Она была целиком поглощена ошибками в письме дочери и не заметила, как Эйприл обошла вокруг ее стула. Ну почему дочь в состоянии правильно написать слово «желания» и тут же до неузнаваемости искорежить слово «занят»? Это находилось за пределами понимания Тэдди. Может быть, стоит сходить к учительнице Эйприл и деликатно посоветовать, что какими бы великолепными ни были у ребенка способности к правописанию, но у нее будет получаться гораздо лучше, если бы воображаемый процесс складывания букв в слова можно было как-нибудь контролировать. Конечно, что-то из первоначального смысла слова может потеряться, но...
Эйприл дотронулась до ее руки.
Тэдди посмотрела на дочь в неярком свете лампы, висевшей над старым дубовым столом в большой кухне, и в который раз поразилась их почти невероятному сходству. Но, что более важно, даже выражение лиц у обеих было одинаковым. Когда Эйприл повторила вопрос, Тэдди посмотрела на ее губы, потом подняла руки и медленно «произнесла» свой ответ, в то время как Эйприл не сводила глаз с рук матери. С некоторым удивлением Тэдди подумала, что ребенок, который не может правильно написать слово «занят», с легкостью понимает фразу, которую она составляла пальцами, особенно если это фраза: «Ты пишешь с ошибками». Но Эйприл, улыбаясь и кивая в знак понимания, смотрела, как из букв складывается одно слово, потом другое, потом целое предложение... Наконец она кивнула и сказала:
– Мам, а в каких словах у меня ошибки? Покажи, пожалуйста.
Они начали перечитывать письмо, но в этот момент Эйприл услышала щелчок замка во входной двери. Ее глаза встретились с глазами Тэдди, и на их лицах мгновенно появилась улыбка. Они вместе поднялись из-за стола. Марк, брат-близнец Эйприл, уже летел сломя голову вниз по лестнице встречать отца.
Карелла вернулся домой.
Глава?
На следующее утро, в начале девятого, полагая, что большинство людей через час будут находиться по дороге на работу, Карелла позвонил Эндрю Харту по номеру из записной книжки Сары Флетчер. Трубку сняли после пятого звонка.
– Алло? – спросил мужской голос.
– Мистер Харт?
– Да, я слушаю.
– Это детектив Карелла из восемьдесят седьмого участка. Я хотел бы...
– В чем дело? – тут же перебил Харт.
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Харт.
– Я бреюсь, – недовольно буркнул тот. – Мне скоро выходить на работу. По какому поводу вопросы?
– Мистер Харт, мы расследуем убийство...
– Что?! Убийство?
– Да, сэр.
– Чье? Кого убили?
– Женщину по имени Сара Флетчер.
– Я не знаю никакой Сары Флетчер.
– У меня сложилось впечатление, что она-то вас знала.
– Сара... Флетчер, вы сказали?
– Совершенно верно.
– Нет, я не знаю никого с таким именем. Кто сказал, что мы были знакомы? В жизни о ней не слышал.
– Ваше имя есть в ее записной книжке.
– Что? Мое имя? Это невозможно.
– Мистер Харт, в данный момент эта книжка лежит передо мной, и здесь есть ваше имя, адрес и телефон.
– Ну что ж... могу только сказать, что я понятия не имею, как они туда попали.
– Я тоже. Именно поэтому я и хочу с вами поговорить.
– О'кей, – согласился Харт. – Который час? Боже, уже начало девятого!
– Да.
– Слушайте, мне надо срочно добриваться и выбегать из дома. Вы не могли бы позвонить мне на работу? Часов в десять, а? К тому времени я буду посвободнее. Я бы встретился с вами и раньше, но ровно в девять ко мне придет посетитель.
– Хорошо, мы подъедем к десяти. Где находится ваша контора, мистер Харт?
– На углу Хамильтон– и Рид-стрит. Точный адрес:
Рид-стрит, 480, шестой этаж, «Харт и Уиддлерман». Мы занимаем весь этаж.
– Хорошо, мистер Харт, увидимся в десять.
– Договорились.
* * *
Тяжелые серые облака, нависшие над городом, угрожающе колыхались, словно живот женщины на десятом месяце, но упорно отказывались обрушить на головы прохожих обещанный снег. Горожане начали нервничать. Спеша на работу, толкаясь у входов в метро, штурмуя автобусы и залезая в такси, они нет-нет да и поглядывали с опаской на небо, недоумевая; неужели бюро погоды и на этот раз ошиблось? Рядовой горожанин боится надвигающейся снежной бури, как бубонной чумы. Ни один нормальный человек не любит снег. Никому неохота надевать галоши и, чертыхаясь, натягивать цепи на колеса автомобилей, отменять свидания и опаздывать в театр, а также поскальзываться на обледенелых тротуарах и шлепаться на задницу. Но что еще хуже – никто не любит, когда вам все это обещают, и вы вынуждены смириться с неизбежным, а потом вдруг не получаете обещанного. При всей своей искушенности в житейских делах горожанин – это человек, привыкший к раз и навсегда заведенному порядку, и любое нарушение привычной рутины нагоняет на него страх. Его не выбить из колеи аварией на городской электростанции, забастовкой мусорщиков или ограблением в парке, потому что это не является нарушением рутины, это и есть сама рутина. Кроме того, подобные вещи только дополняют тщательно создаваемый им образ безоглядного хвастуна XX века, способного справиться с любыми напастями. Но что будет, если его напугают забастовкой таксистов, а потом отложат ее или вовсе отменят? Обещают демонстрацию протеста, а ее разгонит полиция? Предскажут снегопад, а вместо этого налетит настоящий ураган, который повиснет над городом наподобие длиннющей серой змеи, вот-вот готовой ужалить? Нет, с горожанами так обращаться нельзя! От этого они становятся нервными, неуверенными в себе и страдают запорами.
– Ну и где он, черт бы его подрал? – недовольно спросил Мейер.
Положив руку на дверцу полицейского седана, он посмотрел на хмурое небо и погрозил ему кулаком.
– Пойдет еще, – успокоил его Карелла.
– Когда только? – вяло пожал плечами Мейер и полез в машину.
Карелла завел мотор и вырулил со стоянки.
– Эти чертовы олухи из бюро погоды... их давно пора гнать с работы, – продолжал ворчать Мейер. – В тот день, когда у нас был последний ураган, они обещали солнце и слабый ветерок. Надо же! Мы в состоянии отправить человека на Луну, но до сих пор не можем точно сказать, пойдет ли во вторник дождь.
– Интересная мысль, – сказал Карелла.
– Какая?
– Насчет Луны.
– В каком смысле?
– Почему у нас должно быть все тихо и гладко, раз мы можем отправить человека на Луну?
– Что за чертовщину ты несешь?
– Мы можем летать на Луну, но порой не можем дозвониться в Риверхед. Мы можем летать на Луну, но не в состоянии справиться с пробками на дорогах. Мы можем летать на Луну...
– Теперь понял, – перебил его Мейер. – Но не пойму, к чему ты клонишь. Ведь есть же связь между погодой и миллионами долларов, которые мы тратим, запуская в космос метеозонды!
– Просто я подумал, что это очень интересное наблюдение.
– Очень интересное, – с сарказмом подтвердил Мейер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Эйприл дотронулась до ее руки.
Тэдди посмотрела на дочь в неярком свете лампы, висевшей над старым дубовым столом в большой кухне, и в который раз поразилась их почти невероятному сходству. Но, что более важно, даже выражение лиц у обеих было одинаковым. Когда Эйприл повторила вопрос, Тэдди посмотрела на ее губы, потом подняла руки и медленно «произнесла» свой ответ, в то время как Эйприл не сводила глаз с рук матери. С некоторым удивлением Тэдди подумала, что ребенок, который не может правильно написать слово «занят», с легкостью понимает фразу, которую она составляла пальцами, особенно если это фраза: «Ты пишешь с ошибками». Но Эйприл, улыбаясь и кивая в знак понимания, смотрела, как из букв складывается одно слово, потом другое, потом целое предложение... Наконец она кивнула и сказала:
– Мам, а в каких словах у меня ошибки? Покажи, пожалуйста.
Они начали перечитывать письмо, но в этот момент Эйприл услышала щелчок замка во входной двери. Ее глаза встретились с глазами Тэдди, и на их лицах мгновенно появилась улыбка. Они вместе поднялись из-за стола. Марк, брат-близнец Эйприл, уже летел сломя голову вниз по лестнице встречать отца.
Карелла вернулся домой.
Глава?
На следующее утро, в начале девятого, полагая, что большинство людей через час будут находиться по дороге на работу, Карелла позвонил Эндрю Харту по номеру из записной книжки Сары Флетчер. Трубку сняли после пятого звонка.
– Алло? – спросил мужской голос.
– Мистер Харт?
– Да, я слушаю.
– Это детектив Карелла из восемьдесят седьмого участка. Я хотел бы...
– В чем дело? – тут же перебил Харт.
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Харт.
– Я бреюсь, – недовольно буркнул тот. – Мне скоро выходить на работу. По какому поводу вопросы?
– Мистер Харт, мы расследуем убийство...
– Что?! Убийство?
– Да, сэр.
– Чье? Кого убили?
– Женщину по имени Сара Флетчер.
– Я не знаю никакой Сары Флетчер.
– У меня сложилось впечатление, что она-то вас знала.
– Сара... Флетчер, вы сказали?
– Совершенно верно.
– Нет, я не знаю никого с таким именем. Кто сказал, что мы были знакомы? В жизни о ней не слышал.
– Ваше имя есть в ее записной книжке.
– Что? Мое имя? Это невозможно.
– Мистер Харт, в данный момент эта книжка лежит передо мной, и здесь есть ваше имя, адрес и телефон.
– Ну что ж... могу только сказать, что я понятия не имею, как они туда попали.
– Я тоже. Именно поэтому я и хочу с вами поговорить.
– О'кей, – согласился Харт. – Который час? Боже, уже начало девятого!
– Да.
– Слушайте, мне надо срочно добриваться и выбегать из дома. Вы не могли бы позвонить мне на работу? Часов в десять, а? К тому времени я буду посвободнее. Я бы встретился с вами и раньше, но ровно в девять ко мне придет посетитель.
– Хорошо, мы подъедем к десяти. Где находится ваша контора, мистер Харт?
– На углу Хамильтон– и Рид-стрит. Точный адрес:
Рид-стрит, 480, шестой этаж, «Харт и Уиддлерман». Мы занимаем весь этаж.
– Хорошо, мистер Харт, увидимся в десять.
– Договорились.
* * *
Тяжелые серые облака, нависшие над городом, угрожающе колыхались, словно живот женщины на десятом месяце, но упорно отказывались обрушить на головы прохожих обещанный снег. Горожане начали нервничать. Спеша на работу, толкаясь у входов в метро, штурмуя автобусы и залезая в такси, они нет-нет да и поглядывали с опаской на небо, недоумевая; неужели бюро погоды и на этот раз ошиблось? Рядовой горожанин боится надвигающейся снежной бури, как бубонной чумы. Ни один нормальный человек не любит снег. Никому неохота надевать галоши и, чертыхаясь, натягивать цепи на колеса автомобилей, отменять свидания и опаздывать в театр, а также поскальзываться на обледенелых тротуарах и шлепаться на задницу. Но что еще хуже – никто не любит, когда вам все это обещают, и вы вынуждены смириться с неизбежным, а потом вдруг не получаете обещанного. При всей своей искушенности в житейских делах горожанин – это человек, привыкший к раз и навсегда заведенному порядку, и любое нарушение привычной рутины нагоняет на него страх. Его не выбить из колеи аварией на городской электростанции, забастовкой мусорщиков или ограблением в парке, потому что это не является нарушением рутины, это и есть сама рутина. Кроме того, подобные вещи только дополняют тщательно создаваемый им образ безоглядного хвастуна XX века, способного справиться с любыми напастями. Но что будет, если его напугают забастовкой таксистов, а потом отложат ее или вовсе отменят? Обещают демонстрацию протеста, а ее разгонит полиция? Предскажут снегопад, а вместо этого налетит настоящий ураган, который повиснет над городом наподобие длиннющей серой змеи, вот-вот готовой ужалить? Нет, с горожанами так обращаться нельзя! От этого они становятся нервными, неуверенными в себе и страдают запорами.
– Ну и где он, черт бы его подрал? – недовольно спросил Мейер.
Положив руку на дверцу полицейского седана, он посмотрел на хмурое небо и погрозил ему кулаком.
– Пойдет еще, – успокоил его Карелла.
– Когда только? – вяло пожал плечами Мейер и полез в машину.
Карелла завел мотор и вырулил со стоянки.
– Эти чертовы олухи из бюро погоды... их давно пора гнать с работы, – продолжал ворчать Мейер. – В тот день, когда у нас был последний ураган, они обещали солнце и слабый ветерок. Надо же! Мы в состоянии отправить человека на Луну, но до сих пор не можем точно сказать, пойдет ли во вторник дождь.
– Интересная мысль, – сказал Карелла.
– Какая?
– Насчет Луны.
– В каком смысле?
– Почему у нас должно быть все тихо и гладко, раз мы можем отправить человека на Луну?
– Что за чертовщину ты несешь?
– Мы можем летать на Луну, но порой не можем дозвониться в Риверхед. Мы можем летать на Луну, но не в состоянии справиться с пробками на дорогах. Мы можем летать на Луну...
– Теперь понял, – перебил его Мейер. – Но не пойму, к чему ты клонишь. Ведь есть же связь между погодой и миллионами долларов, которые мы тратим, запуская в космос метеозонды!
– Просто я подумал, что это очень интересное наблюдение.
– Очень интересное, – с сарказмом подтвердил Мейер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41