А может, Сэди – попросту лишенная стыда и совести любительница подслушивать и вынюхивать.
– Я не могу поверить ни в одно из этих предположений, – возразила Шарлотта, покачав головой. – Мы работаем вместе уже три года, Колин, и у меня ни разу не было оснований сомневаться в ее порядочности. За исключением истории с вами, но здесь я могу понять ее как женщина.
Колин несколько минут сидел, молча глядя на жену и отчетливо ощущая ее неуверенность. Веки у Шарлотты были опущены, но ресницы дрогнули и поднялись, когда Колин подошел к ней сзади и поцеловал обнаженную шею.
– Она прекрасно осведомлена о том, какое именно музыкальное произведение нужно искать, в этом я уверен, – безапелляционно заявил Колин. – Она просмотрела две или даже три страницы рукописи и положила изготовленную мной копию партитуры на то же место, куда я ее спрятал. На кого бы она ни работала, этот человек узнает о находке, а мы узнаем, кто он.
Шарлотта кивнула и обняла Колина, когда он наклонился к ней.
– Мне нужно идти, дорогой Колин. Завтра вечером у нас премьера, и сегодняшняя генеральная репетиция очень важна. К тому же я не хочу, чтобы Сэди что-нибудь заподозрила.
Колин еще раз глубоко вздохнул, но не разомкнул объятия.
– Ты так ничего и не сказала мне о Флоренции.
Шарлотта поймала в зеркале взгляд его красивых глаз.
– Директор театра Делла Пергола, узнав о моих возможных гастролях в Милане, немедленно связался с Эдвардом Хиббертом. Уолтер сказал мне об этом предложении только сегодня, но я не знаю никаких деловых подробностей. Завтра вечером я все надеюсь разузнать от Эдварда.
– Понятно, – сказал Колин.
Еще несколько секунд они молча смотрели друг на друга в зеркало, потом Шарлотта повернулась и поцеловала Колина.
– А Сэди? Как ты намерен повести себя с ней? – спросила Шарлотта, отпуская герцога.
Колин пригладил волосы пятерней.
– Я подброшу ей анонимную записку, в которой сообщу, что рукопись у меня и что я хотел бы встретиться с заинтересованным лицом завтра поздно вечером. Не сомневаюсь, что они войдут со мной в контакт.
– Записка будет анонимной? – нахмурив брови, спросила Шарлотта.
– Я хочу ее заинтриговать. Пусть теряется в догадках, к кому попала рукопись.
Шарлотта погладила Колина по щеке.
– Спасибо, Колин. За все.
Лицо у герцога стало серьезным и сосредоточенным. Он собирался что-то сказать, но не успел произнести ни слова: Шарлотта подобрала юбки и выпорхнула из гримерной.
После ее ухода Колин некоторое время сидел и перечитывал написанную им записку:
Рукопись Генделя находится у меня. Я хотел бы встретиться с лицом, на которое выработаете, завтра во втором антракте, в вашей гримерной. Лишние свидетели не нужны. Если вы не воспользуетесь случаем, то больше никогда не увидите рукопись.
Не поставив подписи, Колин сложил листок, написал на чистой стороне имя Сэди, но запечатывать записку не стал. Вышел из гримерной Шарлотты и немного постоял у двери, слушая доносившуюся из зала музыку и пение хора. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, герцог быстрым шагом прошел по коридору и остановился возле двери в маленькую гримерную Сэди. На всякий случай еще раз оглядевшись по сторонам, он подсунул записку под дверь, а затем, минуя большой черный занавес, отделяющий кулисы от сцены, спустился в зрительный зал, надеясь прослушать последнюю перед завтрашней премьерой репетицию до конца.
Придуманный ими план нападения начал действовать.
Глава 22
В день премьеры в театре царило праздничное оживление. Актеры, занятые в спектакле, в волнении расхаживали за кулисами, настраиваясь на выход. Все остальные члены труппы оживленно переговаривались в кулисах. Смех и шутки слышались повсюду. В театр съехались представители высшего общества и прочие, менее знатные, но не менее преданные поклонники Балфа. Это было первое представление оперы «Цыганка» на английской сцене.
Уже больше часа Шарлотта находилась в гримерной, переодеваясь и готовясь к спектаклю. В комнату постоянно кто-то входил и преподносил очередной огромный букет цветов с непременной запиской от почитателей таланта. Особой изысканностью отличались букеты от аристократов, многие из которых уже несколько лет не пропускали ни одного спектакля с ее участием. В кассах был объявлен аншлаг, значит, сегодня вечером зал будет полон.
Шарлотта явилась в театр пораньше, но не из-за премьеры. Она хотела переговорить с Уолтером и с Эдвардом Хиббертом и узнать от них все подробности о гастролях во Флоренции. Предчувствие ее не обмануло: это было отличное предложение на очень выгодных во всех отношениях условиях. Но это окончательно расстроило Шарлотту, которая, закончив гримироваться, продолжала в задумчивости сидеть за туалетным столиком. Чем она была расстроена? Тем, что все условия гастролей были необычайно выгодными и она не имела никаких оснований отказаться от приглашения и остаться с Колином, без которого уже не мыслила своей жизни. Камеристка Люси Бет, стоя у Шарлотты за спиной, вкалывала в ее парик последние шпильки.
Первый раз в своей театральной жизни Лотти Инглиш получила предложение выступать на зарубежной сцене с покрытием всех расходов на переезд и проживание в Италии. Выступление в театрах Милана и Флоренции обеспечит ее имени место в первом ряду самых известных певцов Европы. Именно к этому она так долго стремилась, но теперь то, что еще вчера было целью всей жизни, стало для Шарлотты далеко не самым главным. Самым главным был Колин, и она не хотела оставлять его в Англии. Еще вчера она не могла предположить, что одна мысль о расставании с Колином будет доставлять ей такие страдания.
Шарлотта всегда считала, что никакое чувство не сможет пересилить ее любовь к театру, в том числе и чувство к собственному мужу. Для нее брак с герцогом был всего лишь способом обрести свободу и не предполагал особой привязанности, а тем более любви. Она хотела построить свои отношения с будущим мужем на основании договора, который обязаны были соблюдать обе заинтересованные стороны, причем при непременном условии, что вопрос о ее сценической карьере обсуждению не подлежит. Но жизнь распорядилась иначе. Ее мужем оказался самый непредсказуемый и удивительный человек, наделенный не только благородным происхождением, но и умом и талантом. Он пробудил в ней женщину и заставил полюбить себя. Шарлотта видела, что за короткое время их брака и в Колине произошли разительные перемены. Она чувствовала, что интересует его, что он дорожит каждой минутой, которую может провести в ее обществе, и, самое главное, он ей полностью доверяет.
Единственное, в чем Шарлотта сомневалась, это в том, любит ли ее Колин по-настоящему. Последние несколько дней она, по сути, не могла думать ни о чем другом, и настроение ее то и дело менялось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Я не могу поверить ни в одно из этих предположений, – возразила Шарлотта, покачав головой. – Мы работаем вместе уже три года, Колин, и у меня ни разу не было оснований сомневаться в ее порядочности. За исключением истории с вами, но здесь я могу понять ее как женщина.
Колин несколько минут сидел, молча глядя на жену и отчетливо ощущая ее неуверенность. Веки у Шарлотты были опущены, но ресницы дрогнули и поднялись, когда Колин подошел к ней сзади и поцеловал обнаженную шею.
– Она прекрасно осведомлена о том, какое именно музыкальное произведение нужно искать, в этом я уверен, – безапелляционно заявил Колин. – Она просмотрела две или даже три страницы рукописи и положила изготовленную мной копию партитуры на то же место, куда я ее спрятал. На кого бы она ни работала, этот человек узнает о находке, а мы узнаем, кто он.
Шарлотта кивнула и обняла Колина, когда он наклонился к ней.
– Мне нужно идти, дорогой Колин. Завтра вечером у нас премьера, и сегодняшняя генеральная репетиция очень важна. К тому же я не хочу, чтобы Сэди что-нибудь заподозрила.
Колин еще раз глубоко вздохнул, но не разомкнул объятия.
– Ты так ничего и не сказала мне о Флоренции.
Шарлотта поймала в зеркале взгляд его красивых глаз.
– Директор театра Делла Пергола, узнав о моих возможных гастролях в Милане, немедленно связался с Эдвардом Хиббертом. Уолтер сказал мне об этом предложении только сегодня, но я не знаю никаких деловых подробностей. Завтра вечером я все надеюсь разузнать от Эдварда.
– Понятно, – сказал Колин.
Еще несколько секунд они молча смотрели друг на друга в зеркало, потом Шарлотта повернулась и поцеловала Колина.
– А Сэди? Как ты намерен повести себя с ней? – спросила Шарлотта, отпуская герцога.
Колин пригладил волосы пятерней.
– Я подброшу ей анонимную записку, в которой сообщу, что рукопись у меня и что я хотел бы встретиться с заинтересованным лицом завтра поздно вечером. Не сомневаюсь, что они войдут со мной в контакт.
– Записка будет анонимной? – нахмурив брови, спросила Шарлотта.
– Я хочу ее заинтриговать. Пусть теряется в догадках, к кому попала рукопись.
Шарлотта погладила Колина по щеке.
– Спасибо, Колин. За все.
Лицо у герцога стало серьезным и сосредоточенным. Он собирался что-то сказать, но не успел произнести ни слова: Шарлотта подобрала юбки и выпорхнула из гримерной.
После ее ухода Колин некоторое время сидел и перечитывал написанную им записку:
Рукопись Генделя находится у меня. Я хотел бы встретиться с лицом, на которое выработаете, завтра во втором антракте, в вашей гримерной. Лишние свидетели не нужны. Если вы не воспользуетесь случаем, то больше никогда не увидите рукопись.
Не поставив подписи, Колин сложил листок, написал на чистой стороне имя Сэди, но запечатывать записку не стал. Вышел из гримерной Шарлотты и немного постоял у двери, слушая доносившуюся из зала музыку и пение хора. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, герцог быстрым шагом прошел по коридору и остановился возле двери в маленькую гримерную Сэди. На всякий случай еще раз оглядевшись по сторонам, он подсунул записку под дверь, а затем, минуя большой черный занавес, отделяющий кулисы от сцены, спустился в зрительный зал, надеясь прослушать последнюю перед завтрашней премьерой репетицию до конца.
Придуманный ими план нападения начал действовать.
Глава 22
В день премьеры в театре царило праздничное оживление. Актеры, занятые в спектакле, в волнении расхаживали за кулисами, настраиваясь на выход. Все остальные члены труппы оживленно переговаривались в кулисах. Смех и шутки слышались повсюду. В театр съехались представители высшего общества и прочие, менее знатные, но не менее преданные поклонники Балфа. Это было первое представление оперы «Цыганка» на английской сцене.
Уже больше часа Шарлотта находилась в гримерной, переодеваясь и готовясь к спектаклю. В комнату постоянно кто-то входил и преподносил очередной огромный букет цветов с непременной запиской от почитателей таланта. Особой изысканностью отличались букеты от аристократов, многие из которых уже несколько лет не пропускали ни одного спектакля с ее участием. В кассах был объявлен аншлаг, значит, сегодня вечером зал будет полон.
Шарлотта явилась в театр пораньше, но не из-за премьеры. Она хотела переговорить с Уолтером и с Эдвардом Хиббертом и узнать от них все подробности о гастролях во Флоренции. Предчувствие ее не обмануло: это было отличное предложение на очень выгодных во всех отношениях условиях. Но это окончательно расстроило Шарлотту, которая, закончив гримироваться, продолжала в задумчивости сидеть за туалетным столиком. Чем она была расстроена? Тем, что все условия гастролей были необычайно выгодными и она не имела никаких оснований отказаться от приглашения и остаться с Колином, без которого уже не мыслила своей жизни. Камеристка Люси Бет, стоя у Шарлотты за спиной, вкалывала в ее парик последние шпильки.
Первый раз в своей театральной жизни Лотти Инглиш получила предложение выступать на зарубежной сцене с покрытием всех расходов на переезд и проживание в Италии. Выступление в театрах Милана и Флоренции обеспечит ее имени место в первом ряду самых известных певцов Европы. Именно к этому она так долго стремилась, но теперь то, что еще вчера было целью всей жизни, стало для Шарлотты далеко не самым главным. Самым главным был Колин, и она не хотела оставлять его в Англии. Еще вчера она не могла предположить, что одна мысль о расставании с Колином будет доставлять ей такие страдания.
Шарлотта всегда считала, что никакое чувство не сможет пересилить ее любовь к театру, в том числе и чувство к собственному мужу. Для нее брак с герцогом был всего лишь способом обрести свободу и не предполагал особой привязанности, а тем более любви. Она хотела построить свои отношения с будущим мужем на основании договора, который обязаны были соблюдать обе заинтересованные стороны, причем при непременном условии, что вопрос о ее сценической карьере обсуждению не подлежит. Но жизнь распорядилась иначе. Ее мужем оказался самый непредсказуемый и удивительный человек, наделенный не только благородным происхождением, но и умом и талантом. Он пробудил в ней женщину и заставил полюбить себя. Шарлотта видела, что за короткое время их брака и в Колине произошли разительные перемены. Она чувствовала, что интересует его, что он дорожит каждой минутой, которую может провести в ее обществе, и, самое главное, он ей полностью доверяет.
Единственное, в чем Шарлотта сомневалась, это в том, любит ли ее Колин по-настоящему. Последние несколько дней она, по сути, не могла думать ни о чем другом, и настроение ее то и дело менялось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77