Она вдруг покраснела, выговорив последнее слово. Ренье сделал вид, что не замечает ее смущения. Кивнул:
– Здравое рассуждение.
– Вот и отлично. – Эскива заметно повеселела. – Я намерена перекусить. Я взяла немного яблок, кусок сладкого пирога и чудную копченую ветчину. Гайфье, подай их сюда, пожалуйста.
Выяснилось, что Эскива сунула все припасы в один мешочек, мешочек затолкала в седельную сумку, а сверху положила маленький арбалет, так что сладкий пирог и чудная копченая ветчина превратились в единый комок.
Гайфье попросту разрубил этот съедобный монолит шпагой на три части, а Эскива тем временем набрала воды из источника.
Ренье нравилось смотреть, как королева кушает. Подобно своей матери, Эскива отличалась завидным аппетитом. Сам Ренье с трудом прожевал половину от своей порции, а остальное в единый миг проглотила Эскива.
– Ну вот, теперь я готова к разговору, – сообщила она. – Потому что поговорить есть о чем. Что это за странный такой трактир, а? Я припоминаю все эти нудные разговоры касательно «плачущих гномов», но до сих пор считала все это лишь курьезом.
– Это и есть курьез, – сказал Ренье.
Эскива покачала головой.
– Когда тот тип узнал, что у нас нет денег, и попробовал угрожать, вы ему на что-то намекнули…
– А! – сказал Ренье. – Правда. Вашему величеству неплохо бы знать подобные вещи. Хозяин «Плачущего гнома» – гном.
Гайфье уселся рядом на траву, уставился на рассказчика недоверчиво. А Эскива тихонько рассмеялась:
– Правда?
– По меньшей мере наполовину, – подтвердил Ренье. – Кажется, его мать была работницей на одной из шахт Вейенто. Ничего толком не известно, но наш герой проворовался, был уличен в мошенничестве и изгнан своими соплеменниками.
– Довольно дерзко было с его стороны давать трактиру подобное название, – заметил Гайфье.
– Да, он такой, – согласился Ренье. – Я давно его знаю. Плут и мошенник, но готовит недурно и всегда готов поверить в долг. Он предпочитает, чтобы долги ему отдавали не деньгами, а услугами. Впрочем, ничего особенно противозаконного, – добавил Ренье быстро. – Так, мелочи… А сегодня он помог нам.
– В самом деле, – согласилась королева. – Кстати, как это вышло, господин Ренье, что вы, с вашим богатым опытом лазания по чужим спальням, попались сегодня столь бесславно?
– Подозреваю, – сказал Ренье совершенно спокойно, – что виночерпий, с чьей супругой мы жили душа в душу больше года, получил от какого-то доброжелателя анонимное послание.
– Да? – сказала королева.
– Да, – повторил Ренье. – В этом послании говорилось, вероятно, о том, что, если господин виночерпий вернется домой раньше обычного времени, он увидит безрадостные для взора картины.
– Между прочим, никто не ловил любовника Труделизы, – заметила королева. – Вы обратили на это внимание? Ловили грабителя.
– Стало быть, виночерпия предупредили о том, что в его дом намерен забраться грабитель, – сказал Ренье еще более спокойным тоном. – И вот что поразительно! В доме было все заранее подготовлено для моего спасения.
– Например? – прищурилась Эскива.
– Например, веревочная лестница. Очень хорошая лестница. И в удачном месте.
Если Эскива и поняла, на что намекал Ренье, то не показала виду. Вместо этого она устроилась на траве удобнее, вытянула ноги и покачала носком сапога.
– А что, – сказала Эскива, – вам и вправду так мила эта Труделиза?
– Дело привычки, – объяснил Ренье. – Я – человек привычки. В моем возрасте трудно менять образ жизни.
– Теперь придется, – фыркнула королева.
Ренье больше не сомневался в правильности своих догадок. Это Эскива дала знать виночерпию. И она же устроила для изобличенного Ренье столь впечатляющий побег.
«Но почему она это сделала?» – спрашивал себя Ренье. Он понимал, что боится найти ответ. И потому очень быстро прекратил задавать себе всякие вопросы и просто покорился происходящему.
У Эскивы было на диво хорошее настроение. В отличие от Гайфье – тот держался мрачновато, и было очевидно, что мальчик не вполне одобряет приключение.
– Отдай вторую шпагу господину Ренье, – приказала брату Эскива. – А для чего у тебя арбалет?
– А у тебя? – ответил он.
– У меня – совсем маленький арбалетик, потому что я намерена убить пару безобидных певчих пташек, – сказала Эскива. – Без шуток. Я хочу приготовить запеченных воробьев, а их можно убить только из маленького арбалетика. Вот Гайфье почему-то вооружился до зубов. Интересно бы знать, для чего ему столько оружия.
– Я должен защищать тебя, – сказал Гайфье. – И не будем больше обсуждать это.
Ренье взял у мальчика вторую шпагу, поблагодарил кивком и прицепил к поясу. «Даже ножны не забыл, – подумал Ренье с благодарностью. – Эскива бы точно не подумала о подобной мелочи, и пришлось бы мне расхаживать с обнаженной шпагой в руке. Ничего глупее не придумаешь. Разве что попасться голым в чужой постели».
Они снова двинулись в путь. Певчие пташки летали у них над головами, и Эскива действительно выпустила из арбалета пару стрел, но никого не убила, надулась и спрятала арбалет обратно в седельную сумку.
Постепенно Гайфье развеселился. Прогулка проходила спокойно, никакие злодеи не тревожили ни королеву, ни ее спутников. И Эскива впервые за долгое время выглядела по-настоящему беспечной.
– Я готовлю эскизы для гобелена «Сто сельских радостей», – сообщила королева, весело вертя головой и озирая окрестности. – Цветы, птички, но главное – любовные сценки между поселянами. И всякие шутки. Я уже придумала довольно много разных, но хочется сделать более достоверно.
Ренье представил себе работы Эскивы, странные фигуры и образы ее картин. Что, интересно бы узнать, она называет «достоверным»? Впрочем, Ренье не мог не признать: фантастические существа, изображенные маленькой королевой, выглядели вполне жизнеспособными. Встретишь такое в действительности – даже не испугаешься.
– Мне нужны впечатления, – добавила Эскива, привставая на стременах. – Там сенокос.
Она направила коня на широкую поляну, открывавшуюся в лесу. Там действительно стоял огромный стог, над которым уже был сооружен навес от дождя.
– Жаль, поселяне ушли! – сказала Эскива.
– Могу заверить ваше величество, – проговорил Ренье, поравнявшись с нею, – что это только к лучшему. Созерцая природу и плоды человеческого труда, ваше величество без труда представит себе благообразных юношей и девушек, в то время как реальные поселяне суть вонючие мужланы…
Эскива захохотала.
– Да знаю я, знаю! Я ведь их тоже видела… Они бывают забавны. И далеко не все вонючие. Вот мой брат – он же наполовину поселянин, да?
Гайфье чуть раздул ноздри, готовясь обидеться, но у него не получилось: дуться на Эскиву, когда та в отменном расположении духа, не удавалось еще никому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145