И еще на кране в ванной… и на ключе, и на ручке двери - внутри и снаружи. Во всяком случае, они там были…
- Но на мотоцикле-то ты все же ехал.
- К тому времени онемение прошло.
- А сейчас?
- И сейчас тоже.
Один из полицейских подошел ко мне, взял меня за правое запястье и высоко поднял мою руку. Наручники дернулись и подняли вместе с правой рукой левую. Острой болью отдались ушибы. Полицейский отпустил мою руку. Наступила короткая пауза.
- Ему действительно больно, - нехотя признал кто-то.
- Прикидывается!
- Может быть…
Весь вечер они пили чай, но мне не предлагали. Правда, когда я попросил, мне тоже принесли чашку - но я с таким трудом смог поднять ее, что, пожалуй, не стоило и стараться.
Они вновь принялись за свое.
- Допустим, Эдамс и ударил тебя по руке, но он сделал это в порядке самозащиты - увидел, как ты бросил пресс-папье в своего хозяина, и понял, что следующим будет он. Он пытался отбиться.
- К этому моменту он уже разбил мне лоб и несколько раз сильно ударил, в том числе и по голове.
- По словам старшего конюха, большую часть побоев тебе нанесли вчера. Поэтому-то ты и вернулся. И напал на мистера Хамбера.
- Вчера Хамбер ударил меня два раза, и я вовсе не затаил на него злобу. Остальное - дело рук Эдамса, и произошло это уже сегодня. - Я вдруг вспомнил важную подробность. - Он сбил меня с ног, а потом снял с моей головы мотоциклетный шлем. На шлеме должны быть отпечатки его пальцев.
- Ну вот, опять отпечатки!
- Но ведь по ним все можно проверить!
- Давай начнем сначала. Разве можно верить такому сомнительному типу, как ты?
Дальше все было ясно. Сомнительный тип, рокер, бандит, угроза обществу… что там еще? Опять моя чертова внешность… В полном отчаянии я воззвал к их логике:
- Разве можно изображать мошенника, если выглядишь честным парнем?
- Ну, ты-то выглядишь стопроцентным мошенником, можешь не сомневаться! Как будто им и родился.
Я посмотрел на их каменные физиономии, их колючие, недоверчивые глаза. Крепкие ребята, настоящие полицейские, они не собирались позволить обвести себя вокруг пальца. Мне казалось, я могу прочесть их мысли: если они поверят мне, а потом выяснится, что я запудрил им мозги, это им даром не пройдет. Инстинкт самосохранения восставал, не давая им воспринять всерьез мои слова. Мне не повезло.
Душная комната заполнилась сигаретным дымом, я изнывал в куртке и двух свитерах. Впрочем, я не сомневался, что они приписывают выступившую на моем лбу испарину не жаре и боли, а страху.
Я продолжал отвечать на вопросы. Они еще дважды прошлись по всем пунктам, расставляя мне ловушки, иногда повышая голос, расхаживая вокруг меня и выкрикивая вопросы с разных сторон. Я слишком устал для участия в подобных мероприятиях - помимо всего прочего, я ведь всю предыдущую ночь не сомкнул глаз. Часам к двум я уже еле говорил от утомления, и, разбудив меня и третий раз за полчаса, они отказались от дальнейших попыток.
С самого начала мне было ясно, каким будет логическое завершение вечера, но думать об этом было выше моих сил. Но теперь момент настал, делать было нечего. Два полисмена, сержант и констебль, получили распоряжение увести меня на ночь, в результате чего я получил пристанище, по сравнению с которым спальня у Хамбера могла показаться райским уголком.
Камера была квадратная, примерно восемь на восемь футов, стены до высоты плеч были кирпичными, а дальше - белеными. Маленькое зарешеченное окно, расположенное слишком высоко, чтобы и него можно было выглянуть, узкая цементная полка вместо кровати, накрытое крышкой ведро в углу и листок с тюремными правилами на стене. Это было все. Мрачно, как в склепе, к тому же я плохо переношу тесные закрытые помещения. Полисмены грубо приказали мне сесть на цементное ложе, сняли с меня сапоги, ремень и потайной пояс с деньгами. Правда, наручники они тоже наконец сняли. Дверь с лязгом захлопнулась за ними, я остался один.
Остаток ночи лучше не вспоминать.
Глава 19
В коридорах Уайтхолла было прохладно и тихо. Великолепно вышколенный молодой человек провел меня в кабинет, почтительно открыв передо мной дверь из черного дерева. Кабинет был пуст.
- Полковник Беккет скоро будет, сэр. Он ненадолго вышел проконсультироваться с одним из своих коллег и попросил меня извиниться перед вами, если вы придете до его возвращения, и предложить вам что-нибудь выпить. Сигареты вот здесь, сэр.
- Спасибо, - улыбнулся я. - А можно попросить у вас кофе?
- Разумеется. Сейчас я кого-нибудь пошлю, минутку.
Он вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Мне было непривычно и забавно снова слышать в свой адрес обращение «сэр», в особенности от элегантного чиновника едва ли моложе меня. Усмехнувшись, я уселся в кожаное кресло напротив стола Беккета, скрестил ноги в прекрасно сшитых брюках и приготовился ждать.
Я не торопился. Был вторник, одиннадцать утра, делать мне было совершенно нечего - оставалось только купить заводной поезд для Джерри и заказать обратный билет в Австралию.
В кабинет Беккета не проникал даже малейший шум. Большая квадратная комната с высоким потолком была выкрашена в приятный бледно-зеленоватый цвет. Наверное, обстановка кабинета менялась в зависимости от служебного положения его владельца, но человеку со стороны трудно было решить, в какой степени его должны поразить большой ковер без ворса, явно не казенный абажур настольной лампы или кожаные, обитые медными гвоздями стулья. Чтобы разбираться в таких тонкостях, надо принадлежать к этому миру, быть своим.
Интересно, в чем состоит работа полковника Беккета? На меня он произвел впечатление человека, удалившегося от дел, можетбыть даже вышедшего на пенсию по состоянию здоровья - у него был такой болезненный вид. И на тебе - он, оказывается, не последний человек в министерстве обороны.
Октобер как-то упоминал, что во время войны Беккет ведал снабжением, причем был человеком достаточно компетентным, чтобы никогда не отправлять в армию одни левые сапоги или не те боеприпасы. Офицер по снабжению… Он снабдил меня Спаркинг Плагом и сведениями, благодаря которым я вышел на Эдамса и Хамбера. У него достаточно влияния в армии, чтобы срочно отправить одиннадцать молодых офицеров на поиски информации о скаковых лошадях. Хотел бы я знать, чем и кого он снабжает на самом деле?
Я вдруг вспомнил слова Октобера: «Нам пришла в голову эта идея насчет конюха…». Не «мне», а «нам». Теперь я убежден, что план был предложен не Октобером, а именно Беккетом; это объясняло и очевидное облегчение на лице Октобера, когда Беккет одобрил меня при нашей первой встрече.
Неспешно размышляя обо всем этом, я лениво наблюдал за двумя суетившимися на подоконнике голубями и спокойно ждал человека, компетентность которого обеспечила успех дела, чтобы попрощаться с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
- Но на мотоцикле-то ты все же ехал.
- К тому времени онемение прошло.
- А сейчас?
- И сейчас тоже.
Один из полицейских подошел ко мне, взял меня за правое запястье и высоко поднял мою руку. Наручники дернулись и подняли вместе с правой рукой левую. Острой болью отдались ушибы. Полицейский отпустил мою руку. Наступила короткая пауза.
- Ему действительно больно, - нехотя признал кто-то.
- Прикидывается!
- Может быть…
Весь вечер они пили чай, но мне не предлагали. Правда, когда я попросил, мне тоже принесли чашку - но я с таким трудом смог поднять ее, что, пожалуй, не стоило и стараться.
Они вновь принялись за свое.
- Допустим, Эдамс и ударил тебя по руке, но он сделал это в порядке самозащиты - увидел, как ты бросил пресс-папье в своего хозяина, и понял, что следующим будет он. Он пытался отбиться.
- К этому моменту он уже разбил мне лоб и несколько раз сильно ударил, в том числе и по голове.
- По словам старшего конюха, большую часть побоев тебе нанесли вчера. Поэтому-то ты и вернулся. И напал на мистера Хамбера.
- Вчера Хамбер ударил меня два раза, и я вовсе не затаил на него злобу. Остальное - дело рук Эдамса, и произошло это уже сегодня. - Я вдруг вспомнил важную подробность. - Он сбил меня с ног, а потом снял с моей головы мотоциклетный шлем. На шлеме должны быть отпечатки его пальцев.
- Ну вот, опять отпечатки!
- Но ведь по ним все можно проверить!
- Давай начнем сначала. Разве можно верить такому сомнительному типу, как ты?
Дальше все было ясно. Сомнительный тип, рокер, бандит, угроза обществу… что там еще? Опять моя чертова внешность… В полном отчаянии я воззвал к их логике:
- Разве можно изображать мошенника, если выглядишь честным парнем?
- Ну, ты-то выглядишь стопроцентным мошенником, можешь не сомневаться! Как будто им и родился.
Я посмотрел на их каменные физиономии, их колючие, недоверчивые глаза. Крепкие ребята, настоящие полицейские, они не собирались позволить обвести себя вокруг пальца. Мне казалось, я могу прочесть их мысли: если они поверят мне, а потом выяснится, что я запудрил им мозги, это им даром не пройдет. Инстинкт самосохранения восставал, не давая им воспринять всерьез мои слова. Мне не повезло.
Душная комната заполнилась сигаретным дымом, я изнывал в куртке и двух свитерах. Впрочем, я не сомневался, что они приписывают выступившую на моем лбу испарину не жаре и боли, а страху.
Я продолжал отвечать на вопросы. Они еще дважды прошлись по всем пунктам, расставляя мне ловушки, иногда повышая голос, расхаживая вокруг меня и выкрикивая вопросы с разных сторон. Я слишком устал для участия в подобных мероприятиях - помимо всего прочего, я ведь всю предыдущую ночь не сомкнул глаз. Часам к двум я уже еле говорил от утомления, и, разбудив меня и третий раз за полчаса, они отказались от дальнейших попыток.
С самого начала мне было ясно, каким будет логическое завершение вечера, но думать об этом было выше моих сил. Но теперь момент настал, делать было нечего. Два полисмена, сержант и констебль, получили распоряжение увести меня на ночь, в результате чего я получил пристанище, по сравнению с которым спальня у Хамбера могла показаться райским уголком.
Камера была квадратная, примерно восемь на восемь футов, стены до высоты плеч были кирпичными, а дальше - белеными. Маленькое зарешеченное окно, расположенное слишком высоко, чтобы и него можно было выглянуть, узкая цементная полка вместо кровати, накрытое крышкой ведро в углу и листок с тюремными правилами на стене. Это было все. Мрачно, как в склепе, к тому же я плохо переношу тесные закрытые помещения. Полисмены грубо приказали мне сесть на цементное ложе, сняли с меня сапоги, ремень и потайной пояс с деньгами. Правда, наручники они тоже наконец сняли. Дверь с лязгом захлопнулась за ними, я остался один.
Остаток ночи лучше не вспоминать.
Глава 19
В коридорах Уайтхолла было прохладно и тихо. Великолепно вышколенный молодой человек провел меня в кабинет, почтительно открыв передо мной дверь из черного дерева. Кабинет был пуст.
- Полковник Беккет скоро будет, сэр. Он ненадолго вышел проконсультироваться с одним из своих коллег и попросил меня извиниться перед вами, если вы придете до его возвращения, и предложить вам что-нибудь выпить. Сигареты вот здесь, сэр.
- Спасибо, - улыбнулся я. - А можно попросить у вас кофе?
- Разумеется. Сейчас я кого-нибудь пошлю, минутку.
Он вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Мне было непривычно и забавно снова слышать в свой адрес обращение «сэр», в особенности от элегантного чиновника едва ли моложе меня. Усмехнувшись, я уселся в кожаное кресло напротив стола Беккета, скрестил ноги в прекрасно сшитых брюках и приготовился ждать.
Я не торопился. Был вторник, одиннадцать утра, делать мне было совершенно нечего - оставалось только купить заводной поезд для Джерри и заказать обратный билет в Австралию.
В кабинет Беккета не проникал даже малейший шум. Большая квадратная комната с высоким потолком была выкрашена в приятный бледно-зеленоватый цвет. Наверное, обстановка кабинета менялась в зависимости от служебного положения его владельца, но человеку со стороны трудно было решить, в какой степени его должны поразить большой ковер без ворса, явно не казенный абажур настольной лампы или кожаные, обитые медными гвоздями стулья. Чтобы разбираться в таких тонкостях, надо принадлежать к этому миру, быть своим.
Интересно, в чем состоит работа полковника Беккета? На меня он произвел впечатление человека, удалившегося от дел, можетбыть даже вышедшего на пенсию по состоянию здоровья - у него был такой болезненный вид. И на тебе - он, оказывается, не последний человек в министерстве обороны.
Октобер как-то упоминал, что во время войны Беккет ведал снабжением, причем был человеком достаточно компетентным, чтобы никогда не отправлять в армию одни левые сапоги или не те боеприпасы. Офицер по снабжению… Он снабдил меня Спаркинг Плагом и сведениями, благодаря которым я вышел на Эдамса и Хамбера. У него достаточно влияния в армии, чтобы срочно отправить одиннадцать молодых офицеров на поиски информации о скаковых лошадях. Хотел бы я знать, чем и кого он снабжает на самом деле?
Я вдруг вспомнил слова Октобера: «Нам пришла в голову эта идея насчет конюха…». Не «мне», а «нам». Теперь я убежден, что план был предложен не Октобером, а именно Беккетом; это объясняло и очевидное облегчение на лице Октобера, когда Беккет одобрил меня при нашей первой встрече.
Неспешно размышляя обо всем этом, я лениво наблюдал за двумя суетившимися на подоконнике голубями и спокойно ждал человека, компетентность которого обеспечила успех дела, чтобы попрощаться с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69