– Может быть, моей безопасности? – предположила Мэри, не задумываясь. – От похотливого козла вроде вас.
Глаза его сузились. Похоже, ей удалось задеть его. Придвинув к двери кресло, он нацепил его спинкой на ручку.
Мэри огляделась по сторонам. Едва ли съеденный пудинг придал ей достаточно сил, чтобы выбраться из окна верхнего этажа.
– Лорд Уитфилд, мне трудно поверить, чтобы человек в вашем положении и с вашим состоянием счел необходимым прибегать к таким детским приемам.
– Я просто хочу вас поцеловать. – В его устах это прозвучало невинно, как объявление своего хода в партии в вист.
– Тогда зачем запирать дверь?
Он сбросил фрак и жилет и распустил галстук.
– У вас, знаете ли, на редкость невинный вид. Надо как-то поправлять положение.
Полотняная рубашка плотно обтягивала его мускулы, и Мэри поспешно постаралась умерить свое воображение, рисовавшее ей, что еще скрывается под этой рубашкой.
Галстук полетел на пол. Себастьян уперся коленом в перину.
– Невинность – это не заразная болезнь, милорд. – Мэри попыталась отодвинуться.
– Нет, именно болезнь, когда она так волнует мужчин. На свете не найдется человека, который, глядя на вас, Мэри Фэрчайлд, не пожелал бы продемонстрировать вам, какие замечательные чудеса могут происходить между мужчиной и женщиной.
– В этом нет необходимости. – Мэри надеялась, что у нее это прозвучало естественно и по-деловому. Между тем она не могла оторвать взгляд от его обнаженной шеи. – Мне давно известно, чем занимаются между собой мужчины и женщины.
Он изогнулся над ней как волк и почти по-волчьи прорычал:
– Откуда же вам это известно, Мэри?
– Высокородные джентльмены воображают, что экономка глуха и слепа к их проделкам. – Она сохраняла спокойный холодный тон, стараясь не выдать волнение, вызываемое его позой. – Некоторым из них, мне кажется, доставляло большое удовольствие, когда я заставала их за этим занятием. – Она еще слегка отодвинулась.
– Мы как-нибудь поговорим и об этом. – Он вытащил подушки у нее из-под спины. – О том, чего вы насмотрелись и какие у вас еще были трудности. Вы расскажете мне обо всех, кто оскорблял и преследовал вас, и я заставлю их пожалеть об этом.
Мэри сидела неподвижно. Себастьян взял ее за руки и откинул на подушки. Они вздымались теперь вокруг нее, ограничивая поле зрения, как монашеский куколь. Она видела перед собой только Себастьяна, и его медлительность одновременно завораживала и пугала ее.
– Ну, не бойтесь так. – Он, как всегда, полностью подавлял ее своим видом. – Целоваться – очень приятное занятие. Женщинам оно обычно нравится, а у меня, говорят, это отлично получается.
– Скажите, какая скромность! – Мэри еще пыталась шутить.
Он лег рядом с ней, так что она оказалась зажатой между ним и стеной. Мэри изо всех сил пыталась справиться с острым ощущением неловкости и неудобства. Ей все равно не будет стоить большого труда с ним справиться, думала она. В ее распоряжении были надежные, временем испытанные средства.
Только когда он перекинул ногу через ее бедра и его руки стали гладить ее рукава, она вспомнила, что ее холодность еще никогда не останавливала его.
Его обычная суровость на некоторое время смягчилась, неизвестно почему, и очертания его губ казались даже нежными, когда он произнес:
– Я думаю, вас уже целовали раньше.
Разумнее было не вступать в пререкания.
– Да.
Мэри почувствовала, как он весь напрягся.
– И вы отвечали на поцелуй?
– Нет.
Мэри по опыту знала, что умелое обращение со стойкой для зонтов охладит любой пыл.
Он снова рассмеялся. Глаза его слегка прищурились, лениво и чувственно.
– Тогда позвольте мне вам показать, как это делается. – Он слегка коснулся губами ее губ.
Мэри вздрогнула и застыла при его прикосновении, но это не был настоящий поцелуй. Скорее приглашение к поцелую, если ей было угодно его принять. Ей не было угодно, но она не могла скрыть, по крайней мере от себя, что ей нравилось ощущать тепло его тела. Оно больше успокаивало ее, чем пугало.
Но его загрубевшие ладони двигались все выше, к ее обнаженным плечам.
Мэри вздрогнула. Страх вновь охватил ее.
Обнаженная кожа касалась обнаженной кожи.
В этом уже не было ничего успокаивающего. Такая близость обжигала.
Нет, она на это пойти не может. Она этого просто не выдержит. Что такого страшного в поцелуе, говорила она себе, пытаясь унять дрожь. Но он умело пользовался любой самой маленькой ее уступкой. Каждое прикосновение его пальцев напоминало ей сцену в кабинете, которую он разыграл, снимая с ее руки перчатку. Но тогда он сделал это, чтобы обмануть Фэрчайлдов.
Обмануть Фэрчайлдов. Ведь это была его цель – обмануть Фэрчайлдов. Он и сейчас просто репетирует, уговаривала себя Мэри.
– Благодарю вас, – сказала новоявленная наследница. – Я получила большое удовольствие.
Себастьян, не обращая внимания на эти слова, продолжал гладить ее плечи медленными круговыми движениями. Он поднял голову.
– У вас изумительно нежная кожа. Когда я ее нажимаю, – он так и сделал, – она бледнеет, а когда отпускаю, ее опять заливает розовая волна.
Он наблюдал за этими изменениями так пристально и внимательно, словно только это действительно и занимало его изобретательный ум.
Все еще уверенная в том, что безусловно сможет положить конец этой пытке, Мэри сказала:
– Вы же говорили только о поцелуе.
– Спасибо, что вы мне напомнили.
Себастьян наклонился к ней, но она уперлась рукой ему в шею.
– Мы уже поцеловались, вполне достаточно.
Поднеся ее ладонь к губам, он поцеловал ее, и она ощутила его близость всем своим существом. Он целовал ее кисть и сгиб ее локтя. Исходивший от него, ему одному свойственный запах словно одурманивал ее, и Мэри невольно расслабилась.
В конце каждого дня во время их долгого пути он на руках выносил ее из кареты. Ведь она так плохо переносила дорогу, тогда она опускала голову ему на плечо и вдыхала запах лошадей, зимней свежести и мыла. Это особенное сочетание отложилось у нее в сознании вместе с ощущением покоя и сочувствия. И сейчас она вспомнила о нем, чтобы разубедить саму себя.
Нет, он совершенно неопасен. Он просто слишком настойчив. Он не тронет ее. Ведь она же из семьи Фэрчайлдов.
Мэри закрыла глаза, чтобы хоть не видеть, как он ласкает ее нежную кожу. Не чувствовать этого она же не могла. Из семьи Фэрчайлдов. Он никогда этого не забудет. Она монотонно повторяла это про себя как заклинание. Видит Бог, она тоже не могла этого забыть.
– Я все слежу и слежу за вами, а вы так тщательно прячете ваши настроения, как веревку, на которой вас могут вздернуть.
Мэри широко раскрыла глаза. О чем это он? Что у него на уме?
– Я иногда чувствую, что мог бы полностью заручиться вашей помощью во всем, что мне нужно, если бы только знал ваши тайны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79