Такси уже стоит у подъезда, а ты будешь одеваться полчаса…
Она ушла. Вскоре я услышал звук автомобильного мотора, который тут же растворился в ночной тишине.
Мне попались на глаза старинные настенные часы. Они показывали половина второго. Хорошо, что стоянка такси почти рядом с моим домом, подумал я с облегчением. Этот факт меня здорово выручил. В нашем городе вызвать ночью таксомотор – большая проблема.
Теперь у меня есть время подумать. Нет, не о предстоящей свадьбе. А о том, как сорваться с крючка. Хотя, если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то мне уже давно пора жениться. Как-никак, стукнуло тридцать три годочка. Временной порог, от которого обычно начинаются большие свершения. Правда, у больших людей.
Я же всего лишь простой обыватель. Бог не дал мне никаких особых талантов. За исключением потрясающей лени. По-моему, Обломов – это мой прапрадед. Я просто обожаю валяться на диване и предаваться фантастическим мечтаниям. Иногда мне лень даже лишний раз сходить в магазин за продуктами.
Бездумно послонявшись по комнатам минуту-другую, я пошел в ванную, принял душ, а затем направился на кухню, выпил стакан томатного сока, и лег спать. Мне совсем не хотелось думать о своих любовных коллизиях. Смутное предчувствие какой-то большой беды вдруг овладело мною всецело, и я едва заставил себя уснуть.
Правда, мне пришлось ворочаться не менее часа, пока, наконец, сон не смежил мои веки.
Всю ночь мне снились кошмарные сны. Я не запомнил их, но утром проснулся в холодном поту. Меня разбудило настойчивое камлание дверного звонка. Похоже, он оказался моим спасителем, потому как в этот момент в моих мозгах разыгрывалось кошмарное представление со мной в качестве главного действующего лица.
Мне снилась безбрежная равнина, усеянная обломками камней. Над горизонтом висел алый солнечный шар, который окрасил равнину в мрачный коричневато-красный цвет. Я в диком ужасе стоял на небольшой возвышенности и глядел на окружающий меня каменный лабиринт. Там – и внизу, между булыгами, и на поверхности каменных обломков – копошились разные ползучие гады.
Я стоял и мысленно молился, чтобы они меня не заметили. Но самое интересное: я знал, что это сон, однако почему-то был уверен, что в любой момент он может стать явью. «Лишь бы среди этих тварей не нашлось своего всеведущего Вия, – подранком билась в моей голове испуганная мысль. – Лишь бы не нашлось…»
Не знаю, что было бы дальше, но тут над равниной раздался звон церковного колокола – ясный и чистый, как слеза младенца. Змеи и другие уродливые пресмыкающиеся начали рассыпаться в прах; лишь некоторым удалось ускользнуть в глубокие норы и забиться под камни.
Звук колокольного боя нарастал; он вытеснил из головы все мои дурные мысли и страхи. Я наконец обрел способность двигаться. Взмахнув руками, как крыльями, я оттолкнулся от возвышенности и – взлетел!
Полет мой был недолог, но захватывающ. Мне казалось, что я вернулся в детство. Это было непередаваемо прекрасное ощущение. Я купался в воздушном эфире, сплошь состоявшем из молекул счастья и радости.
И тут – какая жалость! – я проснулся.
Глава 2
«Какая сволочь будит меня ни свет ни заря!?» Я готов был убить идиота, который трезвонил, словно на пожар. Однако, посмотрев на часы, я понял, что ранним утром пятнадцать минут десятого назвать никак нельзя. Но делать было нечего – я поднялся, и как был в одних плавках, так и пошлепал босыми ногами к входной двери.
– Кто там? – спросил я недовольно, не соизволив даже посмотреть в дверной глазок.
Мне почему-то подумалось, что с другой стороны двери находится моя ненаглядная подружка. Наверное, не выдержала столь длительной разлуки и примелась с утра пораньше, чтобы ковать железо, пока оно горячо.
Мудрое решение – я так ничего толкового и не придумал. А значит, мог поддаться ее нажиму. И тогда прости-прощай вольная волюшка…
Но я ошибся. Голос, который раздался из-за двери, был мужским и очень официальным:
– Открывайте, милиция.
Ни фига себе! Остатки сонного настроения улетучились в один миг.
К правоохранительным органам я отношусь как к спящей змее – стараюсь обойти их стороной, не делая резких движений и даже не дыша, чтобы не привлечь внимание. Наверное, это у меня наследственное. От деда, который после отсидки едва не шарахался в сторону при виде любого человека в милицейских погонах.
А дед был уважаемым человеком, директором засекреченного НИИ, депутатом и носил на лацкане пиджака звезду Героя Соцтруда.
– Одну минуту! – продолжал тем временем молоть мой язык, действуя совершенно автономно от мыслительного процесса. – Я оденусь…
Быстро натягивая на себя спортивный костюм, я лихорадочно вспоминал все свои грехи. Их насчитывалось не так уж и много, но ведь были, были… Особенно по части реализации раритетных монет.
Совсем недавно я втюкал какому-то шведу (или скандинаву – хрен их разберет; для меня они все на одно лицо, как китайцы; в общем, не наши люди) подделку, которая потянула на «штуку» зеленью. На самом деле эта монета-новодел стоила максимум сотню баксов. (Правда, сделана она была с потрясающим мастерством).
Но я ведь не виноват, что кругом столько лохов. Хочешь заниматься нумизматикой – почитай умные книжки для начала. И посоветуйся со специалистами, если приобретаешь дорогой раритет.
Нет, конечно же, я не виноват! По крайней мере, в этом случае…
С этой успокоительной мыслью я и открыл входную дверь. Передо мной стоял представитель закона, худощавый мент в гражданской одежде с предусмотрительно раскрытой служебной ксивой, которую он спрятал в карман, едва я на нее взглянул.
Я успел прочитать только его звание и фамилию: «Майор Ляхов…» А дальше то ли Олег Петрович, то ли Орест Павлович… в общем ОПа, приехали. Увидеть мента с утра пораньше, да еще на пороге собственной квартиры, это явно не к добру. И к бабке-ворожее не нужно ходить, все и так понятно.
– Вы Никита Бояринов? – вежливо спросил мент, изобразив глубокое уважение к свободе личности.
– Заходите, – сказал я, стараясь улыбаться как можно приветливей. – Вам можно было свое удостоверение и не показывать. Что вы опер, видно за версту.
– Да ну? – удивился мент. – И как это можно определить?
– По взгляду. Он у вас как у инспектора Мэгре, знаменитого персонажа французских детективов, – острый и проницательный. Насквозь протыкает.
Это я бросил ему леща. На всякий случай. С милицией надо быть вежливым, приветливым и стоять перед представителем закона нужно на полусогнутых лапках. Впрочем, это относится и к зарубежной полиции. Законники любят, когда перед ними трепещут и заискивают.
– Не знал… – Опер невольно улыбнулся, хотя было видно, что ему не до смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Она ушла. Вскоре я услышал звук автомобильного мотора, который тут же растворился в ночной тишине.
Мне попались на глаза старинные настенные часы. Они показывали половина второго. Хорошо, что стоянка такси почти рядом с моим домом, подумал я с облегчением. Этот факт меня здорово выручил. В нашем городе вызвать ночью таксомотор – большая проблема.
Теперь у меня есть время подумать. Нет, не о предстоящей свадьбе. А о том, как сорваться с крючка. Хотя, если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то мне уже давно пора жениться. Как-никак, стукнуло тридцать три годочка. Временной порог, от которого обычно начинаются большие свершения. Правда, у больших людей.
Я же всего лишь простой обыватель. Бог не дал мне никаких особых талантов. За исключением потрясающей лени. По-моему, Обломов – это мой прапрадед. Я просто обожаю валяться на диване и предаваться фантастическим мечтаниям. Иногда мне лень даже лишний раз сходить в магазин за продуктами.
Бездумно послонявшись по комнатам минуту-другую, я пошел в ванную, принял душ, а затем направился на кухню, выпил стакан томатного сока, и лег спать. Мне совсем не хотелось думать о своих любовных коллизиях. Смутное предчувствие какой-то большой беды вдруг овладело мною всецело, и я едва заставил себя уснуть.
Правда, мне пришлось ворочаться не менее часа, пока, наконец, сон не смежил мои веки.
Всю ночь мне снились кошмарные сны. Я не запомнил их, но утром проснулся в холодном поту. Меня разбудило настойчивое камлание дверного звонка. Похоже, он оказался моим спасителем, потому как в этот момент в моих мозгах разыгрывалось кошмарное представление со мной в качестве главного действующего лица.
Мне снилась безбрежная равнина, усеянная обломками камней. Над горизонтом висел алый солнечный шар, который окрасил равнину в мрачный коричневато-красный цвет. Я в диком ужасе стоял на небольшой возвышенности и глядел на окружающий меня каменный лабиринт. Там – и внизу, между булыгами, и на поверхности каменных обломков – копошились разные ползучие гады.
Я стоял и мысленно молился, чтобы они меня не заметили. Но самое интересное: я знал, что это сон, однако почему-то был уверен, что в любой момент он может стать явью. «Лишь бы среди этих тварей не нашлось своего всеведущего Вия, – подранком билась в моей голове испуганная мысль. – Лишь бы не нашлось…»
Не знаю, что было бы дальше, но тут над равниной раздался звон церковного колокола – ясный и чистый, как слеза младенца. Змеи и другие уродливые пресмыкающиеся начали рассыпаться в прах; лишь некоторым удалось ускользнуть в глубокие норы и забиться под камни.
Звук колокольного боя нарастал; он вытеснил из головы все мои дурные мысли и страхи. Я наконец обрел способность двигаться. Взмахнув руками, как крыльями, я оттолкнулся от возвышенности и – взлетел!
Полет мой был недолог, но захватывающ. Мне казалось, что я вернулся в детство. Это было непередаваемо прекрасное ощущение. Я купался в воздушном эфире, сплошь состоявшем из молекул счастья и радости.
И тут – какая жалость! – я проснулся.
Глава 2
«Какая сволочь будит меня ни свет ни заря!?» Я готов был убить идиота, который трезвонил, словно на пожар. Однако, посмотрев на часы, я понял, что ранним утром пятнадцать минут десятого назвать никак нельзя. Но делать было нечего – я поднялся, и как был в одних плавках, так и пошлепал босыми ногами к входной двери.
– Кто там? – спросил я недовольно, не соизволив даже посмотреть в дверной глазок.
Мне почему-то подумалось, что с другой стороны двери находится моя ненаглядная подружка. Наверное, не выдержала столь длительной разлуки и примелась с утра пораньше, чтобы ковать железо, пока оно горячо.
Мудрое решение – я так ничего толкового и не придумал. А значит, мог поддаться ее нажиму. И тогда прости-прощай вольная волюшка…
Но я ошибся. Голос, который раздался из-за двери, был мужским и очень официальным:
– Открывайте, милиция.
Ни фига себе! Остатки сонного настроения улетучились в один миг.
К правоохранительным органам я отношусь как к спящей змее – стараюсь обойти их стороной, не делая резких движений и даже не дыша, чтобы не привлечь внимание. Наверное, это у меня наследственное. От деда, который после отсидки едва не шарахался в сторону при виде любого человека в милицейских погонах.
А дед был уважаемым человеком, директором засекреченного НИИ, депутатом и носил на лацкане пиджака звезду Героя Соцтруда.
– Одну минуту! – продолжал тем временем молоть мой язык, действуя совершенно автономно от мыслительного процесса. – Я оденусь…
Быстро натягивая на себя спортивный костюм, я лихорадочно вспоминал все свои грехи. Их насчитывалось не так уж и много, но ведь были, были… Особенно по части реализации раритетных монет.
Совсем недавно я втюкал какому-то шведу (или скандинаву – хрен их разберет; для меня они все на одно лицо, как китайцы; в общем, не наши люди) подделку, которая потянула на «штуку» зеленью. На самом деле эта монета-новодел стоила максимум сотню баксов. (Правда, сделана она была с потрясающим мастерством).
Но я ведь не виноват, что кругом столько лохов. Хочешь заниматься нумизматикой – почитай умные книжки для начала. И посоветуйся со специалистами, если приобретаешь дорогой раритет.
Нет, конечно же, я не виноват! По крайней мере, в этом случае…
С этой успокоительной мыслью я и открыл входную дверь. Передо мной стоял представитель закона, худощавый мент в гражданской одежде с предусмотрительно раскрытой служебной ксивой, которую он спрятал в карман, едва я на нее взглянул.
Я успел прочитать только его звание и фамилию: «Майор Ляхов…» А дальше то ли Олег Петрович, то ли Орест Павлович… в общем ОПа, приехали. Увидеть мента с утра пораньше, да еще на пороге собственной квартиры, это явно не к добру. И к бабке-ворожее не нужно ходить, все и так понятно.
– Вы Никита Бояринов? – вежливо спросил мент, изобразив глубокое уважение к свободе личности.
– Заходите, – сказал я, стараясь улыбаться как можно приветливей. – Вам можно было свое удостоверение и не показывать. Что вы опер, видно за версту.
– Да ну? – удивился мент. – И как это можно определить?
– По взгляду. Он у вас как у инспектора Мэгре, знаменитого персонажа французских детективов, – острый и проницательный. Насквозь протыкает.
Это я бросил ему леща. На всякий случай. С милицией надо быть вежливым, приветливым и стоять перед представителем закона нужно на полусогнутых лапках. Впрочем, это относится и к зарубежной полиции. Законники любят, когда перед ними трепещут и заискивают.
– Не знал… – Опер невольно улыбнулся, хотя было видно, что ему не до смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71