Жители Буха-Барабахи отнеслись к этому событию философски. Они вообще ко всему относились философски, потому что на одной стороне улицы в этой деревне жили яйцекладущие, а на другой — живородящие.
Жили они мирно и даже это условное разделение соблюдали не особенно строго. Яйцекладущие девки каждую ночь бегали на другую сторону к живородящим мужикам, а у монаха-отшельника, пришедшего из западных стран, жила в келье живородящая сиротка, которую святой человек обучал грамоте.
Впрочем, в деревне бытовали разные мнения насчет того, какой именно грамоте монах обучал сиротку, поскольку она по сию пору не умела читать и писать, зато вела себя по понятиям живородящих прямо-таки непристойно.
Но даже это не могло посеять семена раздора между жителями Буха-Барабахи. Живородящие «бухи» и яйцекладущие «барабахи» по-прежнему ходили дружно квасить в одну и ту же корчму, потому что другой в деревне не было.
Гурканский поп, присланный из Турмалина, дабы искоренить скверну и изгнать прочь монаха-отшельника, снискавшего репутацию колдуна и развратника, очень быстро заразился местным духом, и ему нередко приходилось на своем горбу относить тщедушного монаха из корчмы в его келью. Обратное тоже случалось, но монах не мог справиться с тяжелой тушей священника и был вынужден звать на помощь сиротку.
Сиротка — ядреная девка лет пятнадцати, которая взяла привычку гулять по деревне с голой грудью по моде яйцекладущих, могла оттранспортировать попа домой и сама, тем более что отшельник, изнуренный постом и молитвой, был в этом деле плохим помощником.
А кончилось тем, что после гибели церкви, которая одновременно являлась для священника домом, поп перебрался к отшельнику в келью, и добираться домой им обоим стало еще проще, поскольку жилище у них теперь было одно на двоих.
Недаром говорили, что пограничное поле между Гурканом и ничейной землей, степью незнаемой — это странное место. В атаманских шайках, которые шатаются по степи, тоже собраны вместе живородящие и яйцекладущие, и грабят они всех без разбора — но Буху-Барабаху обходят стороной, потому что знают: тронь ее — и не оберешься греха.
По этой же причине и царь Гурканский не может навести в деревеньке порядок. Места здесь заколдованные, а против колдовства не попрешь.
Вот ведь и в войске западных рыцарей на этом поле случилось братание живородящих с яйцекладущими, а те, кто брататься не захотел, чуть было не передрались между собой.
И небесных гостей это заколдованное место тоже притягивало странным образом. То Армагеддон учинится, то летающее кресло пронесется на бреющем полете в сторону Турмалина, то еще что-нибудь.
Так что новое появление небесных визитеров «бухи» и «барабахи» восприняли без тени удивления.
— Что-то низко сегодня летят, — заметил старый яйцекладущий корчмарь, попыхивая трубкой.
— К дождю, не иначе, — предположил дюжий живородящий кузнец, опрокидывая в глотку кружку эля.
Но он ошибся. Моторо-мотогалы на трех катерах и восемнадцати мотошлюпках летали так низко не к дождю, а к неприятностям.
Не обнаружив на пограничном поле никаких миламанов и людей и не зная, куда они направились после маленького Армагеддона, мотогалы решили допросить местных жителей и естественным образом набрели на Буху-Барабаху.
Пролетев над единственной улицей, бронекавалеристы уткнулись в корчму и ввалились в нее, не сняв головных уборов, что по местным понятиям считалось страшной бестактностью.
Поэтому «бухи-барабахи» не стали ни о чем разговаривать с мотогалами и даже элем их не угостили, а взашей не попытались вытолкать только потому, что им было лениво.
И пока мотогалы теряли драгоценное время на расшифровку местного языка, аборигены, не обращая на них никакого внимания, вели неспешную беседу о погоде и видах на урожай.
Наконец компьютеры мотогалов накопили достаточно информации, чтобы перевести на туземный язык простейшие вопросы и ретранслировать обратно на мотогальский ответы аборигенов.
Только после этого старший из мотогальских офицеров откашлялся и задал первый вопрос:
— Где миламаны?
Аборигены ничего не ответили на это, ибо считали ниже своего достоинства разговаривать с невежами, даже если те умеют летать.
— Отвечай или застрелю! — вспылил мотогальский офицер и направил на кузнеца раструб своего излучателя.
Но принцип действия плазменного дезинтегратора был кузнецу незнаком, и тот ни капельки не испугался.
Офицер решил, что перед ним полный дебил и, сдвинув ствол чуть в сторону, поджег соседний столик.
— Ты что же это делаешь, гад! — недовольно произнес кузнец и долбанул мотогала по голове дубовой табуреткой.
Тут же с мест вскочили другие завсегдатаи корчмы, и через минуту в помещении не осталось ни одной целой табуретки и ни одного боеспособного мотогала.
Мрачно поглядев на дело рук своих, аборигены затушили куртками горящий столик и кусок пола и продолжили квасить стоя.
Тут с улицы послышался шум воздушного боя, но туземцы остались к нему равнодушны. Они мирно потягивали эль до тех пор, пока в корчму не ввалились, пригибаясь в дверях, вооруженные до зубов миламаны, которые тоже не удосужились снять при входе головные уборы.
Эти расшифровали туземный язык гораздо быстрее, потому что подключили свои планшеты к мотогальским компьютерам.
— Некоторое время назад здесь проходили наши друзья, — начал речь смуглый гигант с волосами под цвет кожи. — Они похожи на нас. Не будете ли вы столь любезны подсказать нам, куда они могли направиться?
Учтивая речь пришельца и отсутствие целых табуреток избавили миламанов от повторения предыдущей сцены. Более того, внимательно поглядев на огромного спецназовца, старый корчмарь снизошел до ответа.
— Шапку сними, когда с людьми разговариваешь, — хмуро процедил он.
Миламан в недоумении стащил с головы шлем, и остальные, повинуясь его жесту, сделали то же самое.
Это, однако, не помогло. Когда спецназовец повторил свой вопрос, корчмарь только присвистнул.
— Ищи ветра в поле. Знаешь, сколько людей тут ходит? Бывают еще и почище тебя…
Жители Бухи-Барабахи обратили на прошедшую мимо них многотысячную армию столь же мало внимания, как и на маленький Армагеддон. От последствий воздушного боя деревня хотя бы пострадала — все-таки церкви рушатся не каждый день, а войско западных рыцарей и вовсе прошло стороной, никак Буху-Барабаху не задев.
Надо полагать, абсолютное большинство местных обитателей вообще понятия не имело, что мимо проследовала какая-то армия.
А два человека, которые не только знали об этом, но даже догадывались, куда названная армия идет, в данный момент спали беспробудным сном в келье отшельника, наводняя маленькое помещение густым запахом перегара, который вынудил юную сиротку искать спасения на свежем воздухе — причем отнюдь не в одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90