И еще обижается на холодность и язвительность… Я – само великодушие.
– Хочешь сказать, справился бы сам?
– Вообще-то, да. В любом случае, не собирался вмешивать лишних людей в сугубо мою проблему.
Кайрен покачал головой, не соглашаясь:
– А ты не думал, что проблема после кое-чьей смерти сразу переставала бы быть твоей ?
– Думал. Очень много думал.
– Что-то непохоже!
– Кай, твое самовольное вмешательство принесло плоды. Вернув ситуацию вспять, кстати… Очень хочу попросить: не вламывайся в чужие дела, пока к тебе не обратятся. Обещаешь?
– Имеешь в виду, твои дела? – уточнил дознаватель.
– Не только. Вообще. Понимаю, служба такая. Но тогда давай договоримся: свою привычку совать нос во все дырки оставляй у ворот мэнора.
Карие глаза понимающе сверкнули:
– Потому что здесь только ты имеешь на это право?
Вздыхаю:
– Не право. Занудную и обременительную обязанность, которую я бы с удовольствием переложил на кого-то другого, но не могу.
– Ладно, уговорил! – Кайрен, наконец-то, пустил на лицо улыбку. – Дома – никаких служебных дел и рвений.
– Именно. Но поскольку ты собираешься из упомянутого дома уходить, то…
– Ты не просто мерзавец. Ты корыстолюбивый мерзавец, норовящий выпить все соки из доверившихся тебе людей.
– За то и держимся. Однако раз уж сам предложил, перейдем к сокам: хочу попросить тебя об услуге.
– Разумеется, требующей приложения всех имеющихся сил?
Не рано ли он развеселился? Согласен: повздорили, помирились, но это еще не повод вести себя подобно старым добрым друзьям.
– Разумеется. Только не от тебя, а от писца, который составит перечень адресов.
Блондин заинтересованно приподнял бровь:
– Каких именно?
– Помнишь лекаря, тэра Плеча опеки? Того самого, что снабдил тебя сушеной травой? Таббер со-Рен. Мне нужно знать, где находится ортис его рода. Запомнил? Кроме того, парень, погибший при нападении на патруль… Его имя и дом, в котором он проживал со своей сестрой.
– Это все?
– Нет.
Я помедлил с ответом, и Кайрен, почувствовав запинку, насторожился:
– Что еще?
– Совсем личное.
– Боишься доверить мне свой секрет?
– Подбираю слова, чтобы его описать.
Блондин присел на край стола.
– Все так серьезно?
– Найди мне Ливин.
– Зачем? Разве она не…
– Она ушла из мэнора.
Карие глаза округлились.
– Когда?!
– Три дня назад.
– И ты молчал?
– Во-первых, мне было некогда успокаивать расстроенные чувства девицы, а во-вторых, тебя эти дни легче застать в управе или поймать в городе, чем ждать возвращения домой.
– Так… – Он поскреб ногтем большого пальца подбородок. – Понятно. Ты ее обидел. Очень сильно?
– А почему не допускаешь обратного? Вдруг она обидела меня?
Кайрен ласково улыбнулся:
– После сегодняшней беседы ни за что не усомнюсь в твоих талантах рушить отношения. Признавайся: сильно обидел?
– Не знаю. Но она даже не попрощалась. И не отругала.
– Значит, сильно, – заключил дознаватель. – Иначе свела бы обиду к ссоре, а потом к счастливому примирению… Ладно, поищу. Но что, все-таки, произошло?
Я уныло нарисовал пальцем круг в пыли, осевшей на стол.
– Она увидела поцелуй.
Раздавшийся над моей головой смешок в любое другое время был бы воспринят оскорблением, но сейчас всего лишь заставил сморщиться.
– Не мог потерпеть до свадьбы?
– Об удовольствии речи не было.
– А зачем ты тогда целовался?
– Я не целовался. Меня целовали.
– Еще лучше! А ты покорно стоял, разинув рот?
Вообще-то, так и было. Разорвать хватку гаккара в тогдашнем состоянии (да и в лучшем из состояний) я бы не смог при всем желании, а раздвоенный язык, щекотавший горло, недвусмысленно предупреждал: не дергайся.
– Неважно.
– Ох… – Блондин встал и направился к двери. – Ладно, дядюшка Кайрен попробует вернуть мир и покой в стены этого дома. Сегодня не обещаю: надо поспрашивать уличных зевак, но если она не покинула город, найду.
– Спасибо.
– «Спасибом» сыт не будешь! – Справедливо возмутился дознаватель. – Плату скинешь?
– На следующие три месяца после уже оплаченных. Если, конечно, ты задержишься в Келлосе.
– Теперь непременно постараюсь! – Подмигнул он с порога.
Так. Поручения розданы, остается ждать их выполнения: все равно, мне не под силу отыскать в большом городе следы одной-единственной девушки. Адреса других означенных лиц можно было бы раздобыть, но Кайрен сделает это быстрее и надежнее. Собственно, ему и напрягаться не придется: имя убитого и прочие сведения о незадачливом игроке находятся в отчетах дела, проходившего по Плечу дознания, и все, что необходимо, только копнуть ворох бумажных листов… Впрочем, у меня ведь тоже есть поручение, выданное самому себе. Нужно разобраться в причинах исчезновения скорпа без предупреждений и объяснений. Кто сможет пролить свет на загадочную историю? Только ее непосредственный участник. Вернее, участница. Одна из ядовитых сестричек. Значит, отправляюсь в «Перевал». Но сначала…
– Хис, иди сюда. Пожалуйста.
Цокот по полу. Жаль, что собаки не умеют втягивать когти, подобно кошкам: после нескольких ювек пребывания в доме нового обитателя придется класть еще один слой лака на паркет.
Звука разбега или отталкивания не слышно, но пес одним прыжком оказывается на столе. И правильно, нагибаться мне трудновато, а так смотрим друг другу в глаза и можем поговорить, как серьезные лю… Просто серьезно.
– Извини, – достаю из варежки и кладу на стол комок слипшегося песка. – Я испортил часть твоего тела.
Хис принюхивается (или делает вид), потом поднимает голову, ожидая продолжения. Оправданий? Я бы с радостью, но в чем оправдываться? В том, что не хотел умирать? В том, что собирался ради собственного спокойствия убивать? А я не раскаиваюсь, стало быть, просить прощения за все остальное, кроме капель крови, попавших на песчинки, не буду.
Иначе действовать не мог. В ремесле что главное? Управление. Передача намерений мастера, мысленных и телесных, инструменту, находящемуся в руках. Если цепочка разорвана, как бы ни старался, хорошего результата не получишь. А то и вообще никакого: что толку лелеять в голове грандиозные планы и быть неспособным перенести их хотя бы на бумагу посредством пера и чернил? Поэтому я и не взял с собой Хиса, удовольствовавшись горсточкой песка, несущей в себе душу Зверя. Мне нужен был инструмент, понимающий меня не с полслова или полвзгляда, а еще задолго до превращения мыслей в какую-либо форму. Пес не смог бы действовать согласно моим указаниям. Да и не стал бы: попросту уничтожил бы всех присутствующих, едва почуяв угрозу для меня. Не спорю, на крайний случай сошло бы, но… Слишком уж я люблю те крохи самостоятельности, что остались в моем распоряжении.
Вьер была права лишь отчасти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Хочешь сказать, справился бы сам?
– Вообще-то, да. В любом случае, не собирался вмешивать лишних людей в сугубо мою проблему.
Кайрен покачал головой, не соглашаясь:
– А ты не думал, что проблема после кое-чьей смерти сразу переставала бы быть твоей ?
– Думал. Очень много думал.
– Что-то непохоже!
– Кай, твое самовольное вмешательство принесло плоды. Вернув ситуацию вспять, кстати… Очень хочу попросить: не вламывайся в чужие дела, пока к тебе не обратятся. Обещаешь?
– Имеешь в виду, твои дела? – уточнил дознаватель.
– Не только. Вообще. Понимаю, служба такая. Но тогда давай договоримся: свою привычку совать нос во все дырки оставляй у ворот мэнора.
Карие глаза понимающе сверкнули:
– Потому что здесь только ты имеешь на это право?
Вздыхаю:
– Не право. Занудную и обременительную обязанность, которую я бы с удовольствием переложил на кого-то другого, но не могу.
– Ладно, уговорил! – Кайрен, наконец-то, пустил на лицо улыбку. – Дома – никаких служебных дел и рвений.
– Именно. Но поскольку ты собираешься из упомянутого дома уходить, то…
– Ты не просто мерзавец. Ты корыстолюбивый мерзавец, норовящий выпить все соки из доверившихся тебе людей.
– За то и держимся. Однако раз уж сам предложил, перейдем к сокам: хочу попросить тебя об услуге.
– Разумеется, требующей приложения всех имеющихся сил?
Не рано ли он развеселился? Согласен: повздорили, помирились, но это еще не повод вести себя подобно старым добрым друзьям.
– Разумеется. Только не от тебя, а от писца, который составит перечень адресов.
Блондин заинтересованно приподнял бровь:
– Каких именно?
– Помнишь лекаря, тэра Плеча опеки? Того самого, что снабдил тебя сушеной травой? Таббер со-Рен. Мне нужно знать, где находится ортис его рода. Запомнил? Кроме того, парень, погибший при нападении на патруль… Его имя и дом, в котором он проживал со своей сестрой.
– Это все?
– Нет.
Я помедлил с ответом, и Кайрен, почувствовав запинку, насторожился:
– Что еще?
– Совсем личное.
– Боишься доверить мне свой секрет?
– Подбираю слова, чтобы его описать.
Блондин присел на край стола.
– Все так серьезно?
– Найди мне Ливин.
– Зачем? Разве она не…
– Она ушла из мэнора.
Карие глаза округлились.
– Когда?!
– Три дня назад.
– И ты молчал?
– Во-первых, мне было некогда успокаивать расстроенные чувства девицы, а во-вторых, тебя эти дни легче застать в управе или поймать в городе, чем ждать возвращения домой.
– Так… – Он поскреб ногтем большого пальца подбородок. – Понятно. Ты ее обидел. Очень сильно?
– А почему не допускаешь обратного? Вдруг она обидела меня?
Кайрен ласково улыбнулся:
– После сегодняшней беседы ни за что не усомнюсь в твоих талантах рушить отношения. Признавайся: сильно обидел?
– Не знаю. Но она даже не попрощалась. И не отругала.
– Значит, сильно, – заключил дознаватель. – Иначе свела бы обиду к ссоре, а потом к счастливому примирению… Ладно, поищу. Но что, все-таки, произошло?
Я уныло нарисовал пальцем круг в пыли, осевшей на стол.
– Она увидела поцелуй.
Раздавшийся над моей головой смешок в любое другое время был бы воспринят оскорблением, но сейчас всего лишь заставил сморщиться.
– Не мог потерпеть до свадьбы?
– Об удовольствии речи не было.
– А зачем ты тогда целовался?
– Я не целовался. Меня целовали.
– Еще лучше! А ты покорно стоял, разинув рот?
Вообще-то, так и было. Разорвать хватку гаккара в тогдашнем состоянии (да и в лучшем из состояний) я бы не смог при всем желании, а раздвоенный язык, щекотавший горло, недвусмысленно предупреждал: не дергайся.
– Неважно.
– Ох… – Блондин встал и направился к двери. – Ладно, дядюшка Кайрен попробует вернуть мир и покой в стены этого дома. Сегодня не обещаю: надо поспрашивать уличных зевак, но если она не покинула город, найду.
– Спасибо.
– «Спасибом» сыт не будешь! – Справедливо возмутился дознаватель. – Плату скинешь?
– На следующие три месяца после уже оплаченных. Если, конечно, ты задержишься в Келлосе.
– Теперь непременно постараюсь! – Подмигнул он с порога.
Так. Поручения розданы, остается ждать их выполнения: все равно, мне не под силу отыскать в большом городе следы одной-единственной девушки. Адреса других означенных лиц можно было бы раздобыть, но Кайрен сделает это быстрее и надежнее. Собственно, ему и напрягаться не придется: имя убитого и прочие сведения о незадачливом игроке находятся в отчетах дела, проходившего по Плечу дознания, и все, что необходимо, только копнуть ворох бумажных листов… Впрочем, у меня ведь тоже есть поручение, выданное самому себе. Нужно разобраться в причинах исчезновения скорпа без предупреждений и объяснений. Кто сможет пролить свет на загадочную историю? Только ее непосредственный участник. Вернее, участница. Одна из ядовитых сестричек. Значит, отправляюсь в «Перевал». Но сначала…
– Хис, иди сюда. Пожалуйста.
Цокот по полу. Жаль, что собаки не умеют втягивать когти, подобно кошкам: после нескольких ювек пребывания в доме нового обитателя придется класть еще один слой лака на паркет.
Звука разбега или отталкивания не слышно, но пес одним прыжком оказывается на столе. И правильно, нагибаться мне трудновато, а так смотрим друг другу в глаза и можем поговорить, как серьезные лю… Просто серьезно.
– Извини, – достаю из варежки и кладу на стол комок слипшегося песка. – Я испортил часть твоего тела.
Хис принюхивается (или делает вид), потом поднимает голову, ожидая продолжения. Оправданий? Я бы с радостью, но в чем оправдываться? В том, что не хотел умирать? В том, что собирался ради собственного спокойствия убивать? А я не раскаиваюсь, стало быть, просить прощения за все остальное, кроме капель крови, попавших на песчинки, не буду.
Иначе действовать не мог. В ремесле что главное? Управление. Передача намерений мастера, мысленных и телесных, инструменту, находящемуся в руках. Если цепочка разорвана, как бы ни старался, хорошего результата не получишь. А то и вообще никакого: что толку лелеять в голове грандиозные планы и быть неспособным перенести их хотя бы на бумагу посредством пера и чернил? Поэтому я и не взял с собой Хиса, удовольствовавшись горсточкой песка, несущей в себе душу Зверя. Мне нужен был инструмент, понимающий меня не с полслова или полвзгляда, а еще задолго до превращения мыслей в какую-либо форму. Пес не смог бы действовать согласно моим указаниям. Да и не стал бы: попросту уничтожил бы всех присутствующих, едва почуяв угрозу для меня. Не спорю, на крайний случай сошло бы, но… Слишком уж я люблю те крохи самостоятельности, что остались в моем распоряжении.
Вьер была права лишь отчасти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101