А когда это все закончилось, сознание Затара было изможден, а нервы вымотаны до предела.
Но все закончилось. Они прервали мирные переговоры на яростной ноте и каждому после этого следовало в гневе отправиться к себе на корабль и освободить станцию не более, чем за одну десятую. Азеанцы были удовлетворены — хотя не поняли ни слова в словесном обмене, несмотря на переводчика; браксинцы были поставлены в тупик и представляли опасность. «Я совсем не хочу объяснений», — понял Затар. Но он задержался перед тем, как уйти, и стоял напротив Анжи, их отделяли друг от друга только столы — браксинский и азеанский. Он слегка опустил глаза — минимум, до которого можно свести уважительный поклон, все еще оставляя его знаком уважения. Анжа улыбнулась также осторожно.
Когда браксинцы вернулись в непосредственно прилегающее к переговорной помещение и двери плотно закрылись за ними, на Затара посыпались вопросы.
— В чем был смысл всего этого?
— В любом случае, что там произошло?
Понять, пожалуй, удалось только Йирилу — чью целеустремленность Затар начинал уважать все больше и больше.
— Винир, кайм’эра, поднимайтесь на борт! Это место теперь небезопасно, — он резко отмахнулся от их возражений. — Еще одна десятая — и азеанцы могут взорвать эту станцию и нас вместе с ней. На борту корабля у нас будет предостаточно времени на разговоры.
Они подчинились его доводам, которые звучали разумно, эмоции же требовалось отбросить. Даже Сечавех ушел. Несомненно опасаясь, что при таком негодовании скорее способен убить Затара, чем получить от него какую-то полезную информацию.
Наступила тишина. Затем Йирил посмотрел на молодого лорда.
— Могло быть хуже, — осторожно начал он.
— Это мало утешает, — с досадой бросил Затар.
— Я и не хотел тебя утешать. Это — реальность.
— Я знаю.
Еще одна долгая пауза.
— Что случилось? — наконец спросил Йирил.
— Я не знаю, Йирил, — Затар покачал головой.
— Она приняла яд.
— Я сам видел, как она это сделала.
— Может, состав был неправильный.
— Возможно, — но использованный Затаром речевой режим говорил: нет, не может быть.
Йирил вздохнул.
— Ну, это возможно для остальных. И наверное также и для Сечавеха — но я оставляю это на тебя. Переправить формулу через две нации и тайно — здесь достаточно оснований для ошибки, поэтому, думаю, мы в состоянии спасти наш проект. Конечно, отложить его на время — и на долгое время.
«И таким образом ты спасаешь меня», — подумал Затар. Но не следует благодарить Йирила.
— Когда-нибудь, когда — не имеет значения, если вообще когда-нибудь случиться такое — я хочу узнать, что там все-таки произошло, — мягко сказал старший кайм’эра.
Затар слабо улыбнулся. Он с облегчением понял, что все еще может улыбаться.
— Когда-нибудь, — пообещал он в основном режиме.
— Ты возвращаешься на корабль?
Затара передернуло. «Ты знаешь меня лучше, чем я сам себя знаю». Затар посмотрел на дверь.
— Пока нет.
— Половина одной десятой, не больше. Остальное время нам потребуется для выхода из зоны действия орудий.
— Я знаю, — кивнул Затар.
Йирил положил руку ему на плечо.
— Шемар, — предупредил он, причем добавил все возможные приставки, суффиксы и вариации ударения, и в результате слово одновременно выражало предупреждение, восхищение, убеждение, успокоение и тревогу. Затем Йирил улыбнулся.
— Шемар, — повторил Затар в основном режиме, что говорило: я знаю.
Старший кайм’эра оставил его в одиночестве.
«Почему я такой дурак?» — размышлял Затар. Он снова покачал головой, словно пытаясь ее прояснить. Думалось тяжело, незнакомые эмоции мешали и путали то, что обычно являлось хорошо выстроенным мыслительным процессом. Затар нажил себе врага, и умелого, мысль о том, чтобы позволить ей свободно носиться меж звезд, приносила боль. Он хотел по крайней мере понять ее, понять ее мотивы, почему Анжа избавила его от верного политического краха, когда он был в ее власти.
И он знал, что она все еще находится на станции.
Затар повернулся к двери. Его оружие лежало на стойке и ему пришлось оставить его там, в противном случае двери не открылись бы.
Лорд шагнул вперед.
Дверь с шипением отошла в сторону.
Она ждала.
Затар зашел в переговорную и услышал, как дверь закрылась за его спиной. Лицо Анжи лиу Митете торжествующе светилось, светилось удовольствием, такого можно было ожидать скорее от браксана, но не от азеанца. В это мгновение, когда все мысли о будущем испарились перед силой ее личности, Затар радовался, что Анжа умрет какой-то другой смертью, а не той, которую он предназначал для нее раньше.
— Почему? — только и спросил он. По поведению Анжи во время переговоров было ясно, что она терпеть не может бессмысленные преамбулы.
Ей не требовалось спрашивать, что кайм’эра имеет в виду, Анжа ожидала его возвращения, чтобы услышать этот вопрос.
— Потому что ты — мой , браксинец, — с гордостью ответила она. — Я не позволю никому другому убить тебя — после того, что ты сделал. Никакая политика не привяжет тебя к Бракси, не отнимет тебя у меня. А именно это и случилось бы, если б я показала, как ты провалился. Я спасла тебя только, чтобы отомстить лично.
— Мотив, достойный представителя племени браксана, — оценил Затар.
— Избавь меня от твоих оскорблений, — резко парировала Анжа.
— А что если я отправлюсь домой? А что если я сам решу скрыться от твоего возмездия?
— Я последую за тобой, браксинец. Все мои корабли будут гнаться за тобой. Но ты этого не сделаешь. Ты не посмеешь. Для твоего приграничного флота я представляю слишком много проблем и они навряд ли смогут меня удержать. И ты это знаешь. Им требуется твоя проницательность — и им нужен ты. Разве не так?
Затар снова представил себе карту и красный туман внутри нее, мерцающее копье, занесенное на Холдинг, которое только ждет ее руки, чтобы быть брошенным на Главную Планету. «Все из-за ненависти ко мне?» — задумался он.
— Абсолютно, — ответила она на невысказанный вопрос.
— Почему?
Анжа рассмеялась.
— Меня кормили ненавистью. Она стала моей сутью.
— Предполагается, что я в это поверю? Ты не ребенок, лиу Митете. В юности такой ответ мог бы сойти за правду. Но не теперь.
Она казалась довольной тем, что он не принял ее ответ.
— Человек, убивший моего отца, обрек меня на жизнь, которая приносила мне только страдания. Я поклялась отомстить, и я собираюсь это сделать. А ты, кайм’эра, — убийца Дармела лиу Туконе.
— Ты спрашиваешь? — Затар скрестил руки на груди. — Да, это так.
— Я и не думала спрашивать. Это раньше я думала: ты или не ты. Я думала, что не смогу узнать тебя в твоем естественном обличье. Тогда ты был совсем другим… Но глаза — те же. И та же надменность. Как только я тебя увидела, сразу узнала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Но все закончилось. Они прервали мирные переговоры на яростной ноте и каждому после этого следовало в гневе отправиться к себе на корабль и освободить станцию не более, чем за одну десятую. Азеанцы были удовлетворены — хотя не поняли ни слова в словесном обмене, несмотря на переводчика; браксинцы были поставлены в тупик и представляли опасность. «Я совсем не хочу объяснений», — понял Затар. Но он задержался перед тем, как уйти, и стоял напротив Анжи, их отделяли друг от друга только столы — браксинский и азеанский. Он слегка опустил глаза — минимум, до которого можно свести уважительный поклон, все еще оставляя его знаком уважения. Анжа улыбнулась также осторожно.
Когда браксинцы вернулись в непосредственно прилегающее к переговорной помещение и двери плотно закрылись за ними, на Затара посыпались вопросы.
— В чем был смысл всего этого?
— В любом случае, что там произошло?
Понять, пожалуй, удалось только Йирилу — чью целеустремленность Затар начинал уважать все больше и больше.
— Винир, кайм’эра, поднимайтесь на борт! Это место теперь небезопасно, — он резко отмахнулся от их возражений. — Еще одна десятая — и азеанцы могут взорвать эту станцию и нас вместе с ней. На борту корабля у нас будет предостаточно времени на разговоры.
Они подчинились его доводам, которые звучали разумно, эмоции же требовалось отбросить. Даже Сечавех ушел. Несомненно опасаясь, что при таком негодовании скорее способен убить Затара, чем получить от него какую-то полезную информацию.
Наступила тишина. Затем Йирил посмотрел на молодого лорда.
— Могло быть хуже, — осторожно начал он.
— Это мало утешает, — с досадой бросил Затар.
— Я и не хотел тебя утешать. Это — реальность.
— Я знаю.
Еще одна долгая пауза.
— Что случилось? — наконец спросил Йирил.
— Я не знаю, Йирил, — Затар покачал головой.
— Она приняла яд.
— Я сам видел, как она это сделала.
— Может, состав был неправильный.
— Возможно, — но использованный Затаром речевой режим говорил: нет, не может быть.
Йирил вздохнул.
— Ну, это возможно для остальных. И наверное также и для Сечавеха — но я оставляю это на тебя. Переправить формулу через две нации и тайно — здесь достаточно оснований для ошибки, поэтому, думаю, мы в состоянии спасти наш проект. Конечно, отложить его на время — и на долгое время.
«И таким образом ты спасаешь меня», — подумал Затар. Но не следует благодарить Йирила.
— Когда-нибудь, когда — не имеет значения, если вообще когда-нибудь случиться такое — я хочу узнать, что там все-таки произошло, — мягко сказал старший кайм’эра.
Затар слабо улыбнулся. Он с облегчением понял, что все еще может улыбаться.
— Когда-нибудь, — пообещал он в основном режиме.
— Ты возвращаешься на корабль?
Затара передернуло. «Ты знаешь меня лучше, чем я сам себя знаю». Затар посмотрел на дверь.
— Пока нет.
— Половина одной десятой, не больше. Остальное время нам потребуется для выхода из зоны действия орудий.
— Я знаю, — кивнул Затар.
Йирил положил руку ему на плечо.
— Шемар, — предупредил он, причем добавил все возможные приставки, суффиксы и вариации ударения, и в результате слово одновременно выражало предупреждение, восхищение, убеждение, успокоение и тревогу. Затем Йирил улыбнулся.
— Шемар, — повторил Затар в основном режиме, что говорило: я знаю.
Старший кайм’эра оставил его в одиночестве.
«Почему я такой дурак?» — размышлял Затар. Он снова покачал головой, словно пытаясь ее прояснить. Думалось тяжело, незнакомые эмоции мешали и путали то, что обычно являлось хорошо выстроенным мыслительным процессом. Затар нажил себе врага, и умелого, мысль о том, чтобы позволить ей свободно носиться меж звезд, приносила боль. Он хотел по крайней мере понять ее, понять ее мотивы, почему Анжа избавила его от верного политического краха, когда он был в ее власти.
И он знал, что она все еще находится на станции.
Затар повернулся к двери. Его оружие лежало на стойке и ему пришлось оставить его там, в противном случае двери не открылись бы.
Лорд шагнул вперед.
Дверь с шипением отошла в сторону.
Она ждала.
Затар зашел в переговорную и услышал, как дверь закрылась за его спиной. Лицо Анжи лиу Митете торжествующе светилось, светилось удовольствием, такого можно было ожидать скорее от браксана, но не от азеанца. В это мгновение, когда все мысли о будущем испарились перед силой ее личности, Затар радовался, что Анжа умрет какой-то другой смертью, а не той, которую он предназначал для нее раньше.
— Почему? — только и спросил он. По поведению Анжи во время переговоров было ясно, что она терпеть не может бессмысленные преамбулы.
Ей не требовалось спрашивать, что кайм’эра имеет в виду, Анжа ожидала его возвращения, чтобы услышать этот вопрос.
— Потому что ты — мой , браксинец, — с гордостью ответила она. — Я не позволю никому другому убить тебя — после того, что ты сделал. Никакая политика не привяжет тебя к Бракси, не отнимет тебя у меня. А именно это и случилось бы, если б я показала, как ты провалился. Я спасла тебя только, чтобы отомстить лично.
— Мотив, достойный представителя племени браксана, — оценил Затар.
— Избавь меня от твоих оскорблений, — резко парировала Анжа.
— А что если я отправлюсь домой? А что если я сам решу скрыться от твоего возмездия?
— Я последую за тобой, браксинец. Все мои корабли будут гнаться за тобой. Но ты этого не сделаешь. Ты не посмеешь. Для твоего приграничного флота я представляю слишком много проблем и они навряд ли смогут меня удержать. И ты это знаешь. Им требуется твоя проницательность — и им нужен ты. Разве не так?
Затар снова представил себе карту и красный туман внутри нее, мерцающее копье, занесенное на Холдинг, которое только ждет ее руки, чтобы быть брошенным на Главную Планету. «Все из-за ненависти ко мне?» — задумался он.
— Абсолютно, — ответила она на невысказанный вопрос.
— Почему?
Анжа рассмеялась.
— Меня кормили ненавистью. Она стала моей сутью.
— Предполагается, что я в это поверю? Ты не ребенок, лиу Митете. В юности такой ответ мог бы сойти за правду. Но не теперь.
Она казалась довольной тем, что он не принял ее ответ.
— Человек, убивший моего отца, обрек меня на жизнь, которая приносила мне только страдания. Я поклялась отомстить, и я собираюсь это сделать. А ты, кайм’эра, — убийца Дармела лиу Туконе.
— Ты спрашиваешь? — Затар скрестил руки на груди. — Да, это так.
— Я и не думала спрашивать. Это раньше я думала: ты или не ты. Я думала, что не смогу узнать тебя в твоем естественном обличье. Тогда ты был совсем другим… Но глаза — те же. И та же надменность. Как только я тебя увидела, сразу узнала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174