Урс рискнул выглянуть в окно как раз тогда, когда воин с заплетенной в косицы бородой прыгнул в брешь.
Оттянув тетиву, он пустил стрелу в горло тринованта, и тот повалился навзничь.
— По-моему, нам следует уйти, — сказал Урс, хватая Адриану за руку и поднимая ее на ноги. Дверь затрещала и рухнула в комнату, куда сразу же ворвались трое с мечами, обагренными кровью павших легионеров.
— Надеюсь, вы подумали о получении выкупа, — сказал Урс, бросая лук, и широко развел руки.
— Убейте его! — приказал высокий темноволосый воин с заживающим рубцом на щеке.
— Я стою дорого… на вес золота! — воскликнул принц, пятясь.
Воины двинулись на него. Урс шагнул им навстречу, повернулся на одной ноге и пяткой другой ударил первого в подбородок, так что тот опрокинулся на своего товарища. Принц легко отпрыгнул вправо, уклонившись от опускающего меча Лица с Рубцом. Затем он поднырнул под вновь занесенный меч и ткнул врага растопыренными пальцами под грудину. Тот охнул, лицо его побагровело… и он упал. Урс схватил его меч и всадил его в сердце первого воина, который попытался встать.
Адриана ударила третьего табуретом, сбив его с ног.
Снаружи донесся звук трубы, а затем гром копыт.
Урс подбежал к окну и увидел, как Утер, Викторин и полная центурия конных легионеров обрушились на растерявшихся триновантов. Многие из них побросали оружие, но тут же были убиты.
Несколько минут спустя бой закончился, и легионеры принялись очищать двор от трупов.
Король вошел в дом, его светлые глаза блестели, усталость исчезла без следа.
— Где Прасамаккус? — спросил он, переступая через убитых. Воин, оглушенный Адрианой, застонал и попробовал приподняться. Утер обернулся, и его огромный меч рассек ему шею. Голова откатилась к стене, туловище осело на пол, заливая его кровью. Адриана отвела взгляд.
— Я сказал: где Прасамаккус?
— Здесь, государь, — сказал старый калека, выходя из задней комнаты. — Я цел и невредим.
Король ухмыльнулся по-мальчишески.
— Сожалею, что мы не успели сюда раньше. — Он подошел к окну. — Викторин! Тут еще три!
В комнату вошли легионеры и вытащили трупы наружу.
Утер вложил меч в ножны и сел.
— Ты хорошо показал себя, Урс. Сражаешься не хуже, чем говоришь.
— Мне улыбнулась удача, государь, да и Адриана свалила одного табуретом.
— Неудивительно: она — росток от доброго корня.
Адриана присела перед королем, потом отошла к шкафу, подала королю кубок и наполнила его яблочным соком из каменного кувшина. Утер сделал несколько больших глотков.
— Вы теперь в безопасности. Гвалчмай окружил главный их отряд, и к ночи в живых не останется ни единого триновантского мятежника отсюда и до Комбретовиума.
— Твои подданные всегда настолько непокорны? — спросил Урс, и на лице короля мелькнуло раздражение.
— Мы, британцы, плохие подданные, — поспешно сказал Прасамаккус. — Такова эта земля, Урс. Племена почитают каждое своего короля, своего военного вождя и своих священнослужителей. Римляне почти покончили с друидами, но теперь культ возродился, а друиды не признают римской власти.
— Но Рим ведь больше не правит Британией, — сказал принц. — Я не понимаю…
— Для племен Утер — римлянин. Им все равно, что Рима больше нет.
— Я верховный король, — сказал Утер. — По праву рождения и по праву завоевателя. Племена смирились с этим, но друиды — нет. Как и саксы, и юты, и англы, и готы. И сикамбры стали нашим» друзьями совсем недавно.
— Ты не испытываешь недостатка во врагах, король Утер. Так пусть же у тебя всегда будут сильные друзья.
А как ты поступишь с друидами?
— Как поступали римляне, любезный юноша. Я распинаю их там, где нахожу их.
— Но почему не привлечь их на свою сторону?
— Скорее я лягу в одну постель с гадюкой.
— Но в конце-то концов они же хотят того же, что и все люди: власти, богатства, красивых женщин, ведь верно? Значит, среди них должны быть такие, каких можно подкупить. Тем самым ты хотя бы посеешь рознь среди своих врагов.
— У тебя острый ум, юный Урс.
— Я любознательный, государь. Как ты узнал, что они нападут здесь?
— Земля знала, а земля — это я, — ответил Утер с улыбкой.
Урс не стал расспрашивать дальше.
Кормак бежал, пока у него не начали гореть подошвы, а легким перестало хватать воздуха. Но он знал, что ему не убежать от всадников, следующих за ним по узкой тропе, и не сразить всех, кто перешел ручей слева от него, а теперь двигался наперерез ему. Он пытался добраться до гребня, где, казалось ему, он сумеет убить одного охотника или даже двух. Если бы одним из них оказался Агвайн!
Он попытался перепрыгнуть через круглый валун на тропе, но усталые ноги плохо ему повиновались, он зацепился носком и упал в траву. Меч выскользнул из его пальцев. Он вскочил, хотел подобрать меч… и тут чья-то рука сомкнулась на рукояти.
— Интересный клинок, — сказал высокий человек в плаще с капюшоном, и Кормак выхватил нож, готовясь броситься на него. Но незнакомец протянул меч рукояткой совсем растерявшемуся мальчику. — Иди-ка за мной.
Он нырнул в подлесок и отогнул пышный куст, за которым оказалась неглубокая пещера. Кормак забрался внутрь, и незнакомец закрыл вход ветками куста.
Менее чем через минуту мимо их убежища проскакали охотники-саксы. Незнакомец откинул капюшон и провел руками по густым черным волосам, осеребренным сединой, которые ниспадали на его широкие плечи. Его серые глаза были глубоко посажены, а борода струилась, будто львиная грива. Он усмехнулся:
— Да, пожалуй, они заметно превосходили тебя численностью, юноша.
— Почему ты мне помог?
— Разве ты не Божье создание?
— Ты святой отшельник?
— Я понимаю Таинства. Как тебя зовут?
— Кормак. А тебя?
— Я Откровение. Ты хочешь есть?
— Они вернутся. Мне надо идти.
— А ты мне показался неглупым. Мальчиком, наделенным ясным умом. Если ты сейчас уйдешь отсюда, что произойдет?
— Я не дурак, почтенный Откровение. Но то, что случится, все равно случится через час или на следующий день. Я не смогу пройти через весь сакский юг невидимкой. И я не хочу, чтобы тебя убили вместе со мной. Благодарю тебя за твою доброту.
— Как тебе угодно. Но прежде поешь! Таково первое правило воина.
Кормак прислонился спиной к стене и взял протянутый ему ломоть хлеба с сыром. Еда была наслаждением, как и прохладная вода из обтянутой кожей фляжки.
— Откуда у тебя, сакса, такой меч?
— Он мой!
— Я не оспариваю твое право владеть им. Я спросил, как он к тебе попал.
— Это меч моего отца.
— Ах так! Видимо, он был хорошим воином, лезвие из стали, которой славится одна Испания.
— Он был великий воин. Он убил шестерых противников в тот день, когда я родился.
— Шестерых? Это требовало большого искусства.
Он был сакс?
— Я не знаю. Он погиб в тот же день, и меня вырастил друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67