– спросил он.
– Вреда от этого не будет, – отозвался Гроссман.
– А как ты думаешь, что произошло сначала: ограбление или убийство?
– Ты согласен с моей теорией?
– Готов согласиться со всем, что мне нынче подскажут, – улыбнулся Карелла. – Так в каком порядке действовал преступник?
– Не знаю. Может, сначала убил. Чем и объясняются его ошибки. Возможно, он и не так уж глуп. Просто запаниковал, совершив убийство.
– По-твоему, он знал, где хранятся деньги?
– Не заметно, чтобы он искал. Значит, знал.
– Да...
– О чем ты задумался, Стив?
– Сейчас скажу. Для восьмидесятисемилетнего старика этот Лассер выглядит что-то уж больно загадочным.
– Каждый человек по-своему загадочен, – высказался Гроссман. – Но когда его убивают, все его тайны обнаруживаются, вот и все.
– Во всяком случае, спасибо за то, что указал нам, в каком направлении искать, и за отпечаток, который можно будет сравнить, если найдется с чем. Большое тебе спасибо, Сэм.
– Не стоит, – отозвался Гроссман. – И не беспокойся. Найдешь и этого преступника, не сомневаюсь.
– Ты так думаешь, Сэм?
– Разумеется, я так думаю! А как еще прикажешь мне думать? Преступник одержит победу? Не говори глупостей.
Глава 8
Во вторник утром Коттон Хейз отправился в нижнюю часть города на Ганнинг-стрит, 1107, где расположились офисы счетно-аналитической фирмы «Кавано энд Пост». Зигмунд Рер сказал детективам, что он когда-то служил в этой фирме бухгалтером, и Хейз решил попытаться узнать там кое-что об ушедшем на пенсию шестидесятипятилетнем человеке, который приходил играть в кости в подвал, а им наговорил кучу лжи.
В это же время в верхней части города в грязном подвале одного полицейского спасли от смерти жалкие четыре дюйма, в то время как у другого этих четырех дюймов не оказалось.
В фирме «Кавано энд Пост» Хейзу довелось беседовать не с кем иным, как с самим мистером Кавано, представительным джентльменом с роскошными усами и багровым румянцем на щеках. Сидя напротив него, Хейз никак не мог поверить, что видит перед собой американского бизнесмена, который родился в Филадельфии и вырос отнюдь не в фешенебельном районе. Кавано так был похож на английского кавалерийского полковника, что Хейзу казалось, будто он вот-вот крикнет «В атаку!» и ринется на штурм турецких бастионов.
– Хотите узнать про Зигги, да? – спросил Кавано. – А что? У него неприятности?
– Ни в коем случае, – ответил Хейз. – Обычная проверка по заведенному порядку.
– Что это означает?
– Вы о чем? – спросил Хейз.
– Что означает «обычная проверка по заведенному порядку»?
– Мы расследуем убийство, – бесстрастно отозвался Хейз.
– Вы считаете, что Зигги кого-то убил?
– Нет, мы так не считаем. Но определенные аспекты полученной нами информации не совпадают, мистер Кавано. У нас есть основания полагать, что мистер Рер говорит не правду, поэтому мы решили, что нам следует повнимательнее приглядеться к его прошлому.
– Хорошо вы говорите, – с чувством отметил Кавано.
– Спасибо, – смутился Хейз.
– Не за что, я и вправду так думаю. Там, где я рос, если кто-нибудь осмелился бы заговорить так, как вы, ему бы сейчас же снесли голову. Вот я и не научился говорить. Владею одной из крупнейших счетно-аналитических фирм в городе, а говорю, как извозчик, не так ли?
– Нет, сэр.
– А как я говорю? – Не знаю.
– Как извозчик, верно?
– Нет, сэр.
– Ладно, не будем спорить. Тем не менее говорите вы хорошо. Мне нравятся молодые люди, которые умеют говорить. Так что же вы хотите знать про Зигги?
– Как долго он здесь работал?
– С 1930 года и по прошлый год, когда ушел на пенсию.
– Он был честным? – спросил Хейз.
– Цель поражена с первого выстрела, – сказал Кавано.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Нечестным я бы его не назвал, – сказал Кавано. – Нет, это слово ему не подходит.
– А какое же?
– Зигги любил лошадей.
– Игрок?
– М-мм. Игрок, да еще азартный. Лошади, карты, кости, футбол, бокс – что ни назови, Зигги всегда был готов биться об заклад.
– Это каким-либо образом влияло на его работу?
– Видите ли... – заговорил было Кавано, но лишь пожал плечами.
– Были ли у него долги?
– Мне известен только один случай.
– Когда?
– В 1937 году. – И Кавано опять пожал плечами. – В 1937 году почти все жители нашего города жили в долг.
– Он проигрался?
– Да. Проиграл в покер три тысячи долларов.
– Много денег, – заметил Хейз.
– Даже нынче это немалая сумма, – согласился Кавано. – А в 1937 году это была куча денег.
– И чем же история завершилась?
– Его партнеры взяли с него долговую расписку, согласно которой он был обязан отдать деньги в течение шестидесяти дней. Шутить с ними было опасно. Я не оправдываю Зигги, я просто стараюсь объяснить, что он попал в настоящую переделку.
– И что же он сделал? Залез в кассу фирмы?
– Нет, конечно. С чего вы это взяли?
– Я решил было, что вы к этому ведете.
– Ни в коем случае.
– Так что же произошло, мистер Кавано?
– Он попытался шантажировать одного из наших клиентов.
– Рер?
– Да. Он работал над документами одного из наших клиентов, которому принадлежала компания, занимавшаяся фиксированием цен. Зигги решил выманить у него деньги, пригрозив, что, если тот ему не заплатит, он на него донесет.
– Это же настоящий шантаж, мистер Кавано.
– Нет, не совсем.
– Шантаж. И что же произошло?
– Клиент позвонил мне. Я посоветовал ему обо всем забыть, а затем у меня состоялся с Зигги долгий разговор, который кончился тем, что я одолжил ему три тысячи, получив взамен обещание никогда больше так не поступать. – Кавано вздохнул. – Я могу быть с вами откровенным?
– Разумеется.
– Вне протокола? Я знаю, вы полицейский, но человек интеллигентный, так что давайте с минуту поговорим начистоту, идет?
– Давайте, – согласился Хейз.
– Вы не подтвердили, что не будете записывать.
– Ну а если подтвержу, к чему это обязывает?
– По крайней мере, между нами будет устная договоренность, – усмехнулся Кавано.
– Устная договоренность не стоит даже той бумаги, на которой она могла бы быть написана, – провозгласил Хейз. – Это сказал Сэмюэл Голдуин где-то в 1940 году.
– Чего? – растерялся Кавано.
– Приступайте, – предложил Хейз. – В протокол не заносится.
– Ладно. В нашем деле, в бухгалтерском учете, есть много такого, что мы видим и стараемся забыть, что видели, вы понимаете, о чем я говорю? Вы себе не представляете, сколько бухгалтерских гроссбухов, как только наступает время уплаты налога, вдруг становятся полностью сбалансированными. И я, хочу вам сказать, не мог позволить иметь у себя в фирме подонка, который выискивает промахи в документах моих клиентов, а потом на этом основании занимается вымогательством. Слух о таких вещах распространяется с неимоверной скоростью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Вреда от этого не будет, – отозвался Гроссман.
– А как ты думаешь, что произошло сначала: ограбление или убийство?
– Ты согласен с моей теорией?
– Готов согласиться со всем, что мне нынче подскажут, – улыбнулся Карелла. – Так в каком порядке действовал преступник?
– Не знаю. Может, сначала убил. Чем и объясняются его ошибки. Возможно, он и не так уж глуп. Просто запаниковал, совершив убийство.
– По-твоему, он знал, где хранятся деньги?
– Не заметно, чтобы он искал. Значит, знал.
– Да...
– О чем ты задумался, Стив?
– Сейчас скажу. Для восьмидесятисемилетнего старика этот Лассер выглядит что-то уж больно загадочным.
– Каждый человек по-своему загадочен, – высказался Гроссман. – Но когда его убивают, все его тайны обнаруживаются, вот и все.
– Во всяком случае, спасибо за то, что указал нам, в каком направлении искать, и за отпечаток, который можно будет сравнить, если найдется с чем. Большое тебе спасибо, Сэм.
– Не стоит, – отозвался Гроссман. – И не беспокойся. Найдешь и этого преступника, не сомневаюсь.
– Ты так думаешь, Сэм?
– Разумеется, я так думаю! А как еще прикажешь мне думать? Преступник одержит победу? Не говори глупостей.
Глава 8
Во вторник утром Коттон Хейз отправился в нижнюю часть города на Ганнинг-стрит, 1107, где расположились офисы счетно-аналитической фирмы «Кавано энд Пост». Зигмунд Рер сказал детективам, что он когда-то служил в этой фирме бухгалтером, и Хейз решил попытаться узнать там кое-что об ушедшем на пенсию шестидесятипятилетнем человеке, который приходил играть в кости в подвал, а им наговорил кучу лжи.
В это же время в верхней части города в грязном подвале одного полицейского спасли от смерти жалкие четыре дюйма, в то время как у другого этих четырех дюймов не оказалось.
В фирме «Кавано энд Пост» Хейзу довелось беседовать не с кем иным, как с самим мистером Кавано, представительным джентльменом с роскошными усами и багровым румянцем на щеках. Сидя напротив него, Хейз никак не мог поверить, что видит перед собой американского бизнесмена, который родился в Филадельфии и вырос отнюдь не в фешенебельном районе. Кавано так был похож на английского кавалерийского полковника, что Хейзу казалось, будто он вот-вот крикнет «В атаку!» и ринется на штурм турецких бастионов.
– Хотите узнать про Зигги, да? – спросил Кавано. – А что? У него неприятности?
– Ни в коем случае, – ответил Хейз. – Обычная проверка по заведенному порядку.
– Что это означает?
– Вы о чем? – спросил Хейз.
– Что означает «обычная проверка по заведенному порядку»?
– Мы расследуем убийство, – бесстрастно отозвался Хейз.
– Вы считаете, что Зигги кого-то убил?
– Нет, мы так не считаем. Но определенные аспекты полученной нами информации не совпадают, мистер Кавано. У нас есть основания полагать, что мистер Рер говорит не правду, поэтому мы решили, что нам следует повнимательнее приглядеться к его прошлому.
– Хорошо вы говорите, – с чувством отметил Кавано.
– Спасибо, – смутился Хейз.
– Не за что, я и вправду так думаю. Там, где я рос, если кто-нибудь осмелился бы заговорить так, как вы, ему бы сейчас же снесли голову. Вот я и не научился говорить. Владею одной из крупнейших счетно-аналитических фирм в городе, а говорю, как извозчик, не так ли?
– Нет, сэр.
– А как я говорю? – Не знаю.
– Как извозчик, верно?
– Нет, сэр.
– Ладно, не будем спорить. Тем не менее говорите вы хорошо. Мне нравятся молодые люди, которые умеют говорить. Так что же вы хотите знать про Зигги?
– Как долго он здесь работал?
– С 1930 года и по прошлый год, когда ушел на пенсию.
– Он был честным? – спросил Хейз.
– Цель поражена с первого выстрела, – сказал Кавано.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Нечестным я бы его не назвал, – сказал Кавано. – Нет, это слово ему не подходит.
– А какое же?
– Зигги любил лошадей.
– Игрок?
– М-мм. Игрок, да еще азартный. Лошади, карты, кости, футбол, бокс – что ни назови, Зигги всегда был готов биться об заклад.
– Это каким-либо образом влияло на его работу?
– Видите ли... – заговорил было Кавано, но лишь пожал плечами.
– Были ли у него долги?
– Мне известен только один случай.
– Когда?
– В 1937 году. – И Кавано опять пожал плечами. – В 1937 году почти все жители нашего города жили в долг.
– Он проигрался?
– Да. Проиграл в покер три тысячи долларов.
– Много денег, – заметил Хейз.
– Даже нынче это немалая сумма, – согласился Кавано. – А в 1937 году это была куча денег.
– И чем же история завершилась?
– Его партнеры взяли с него долговую расписку, согласно которой он был обязан отдать деньги в течение шестидесяти дней. Шутить с ними было опасно. Я не оправдываю Зигги, я просто стараюсь объяснить, что он попал в настоящую переделку.
– И что же он сделал? Залез в кассу фирмы?
– Нет, конечно. С чего вы это взяли?
– Я решил было, что вы к этому ведете.
– Ни в коем случае.
– Так что же произошло, мистер Кавано?
– Он попытался шантажировать одного из наших клиентов.
– Рер?
– Да. Он работал над документами одного из наших клиентов, которому принадлежала компания, занимавшаяся фиксированием цен. Зигги решил выманить у него деньги, пригрозив, что, если тот ему не заплатит, он на него донесет.
– Это же настоящий шантаж, мистер Кавано.
– Нет, не совсем.
– Шантаж. И что же произошло?
– Клиент позвонил мне. Я посоветовал ему обо всем забыть, а затем у меня состоялся с Зигги долгий разговор, который кончился тем, что я одолжил ему три тысячи, получив взамен обещание никогда больше так не поступать. – Кавано вздохнул. – Я могу быть с вами откровенным?
– Разумеется.
– Вне протокола? Я знаю, вы полицейский, но человек интеллигентный, так что давайте с минуту поговорим начистоту, идет?
– Давайте, – согласился Хейз.
– Вы не подтвердили, что не будете записывать.
– Ну а если подтвержу, к чему это обязывает?
– По крайней мере, между нами будет устная договоренность, – усмехнулся Кавано.
– Устная договоренность не стоит даже той бумаги, на которой она могла бы быть написана, – провозгласил Хейз. – Это сказал Сэмюэл Голдуин где-то в 1940 году.
– Чего? – растерялся Кавано.
– Приступайте, – предложил Хейз. – В протокол не заносится.
– Ладно. В нашем деле, в бухгалтерском учете, есть много такого, что мы видим и стараемся забыть, что видели, вы понимаете, о чем я говорю? Вы себе не представляете, сколько бухгалтерских гроссбухов, как только наступает время уплаты налога, вдруг становятся полностью сбалансированными. И я, хочу вам сказать, не мог позволить иметь у себя в фирме подонка, который выискивает промахи в документах моих клиентов, а потом на этом основании занимается вымогательством. Слух о таких вещах распространяется с неимоверной скоростью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38