Никакие объяснения в том духе, что он вовсе не превратится в мутанта, а лишь приобретет способность к скрещиванию с миламанами, на Неустроева не действовали.
Конечно, можно было проделать все необходимые процедуры и без согласия Же Ни Йя. Однако это нельзя проделать незаметно. И все может очень плохо кончиться. Землянин попросту откажется участвовать в финальной стадии процесса, и вся работа пойдет насмарку.
В то, что даже в этом крайнем случае сохранится надежда на успех, верили только самые крайние оптимисты. Конечно, существует еще искусственное оплодотворение, но при таком невысоком уровне биосовместимости оно скорее всего не даст результатов.
А времени становилось все меньше, и когда казалось, что его уже нет совсем, один из старших медиков произнес вслух то, о чем многие специалисты знали, но боялись даже подумать.
— Есть еще один вариант. Изменить генотип миламанской женщины. Успех почти гарантирован, но эта женщина практически наверняка лишится способности иметь детей от миламанских мужчин и даже вести полноценную половую жизнь. И я не готов поручиться, что мы сможем потом вернуть ее генотип в исходное состояние. Одну операцию подобного рода женщина скорее всего выдержит, но вторую — вряд ли.
— Мы не можем сделать такую операцию, — категорически заявил другой старший медик. — Это противоречит закону о вивисекциях и закону о генофонде миламанской расы.
— Этим законам противоречит сама затея с геном бесстрашия, заметил первый медик, и его поддержал капитан корабля.
— Хочу напомнить, что законы мирного времени не всегда действуют на борту боевого корабля, — сказал он. — Я, как капитан крейсера, могу в боевой обстановке приостановить действие любого закона, кроме тех, которые касаются непосредственно боевых действий.
Об одном никто из участников совещания не спорил. Ни у капитана крейсера, ни у самой королевы, ни даже у Господа Бога нет права принудить миламанскую женщину к участию в подобном эксперименте.
Единственное, что мог сделать капитан — это пригласить на совещание младшего офицера Ли Май Лим.
Персонально ей ничего не стали излагать и предлагать. Просто посадили в одно из свободных кресел и продолжили обсуждение проблемы.
Минут через пятнадцать Ли Май Лим вскочила сама и воскликнула в необычайном возбуждении:
— Что же вы раньше молчали? Я хочу, чтобы мне сделали эту операцию немедленно.
— Но после операции ты не сможешь иметь нормального потомства и нормальных половых сношений с миламанами, — предостерег ее старший из медиков, опасаясь, что Ли Май Лим не все поняла.
— Но я смогу иметь детей от носителя гена бесстрашия? — уточнила Ли Май Лим.
— Одного — почти наверняка. Но это может быть опасно само по себе. Противоестественные генетические изменения могут дать непредсказуемый результат. Нельзя ручаться, что развитие инфанта пойдет по обычному пути. Нельзя исключить вероятности тяжелых осложнений, которые могут даже привести к смерти.
— Моей или ребенка?
— Очень может быть, что придется выбирать.
— Если вы готовы сделать выбор в пользу ребенка, я согласна.
Однако медики колебались, и на этом совещании не было принято никакого конкретного решения.
Ли Май Лим пришлось еще два дня доставать медиков, убеждая их, что она действительно согласна на генетическую коррекцию и если даже будет потом об этом жалеть, то упрекать станет только себя.
Медики пугали девушку мутациями, изменением внешнего облика, осложнениями, болезнями и смертью в мучениях, но она была непреклонна. И на третий день специалисты сдались.
Они решились подсадить в организм Ли Май Лим вирус генетической коррекции, который в считанные дни изменит ее генотип, максимально сблизив его с генотипом гуманоидов вида Homo sapiens. Это не превратит Ли Май Лим в человеческую самку — такое превращение не имело бы смысла. Но и полноценной миламанкой она тоже больше не будет.
И главный риск состоит в том, что она может быстро утратить способность к деторождению вообще. Земной и миламанский способы размножения очень сильно отличаются друг от друга и внутренние органы, отвечающие за эту сферу, также весьма различны. И компьютер предсказывает 50?процентную вероятность того, что миламанские органы у Ли Май Лим после генетического вмешательства атрофируются, а человеческие не разовьются.
Но даже это не испугало Ли Май Лим. Она только спросила:
— Первый инфант родится наверняка?
— Скорее всего да. Стопроцентной гарантии дать нельзя, но мы почти уверены в этом.
— Тогда я готова.
И операция началась. Она ничем не напоминала хирургическое вмешательство — даже такое чистое и бескровное, какое практикуют миламаны, использующие лазерные скальпели и регенераторы тканей. Всего несколько безболезненных инъекций.
Правда, без наркоза не обошлось. Уже через несколько минут после инъекций тело Ли Май Лим забилось в жутких судорогах, и если бы не наркоз, то мучения были бы невыносимы.
Однако глубокий сон избавил ее от страданий, а проснулась Ли Май Лим только через три дня, когда все самое страшное было уже позади. Правда, чувствовала она себя отвратительно, а до прихода в точку рандеву оставались всего одни сутки.
Эти сутки еще не истекли, когда врачи сообщили одновременно капитану и Ли Май Лим, что биосовместимость ее яйцеклеток со сперматозоидами землянина достигла максимального уровня. Если зачатие не удастся совершить сейчас, то это не получится никогда.
И тогда Ли Май Лим пришла к носителю гена бесстрашия и сказала:
— Я хочу родить от тебя ребенка. Может быть, после этого у меня не будет детей, может быть, я даже умру, но если мой ребенок унаследует от тебя ген бесстрашия, то я умру счастливой. Пожалуйста, не лишай меня этого счастья.
Неустроев нашел, что речь ее прозвучала чересчур патетически, но ничего по этому поводу не сказал. Только спросил:
— А почему ты так уверена, что на этот раз у тебя получится? И чего это ты вдруг заговорила о смерти?
— Потому что я больше не миламанка. Я монстр, который создан специально для того, чтобы родить от тебя ребенка.
Говоря это, Ли Май Лим раздевалась, не ожидая напоминаний, и когда она предстала перед Неустроевым нагой, он, придирчиво оглядев ее с ног до головы, не нашел лучших слов, чем банальное:
— Надо сказать, ты очень привлекательный монстр.
«Кажется, он заметил!» — подумала Ли Май Лим про себя. Дело в том, что этим утром она обнаружила странную вещь. Ее груди ощутимо увеличились, хотя она еще не родила инфанта, и значит, для роста молочных желез не было никаких оснований. Похоже, это начали сказываться генетические изменения.
Но Евгений Неустроев по прозвищу Же Ни Йя ничего не заметил. Ему просто нравилась Ли Май Лим, и его слова были всего лишь очередным комплиментом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90