По моим подсчетам, по крайней мере четверть кайм’эра нас поддерживают.
— Нам нужно три четверти или около того, — возразил Затар.
— Мы их получим. Сечавех и я выдвинули нескольких кайм’эра на руководящие должности наряду с нами и привезли их сюда, как ты и просил.
— Хорошо, — кивнул Затар. — Они сами все увидят. Вы им что-нибудь говорили?
— Ничего конкретного. Трое из них составляют неофициальную триаду, как и мы: Винир, Лерекс и Салоз.
— Мой отец? Великолепно!
— Это идея Сечавеха. Соперничество между вами настолько хорошо известно, что никому и в голову не придет, что вы объединитесь. Лерекс и Салоз также владеют частной собственностью прямо у Военной Границы, а это означает, что если они начнут рискованную игру, то первыми и потеряют от этого. Поэтому на них можно ставить. Последний, Делак, нужен для проведения голосования. Итого — семеро.
— А у Делака что, недвижимость? — осведомился Затар.
— И немало.
— Отлично. Семеро людей, что якобы не смогут никогда договориться. Это понравится кайм’эрату.
— Они все приедут на переговоры. Когда Анжа умрет… — Йирил сделал ударение на слове «когда», словно подчеркивая, что это не может значить «если». — они увидят, какая нам предоставляется возможность. Тогда мы сможем поговорить.
— Я доволен, — Затар посмотрел на врача, который извлек из его руки небольшой чип и теперь зашивал рану. Вид у него был недоуменный. — В чем дело?
— Надпись, лорд, — поспешно ответил врач. — На браксинском — некий примитивный основной режим.
— Прочти вслух, — велел Затар.
— Здесь говорится: «Неужели ты в самом деле думал, что я риску негодованием браксана, имплантируя взрывное устройство в одного из представителей племени? Подпись — Скиве».
Затар расхохотался.
— А, значит вместо этого он подвергнул меня ненужному хирургическому вмешательству. Гораздо лучше.
— И меньше риска, — заметил Йирил.
— Правда? Даже у человека, стоящего вне закона, даже у убийцы может быть чувство юмора. А шутки Тирраха смертельны, — Затар обернулся к доктору. — Отправь это куда-нибудь подальше с корабля. Я подозреваю, что в конце концов эта штуковина все-таки взорвется.
И имплантант на самом деле взорвался. В свое время.
А кайм’эра готовились к переговорам.
4
— Чего я никак не могу понять, так это почему они хотят заключить договор. Ясно, почему он будет преимуществом для н а с, но им-то что даст этот мир? — размышляла Анжа вслух.
— Так ты собираешься участвовать в переговорах? — спросил ее заместитель.
— У меня нет выбора, Зейне. Император хочет мира. Но после того, как я получу достаточно власти на Границе, браксинцам придется нелегко. Это просто тактика отсрочек, и все, а я устала от того, что меня заставляют медлить с атакой и…
Вошел Тау.
— Привет, — поздоровалась Анжа. Тау определенно требовалось ее внимание. — В чем дело?
— Мне нужно, чтобы ты спустилась в медицинский отсек, — сказал он с усилием. — Прямо сейчас.
Она уловила страх доктора, и страх нешуточный, и кивнула.
— Замени меня, — сказала Анжа заместителю, поднявшись с кресла, и вышла следом за врачом. — В чем дело?
Тау посмотрел на нее в упор. Он так пытался не дать чувствам прорваться наружу, что чуть не сделал наоборот.
— Подожди в лаборатории, — пробормотал он. — Я все скажу тебе там.
Анжа последовала за ним по коридорам к медицинскому отсеку, затем к дверям его личной лаборатории, которая открылась сама при их приближении…
…и стали слышны крики умирающего, но они были несравнимы с волнами агонии, что бились о сознание Анжи, выталкивая ее из помещения. Тау потребовалось взять ее за руку и тащить вперед и невольно сопереживать Анже.
— Я думал, что ты проявляешь повышенную осторожность, — на лбу у доктора выступил пот, когда он попытался игнорировать чужеродные ощущения, которые улавливал через нее. — Я на самом деле так думал. Прости.
В углу лаборатории стоял прозрачный контейнер, в котором находилось маленькое животное — то есть находилось раньше. Теперь там осталась только кучка извивающейся черноты, жутко подвывавшее при последнем издыхании. От существа, которое недавно было живым, исходило страдание, более сильное, чем могло перенести любое существо и остаться после этого в живых.
Черная Смерть. Анжа едва не потеряла сознание.
— Как давно? — выдавила она с усилием.
— Это находилось в тебе? По крайней мере два стандартных дня, может три, — Тау потащил ее к столу, и Анжа еле плелась за ним, неспособная закрыться от боли животного, поскольку боль эта стала ей почти как своя. — Я считал тебя сумасшедшей, зная, как ты этого боишься, — признался врач. — Но каждый раз после того, как ты сходила с корабля, я все равно брал анализы. Метаболизм у этого существа идет быстрее, чем у тебя, и биохимический состав крови такой, что яд действует гораздо раньше, чем на тебя.
Анжа легла на операционный стол и закрыла глаза.
— Каковы шансы? — тихо спросила она.
— Если яд все еще в крови, то хорошие, — Тау заколебался. — Если в мышечной ткани, что уже могло произойти к этому времени… тогда — не знаю. То, что я собираюсь предпринять, никогда не делалось раньше. По крайней мере предупредить серьезное заражение никто не успевал еще.
— Ну давай станем первыми, — прошептала Анжа.
Помощники врача несли инструменты и аппаратуру. Тау разработал инструментарий под руководством Анжи и корабль заказал его изготовление, но Тау никогда не пользовался этим — он надеялся, что не придется. Как ему найти эту проклятую дрянь без облучения, способного высвечивать места мутации? Тау радовался, что под влиянием собственных страхов Анжа не улавливает его мыслей.
Его руки работали быстро и машинально, подсоединяя экспериментальную аппаратуру. Никакой анестезии: Тау знал, что любая анестезия ускорит процесс. По крайней мере, животное наконец умерло, хотя яд еще не вступил в фазу инертности. Теперь Анже придется думать только о своей боли.
— Тау? — позвала она.
— Что?
— Ты можешь точно определить, когда яд должен был сработать?
— Почему?
— У меня есть подозрение. Скажи мне.
Доктор кивнул помощнику, жестом отправляя его за данными.
— Я не поставил бы на это жизнь, Анжа.
— Я и не собираюсь. И переведи… переведи это для меня в календарную систему Бракси, ладно?
— Десятый день восьмого жента, — помедлив сказал Тау.
— Хаша… — пробормотала Анжа.
— Что это значит? — встревожился доктор.
— На этот день они назначили переговоры о мире. Теперь все приобретает ужасный смысл. Тау, вытяни меня из этой ямы. Я не знаю, кто меня отравил, но мне совсем не нравится рассчет времени и такие странные шутки. Дай мне еще немного времени пожить, чтобы я разобралась с этим вопросом.
— Я сделаю все от меня зависящее, — обещал Тау и подсоединил первый фильтр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
— Нам нужно три четверти или около того, — возразил Затар.
— Мы их получим. Сечавех и я выдвинули нескольких кайм’эра на руководящие должности наряду с нами и привезли их сюда, как ты и просил.
— Хорошо, — кивнул Затар. — Они сами все увидят. Вы им что-нибудь говорили?
— Ничего конкретного. Трое из них составляют неофициальную триаду, как и мы: Винир, Лерекс и Салоз.
— Мой отец? Великолепно!
— Это идея Сечавеха. Соперничество между вами настолько хорошо известно, что никому и в голову не придет, что вы объединитесь. Лерекс и Салоз также владеют частной собственностью прямо у Военной Границы, а это означает, что если они начнут рискованную игру, то первыми и потеряют от этого. Поэтому на них можно ставить. Последний, Делак, нужен для проведения голосования. Итого — семеро.
— А у Делака что, недвижимость? — осведомился Затар.
— И немало.
— Отлично. Семеро людей, что якобы не смогут никогда договориться. Это понравится кайм’эрату.
— Они все приедут на переговоры. Когда Анжа умрет… — Йирил сделал ударение на слове «когда», словно подчеркивая, что это не может значить «если». — они увидят, какая нам предоставляется возможность. Тогда мы сможем поговорить.
— Я доволен, — Затар посмотрел на врача, который извлек из его руки небольшой чип и теперь зашивал рану. Вид у него был недоуменный. — В чем дело?
— Надпись, лорд, — поспешно ответил врач. — На браксинском — некий примитивный основной режим.
— Прочти вслух, — велел Затар.
— Здесь говорится: «Неужели ты в самом деле думал, что я риску негодованием браксана, имплантируя взрывное устройство в одного из представителей племени? Подпись — Скиве».
Затар расхохотался.
— А, значит вместо этого он подвергнул меня ненужному хирургическому вмешательству. Гораздо лучше.
— И меньше риска, — заметил Йирил.
— Правда? Даже у человека, стоящего вне закона, даже у убийцы может быть чувство юмора. А шутки Тирраха смертельны, — Затар обернулся к доктору. — Отправь это куда-нибудь подальше с корабля. Я подозреваю, что в конце концов эта штуковина все-таки взорвется.
И имплантант на самом деле взорвался. В свое время.
А кайм’эра готовились к переговорам.
4
— Чего я никак не могу понять, так это почему они хотят заключить договор. Ясно, почему он будет преимуществом для н а с, но им-то что даст этот мир? — размышляла Анжа вслух.
— Так ты собираешься участвовать в переговорах? — спросил ее заместитель.
— У меня нет выбора, Зейне. Император хочет мира. Но после того, как я получу достаточно власти на Границе, браксинцам придется нелегко. Это просто тактика отсрочек, и все, а я устала от того, что меня заставляют медлить с атакой и…
Вошел Тау.
— Привет, — поздоровалась Анжа. Тау определенно требовалось ее внимание. — В чем дело?
— Мне нужно, чтобы ты спустилась в медицинский отсек, — сказал он с усилием. — Прямо сейчас.
Она уловила страх доктора, и страх нешуточный, и кивнула.
— Замени меня, — сказала Анжа заместителю, поднявшись с кресла, и вышла следом за врачом. — В чем дело?
Тау посмотрел на нее в упор. Он так пытался не дать чувствам прорваться наружу, что чуть не сделал наоборот.
— Подожди в лаборатории, — пробормотал он. — Я все скажу тебе там.
Анжа последовала за ним по коридорам к медицинскому отсеку, затем к дверям его личной лаборатории, которая открылась сама при их приближении…
…и стали слышны крики умирающего, но они были несравнимы с волнами агонии, что бились о сознание Анжи, выталкивая ее из помещения. Тау потребовалось взять ее за руку и тащить вперед и невольно сопереживать Анже.
— Я думал, что ты проявляешь повышенную осторожность, — на лбу у доктора выступил пот, когда он попытался игнорировать чужеродные ощущения, которые улавливал через нее. — Я на самом деле так думал. Прости.
В углу лаборатории стоял прозрачный контейнер, в котором находилось маленькое животное — то есть находилось раньше. Теперь там осталась только кучка извивающейся черноты, жутко подвывавшее при последнем издыхании. От существа, которое недавно было живым, исходило страдание, более сильное, чем могло перенести любое существо и остаться после этого в живых.
Черная Смерть. Анжа едва не потеряла сознание.
— Как давно? — выдавила она с усилием.
— Это находилось в тебе? По крайней мере два стандартных дня, может три, — Тау потащил ее к столу, и Анжа еле плелась за ним, неспособная закрыться от боли животного, поскольку боль эта стала ей почти как своя. — Я считал тебя сумасшедшей, зная, как ты этого боишься, — признался врач. — Но каждый раз после того, как ты сходила с корабля, я все равно брал анализы. Метаболизм у этого существа идет быстрее, чем у тебя, и биохимический состав крови такой, что яд действует гораздо раньше, чем на тебя.
Анжа легла на операционный стол и закрыла глаза.
— Каковы шансы? — тихо спросила она.
— Если яд все еще в крови, то хорошие, — Тау заколебался. — Если в мышечной ткани, что уже могло произойти к этому времени… тогда — не знаю. То, что я собираюсь предпринять, никогда не делалось раньше. По крайней мере предупредить серьезное заражение никто не успевал еще.
— Ну давай станем первыми, — прошептала Анжа.
Помощники врача несли инструменты и аппаратуру. Тау разработал инструментарий под руководством Анжи и корабль заказал его изготовление, но Тау никогда не пользовался этим — он надеялся, что не придется. Как ему найти эту проклятую дрянь без облучения, способного высвечивать места мутации? Тау радовался, что под влиянием собственных страхов Анжа не улавливает его мыслей.
Его руки работали быстро и машинально, подсоединяя экспериментальную аппаратуру. Никакой анестезии: Тау знал, что любая анестезия ускорит процесс. По крайней мере, животное наконец умерло, хотя яд еще не вступил в фазу инертности. Теперь Анже придется думать только о своей боли.
— Тау? — позвала она.
— Что?
— Ты можешь точно определить, когда яд должен был сработать?
— Почему?
— У меня есть подозрение. Скажи мне.
Доктор кивнул помощнику, жестом отправляя его за данными.
— Я не поставил бы на это жизнь, Анжа.
— Я и не собираюсь. И переведи… переведи это для меня в календарную систему Бракси, ладно?
— Десятый день восьмого жента, — помедлив сказал Тау.
— Хаша… — пробормотала Анжа.
— Что это значит? — встревожился доктор.
— На этот день они назначили переговоры о мире. Теперь все приобретает ужасный смысл. Тау, вытяни меня из этой ямы. Я не знаю, кто меня отравил, но мне совсем не нравится рассчет времени и такие странные шутки. Дай мне еще немного времени пожить, чтобы я разобралась с этим вопросом.
— Я сделаю все от меня зависящее, — обещал Тау и подсоединил первый фильтр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174