Но это довольно обычная процедура. Мы удаляем убитый нерв, прочищаем и пломбируем канал, а затем ставим коронку.
— И последние визиты к вам были связаны именно с этим? Обычная чистка и пломбирование канала?
— Да. Какие, вы сказали, числа? Я помню, что принимал его в феврале несколько раз...
— У меня есть данные только за март, — сказал Карелла.
— Где-то в начале месяца, так?
— Да, один из визитов приходился на восьмое.
— Да, где-то в это время. В феврале я удалил нерв, прочистил канал и заделал его. А в марте...
— Заделал?
— Запломбировал. Восьмого марта, очевидно, поставил ему временную коронку. А где-нибудь примерно через неделю...
— Да, пятнадцатого...
— У вас это число? Значит, так и есть. И тогда я снял слепок с зуба... гипсовый слепок, чтобы изготовить постоянную коронку... а потом снова надел временную. Я думал, что поставлю постоянную через несколько недель.
— Это было бы двадцать девятого...
— Да, очевидно.
— И он так и не пришел.
— Да.
Элсворт снова покачал головой.
— Знаете что... у меня было предчувствие, что может произойти что-то подобное...
— Что вы хотите сказать?
— О стоматологах нечасто говорят как о врачах, однако мы изучаем такие же науки, как и терапевты. Анатомию, биохимию, бактериологию, гистологию, фармакологию, патологию... мы все это изучаем. И если жизнерадостный по натуре человек неожиданно приходит, и у него такой... убитый вид... я начинаю подозревать, что существует какая-то психологическая проблема.
— То есть он казался подавленным, так?
— Да, и даже очень.
— У него была депрессия?
— Ну, это почти то же самое.
— Он не сказал, в чем причина?
— Нет.
— И не намекнул...
— Нет.
— ...Даже как-нибудь косвенно?
— Нет.
— ...Что могло бы его тревожить?
— Не знаю.
— Я полагаю, вы не были удивлены, — сказал Карелла.
— Чем?
— Его смертью. Отравлением.
— Вы хотите сказать, не считаю ли я, что он склонен к самоубийству?
— А вы так считаете?
— Нет. Мне и в голову не могло прийти, что он способен покончить с собой. Никогда. И, честно говоря, я был просто поражен. Когда об этом услышал... Господи, я был потрясен. Мой пациент покончил с собой! Отравился! И... скажу вам правду, мистер Карелла... я чувствую себя виноватым.
— Виноватым?
— Да. За то, что не проявил бдительности. За то, что не понял, что его депрессия носит гораздо более серьезный характер, за то, что я не предвидел возможного самоубийства. — Он покачал головой. — Знаете, мы многое считаем само собой разумеющимся. Не обращаем внимания на важные вещи.
Карелла кивнул и снова заглянул в свою записную книжку.
— Он никогда не упоминал при вас каких-либо имен? — спросил он. — Например, Мэрилин Холлис?
— Нет.
— Нелсон Райли?
— К сожалению, нет.
— Чарльз Эндикотт, или Чип.
— Нет.
— Бэзил Холландер?
— Нет.
Карелла закрыл книжку.
— Доктор Элсворт, благодарю вас за то, что уделили мне время. Простите, что побеспокоил в ваш выходной день. — Он встал, вытащил бумажник и протянул Элсворту свою визитку. — Если что-нибудь вспомните, позвоните вот по этому телефону. Буду вам благодарен.
— Да, конечно, — сказал Элсворт.
— Еще раз спасибо, — поблагодарил Карелла. — Если мне понадобится хороший стоматолог...
— Не ходите к Лоренсу Оливье, — с улыбкой посоветовал Элсворт.
Бумаги из 12-го участка были доставлены где-то после часа. Практически там повторялось все то же самое, что сообщил Уиллису Ларкин, указано лишь было точное время, когда Холландер вернулся домой в воскресенье. Один из соседей видел, как он поднимался на лифте примерно в половине восьмого вечера. Холландер вышел на четвертом этаже. Медэксперт, учитывая те обстоятельства, что температура в комнате менялась и тело лежало на поглощающем тепло ковре, дал весьма приблизительное время смерти — это, по его мнению, случилось ночью в воскресенье или ранним утром в понедельник. Во всяком случае, в половине восьмого он был еще жив и шел, по всей вероятности, в 401-ю квартиру. «Интересно, — подумал Уиллис, — а что делала Мэрилин Холлис вечером в Пасхальное воскресенье после половины восьмого».
Он не видел Кареллу с самого утра, когда оба пришли на работу. Карелла еще не знал, что им достался из 12-го участка еще один труп. Не знал об этом и лейтенант Бернс.
— Ты что, с ума сошел? — ахнул Бернс после того, как Уиллис сообщил ему новость.
Оба окна кабинета были распахнуты навстречу весеннему апрельскому ветерку. Бернс сидел без пиджака, в одной рубашке, склонив седеющую голову с коротко стриженными волосами над грудой бумаг, наваленных на столе. Жесткие, синие глаза с удивлением уставились на подчиненного. Уиллису на мгновение показалось, что он сейчас перепрыгнет через стол с бумагами и вцепится ему в горло.
— Какого черта?..
— Они наверняка связаны, — спокойно сказал Уиллис.
— Я тоже связан родственными узами со своей четвероюродной сестрой в Пенсильвании...
— Это не четвероюродная сестра, Пит, — заметил Уиллис. — Это вторая жертва, связанная, причем достаточно близко, с женщиной по имени Мэрилин Холлис.
— И ты хочешь сказать, что это она их убила?
— Подожди, Пит, я такого не говорил.
— А что тогда ты говорил? У нас и так дел невпроворот — до следующей Пасхи не разобраться...
— Так что ты от меня хочешь? — довольно грубо спросил Уиллис, забывая, что он все же говорит со своим начальником. — Чтобы я отдал наше дело Ларкину?
— Кто такой, черт возьми, этот Ларкин?
— Из двенадцатого, — ответил Уиллис. — Ты этого от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы следующий раз, прежде чем брать на себя половину убийств в этом чертовом городе, ты бы спросил моего разрешения!
— Ты прав, мне надо было бы это сделать.
— Да уж. Кто занимался составлением отчета?
— Ларкин.
— Вот и отлично. Поручим Мисколо...
— Нет, этим занимается двенадцатый участок.
— А ты уверен, что Ларкин не станет поднимать шум? Если мне наверху устроят головомойку, я...
— Он опытный коп, Пит. Он все устроит, не беспокойся. Он был рад избавиться от этого дела.
— Еще бы, — усмехнулся Бернс.
В грязноватой столовой, находящейся неподалеку от их участка, Уиллис рассказал о своих новостях Карелле.
— Так, значит, нож? — спросил Карелла.
— Да, какой-то острый инструмент.
— Но не яд.
— Не яд, это точно.
— Я чего-то не понимаю, а ты? Делать все возможное, чтобы получить запутанное убийство...
— Но ведь это действительно убийство, разве не так? — заметил Уиллис. — То есть я хочу сказать, что если раньше и были сомнения, то теперь появилась вторая жертва, и тоже друг Мэрилин Холлис. Они наверняка как-то связаны между собой.
— Да, конечно, — согласился Карелла. — Но вот в чем загвоздка. Кто-то использует никотин, уж не знаю, каким способом он его достает, смертельный яд, действующий в считанные минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— И последние визиты к вам были связаны именно с этим? Обычная чистка и пломбирование канала?
— Да. Какие, вы сказали, числа? Я помню, что принимал его в феврале несколько раз...
— У меня есть данные только за март, — сказал Карелла.
— Где-то в начале месяца, так?
— Да, один из визитов приходился на восьмое.
— Да, где-то в это время. В феврале я удалил нерв, прочистил канал и заделал его. А в марте...
— Заделал?
— Запломбировал. Восьмого марта, очевидно, поставил ему временную коронку. А где-нибудь примерно через неделю...
— Да, пятнадцатого...
— У вас это число? Значит, так и есть. И тогда я снял слепок с зуба... гипсовый слепок, чтобы изготовить постоянную коронку... а потом снова надел временную. Я думал, что поставлю постоянную через несколько недель.
— Это было бы двадцать девятого...
— Да, очевидно.
— И он так и не пришел.
— Да.
Элсворт снова покачал головой.
— Знаете что... у меня было предчувствие, что может произойти что-то подобное...
— Что вы хотите сказать?
— О стоматологах нечасто говорят как о врачах, однако мы изучаем такие же науки, как и терапевты. Анатомию, биохимию, бактериологию, гистологию, фармакологию, патологию... мы все это изучаем. И если жизнерадостный по натуре человек неожиданно приходит, и у него такой... убитый вид... я начинаю подозревать, что существует какая-то психологическая проблема.
— То есть он казался подавленным, так?
— Да, и даже очень.
— У него была депрессия?
— Ну, это почти то же самое.
— Он не сказал, в чем причина?
— Нет.
— И не намекнул...
— Нет.
— ...Даже как-нибудь косвенно?
— Нет.
— ...Что могло бы его тревожить?
— Не знаю.
— Я полагаю, вы не были удивлены, — сказал Карелла.
— Чем?
— Его смертью. Отравлением.
— Вы хотите сказать, не считаю ли я, что он склонен к самоубийству?
— А вы так считаете?
— Нет. Мне и в голову не могло прийти, что он способен покончить с собой. Никогда. И, честно говоря, я был просто поражен. Когда об этом услышал... Господи, я был потрясен. Мой пациент покончил с собой! Отравился! И... скажу вам правду, мистер Карелла... я чувствую себя виноватым.
— Виноватым?
— Да. За то, что не проявил бдительности. За то, что не понял, что его депрессия носит гораздо более серьезный характер, за то, что я не предвидел возможного самоубийства. — Он покачал головой. — Знаете, мы многое считаем само собой разумеющимся. Не обращаем внимания на важные вещи.
Карелла кивнул и снова заглянул в свою записную книжку.
— Он никогда не упоминал при вас каких-либо имен? — спросил он. — Например, Мэрилин Холлис?
— Нет.
— Нелсон Райли?
— К сожалению, нет.
— Чарльз Эндикотт, или Чип.
— Нет.
— Бэзил Холландер?
— Нет.
Карелла закрыл книжку.
— Доктор Элсворт, благодарю вас за то, что уделили мне время. Простите, что побеспокоил в ваш выходной день. — Он встал, вытащил бумажник и протянул Элсворту свою визитку. — Если что-нибудь вспомните, позвоните вот по этому телефону. Буду вам благодарен.
— Да, конечно, — сказал Элсворт.
— Еще раз спасибо, — поблагодарил Карелла. — Если мне понадобится хороший стоматолог...
— Не ходите к Лоренсу Оливье, — с улыбкой посоветовал Элсворт.
Бумаги из 12-го участка были доставлены где-то после часа. Практически там повторялось все то же самое, что сообщил Уиллису Ларкин, указано лишь было точное время, когда Холландер вернулся домой в воскресенье. Один из соседей видел, как он поднимался на лифте примерно в половине восьмого вечера. Холландер вышел на четвертом этаже. Медэксперт, учитывая те обстоятельства, что температура в комнате менялась и тело лежало на поглощающем тепло ковре, дал весьма приблизительное время смерти — это, по его мнению, случилось ночью в воскресенье или ранним утром в понедельник. Во всяком случае, в половине восьмого он был еще жив и шел, по всей вероятности, в 401-ю квартиру. «Интересно, — подумал Уиллис, — а что делала Мэрилин Холлис вечером в Пасхальное воскресенье после половины восьмого».
Он не видел Кареллу с самого утра, когда оба пришли на работу. Карелла еще не знал, что им достался из 12-го участка еще один труп. Не знал об этом и лейтенант Бернс.
— Ты что, с ума сошел? — ахнул Бернс после того, как Уиллис сообщил ему новость.
Оба окна кабинета были распахнуты навстречу весеннему апрельскому ветерку. Бернс сидел без пиджака, в одной рубашке, склонив седеющую голову с коротко стриженными волосами над грудой бумаг, наваленных на столе. Жесткие, синие глаза с удивлением уставились на подчиненного. Уиллису на мгновение показалось, что он сейчас перепрыгнет через стол с бумагами и вцепится ему в горло.
— Какого черта?..
— Они наверняка связаны, — спокойно сказал Уиллис.
— Я тоже связан родственными узами со своей четвероюродной сестрой в Пенсильвании...
— Это не четвероюродная сестра, Пит, — заметил Уиллис. — Это вторая жертва, связанная, причем достаточно близко, с женщиной по имени Мэрилин Холлис.
— И ты хочешь сказать, что это она их убила?
— Подожди, Пит, я такого не говорил.
— А что тогда ты говорил? У нас и так дел невпроворот — до следующей Пасхи не разобраться...
— Так что ты от меня хочешь? — довольно грубо спросил Уиллис, забывая, что он все же говорит со своим начальником. — Чтобы я отдал наше дело Ларкину?
— Кто такой, черт возьми, этот Ларкин?
— Из двенадцатого, — ответил Уиллис. — Ты этого от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы следующий раз, прежде чем брать на себя половину убийств в этом чертовом городе, ты бы спросил моего разрешения!
— Ты прав, мне надо было бы это сделать.
— Да уж. Кто занимался составлением отчета?
— Ларкин.
— Вот и отлично. Поручим Мисколо...
— Нет, этим занимается двенадцатый участок.
— А ты уверен, что Ларкин не станет поднимать шум? Если мне наверху устроят головомойку, я...
— Он опытный коп, Пит. Он все устроит, не беспокойся. Он был рад избавиться от этого дела.
— Еще бы, — усмехнулся Бернс.
В грязноватой столовой, находящейся неподалеку от их участка, Уиллис рассказал о своих новостях Карелле.
— Так, значит, нож? — спросил Карелла.
— Да, какой-то острый инструмент.
— Но не яд.
— Не яд, это точно.
— Я чего-то не понимаю, а ты? Делать все возможное, чтобы получить запутанное убийство...
— Но ведь это действительно убийство, разве не так? — заметил Уиллис. — То есть я хочу сказать, что если раньше и были сомнения, то теперь появилась вторая жертва, и тоже друг Мэрилин Холлис. Они наверняка как-то связаны между собой.
— Да, конечно, — согласился Карелла. — Но вот в чем загвоздка. Кто-то использует никотин, уж не знаю, каким способом он его достает, смертельный яд, действующий в считанные минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58