебя работа. – Он заметил, как тяжело вздохнула Мисси, и продолжал: – У тебя хватит сил поднять кружку пива?
– Конечно, хватит, – воскликнула Мисси, хватая О'Хару за руку. – Я буду мыть полы, посуду, разносить пиво… Пожалуйста, прошу вас, возьмите меня хотя бы на испытательный срок.
Стараясь казаться выше, Мисси распрямила плечи и встала на цыпочки. О'Хара скептически осмотрел ее.
– Ладно, – проговорил он наконец. – Но знай, я делаю это исключительно по доброте сердечной. Возьму тебя на испытательный срок. Значит, так: плата – доллар за вечер. Начинаешь работать в шесть, заканчиваешь, когда я скажу. И ни минутой раньше. Поняла?
С трудом сдерживая слезы, Мисси радостно кивнула головой и выбежала из салуна – ей надо было сбегать домой, чтобы поскорее сообщить приятную новость. Шемае проводил ее до двери и долго смотрел вслед: интересно, кем она была раньше? Ведь все, кто поселился в последнее время в этом квартале Нью-Йорка, имели за спиной какую-то другую жизнь.
Вот уже целый месяц трудилась Мисси в салуне О'Хары. Она подметала полы, мыла сотни кружек и стаканов – кожа на ее руках покраснела и растрескалась, но Мисси не унывала. Она старательно соскребала грязь со стойки, вытирала следы пива со столиков…
С трудом привыкая к запаху крепкого ирландского пива, она разносила по залу тяжеленные подносы – на каждом из них умещалось по дюжине гагатовых кружек, но она умудрялась не пролить ни капли. С серьезным видом расставляла она кружки перед клиентами – грузчиками, каменщиками, чернорабочими, проститутками.
Поздно вечером, когда О'Хара отпускал ее с работы, она с торжествующим видом неслась по темным улицам Нью-Йорка, сжимая в кулаке долларовую бумажку. Она ловко уворачивалась от норовивших облапать ее пьяниц, выторговывала подешевле чуть подпорченные продукты у уличных продавцов и прибегала в тесную и душную комнатенку, которая стала для нее домом.
Княгиня Софья предлагала девушке стакан горячего молока с корицей, и та с благодарностью выпивала его, отказываясь при этом от еды.
– Спасибо, но я так устала, что не хочу есть, – говорила она. – Пусть лучше Азали съест это на завтрак…
Мисси вынимала из сумки пакетик объедков и кидала их Виктору – борзая за считанные секунды расправлялась с этой пищей. Допив молоко, девушка ложилась на свою железную раскладушку. Княгиня Софья ждала, пока Мисси заснет, и только потом сама ложилась возле тихо посапывавшей Азали.
Никогда Мисси не говорила старой княгине, что боится засыпать: ведь каждую ночь ей снился один и тот же страшный сон – Алеша протягивал к ней свои ручки и молил, молил о помощи.
Казалось, одна только Азали нисколько не смущается новыми обстоятельствами. Как ни в чем не бывало она веселилась на грязных улицах со своими сверстниками, совсем, должно быть, позабыв о страшной ночи в лесу под Варышней. Мисси и Софья время от времени посматривали из окна, чем занимается девочка: она весело играла в классики, в мяч, скакала через прыгалку, и всегда рядом с ней был верный Виктор – он ни на шаг не отставал от маленькой хозяйки.
– Вы только посмотрите на этих детей! – удивлялась Софья. – Самые настоящие оборванцы, и моя внучка ничем от них не отличается. Уличная хулиганка! – Софья смеялась, но Мисси чувствовала, что такое положение дел доставляет старой княгине невыносимую боль…
Мисси скрывала от Софьи неприятные подробности своей работы у О'Хары. Труднее всего было совладать с распоясавшимися клиентами. Большей частью это были такие же ирландцы, как сам Шемас О'Хара, хотя иногда в салун заглядывали и «иностранцы». Когда, выпив очередную пинту пива, посетители начинали буянить, Шемас ставил их на место отборной ирландской бранью. Когда подобное вразумление не действовало, О'Хара грозил кулаком – это был гораздо более веский аргумент. Мисси видела, как меняется человек под воздействием даже небольшой дозы спиртного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166