Наконец пришел референт и повел гостя в огромный холл с множеством дверей, ведущих в просторные кабинеты. Здесь стены были украшены увеличенными и вставленными в рамки газетными статьями, где рассказывалось о блестящих победах, одержанных Мунихэмом в зале суда. Кем бы ни был его компаньон Мотт, он со всей очевидностью представлял собой незначительную фигуру. На «шапке» фирменного бланка значилось всего четыре фамилии адвокатов.
Дейл Мунихэм сидел за столом и лишь чуть приподнялся при появлении Клея, которого не представили и который почувствовал себя паломником, допущенным в святилище. Рукопожатие было холодным и сугубо официальным. Ему дали понять, что его сюда не звали, такой прием обескураживал. Мунихэму, коренастому человеку с грудью колесом и большим животом, было не меньше семидесяти. Синие джинсы, узорчатые красные сапоги, мятая ковбойская рубашка и, разумеется, никакого галстука. Мунихэму явно пора было в очередной раз подкрасить волосы – на висках у корней пробилась седина. Черная шевелюра была зачесана назад и щедро смазана бриллиантином. Припухшие веки на широком лице свидетельствовали о склонности к выпивке.
– У вас прекрасное помещение, уникальное в своем роде, – сказал Клей, стараясь разрядить обстановку.
– Куплено сорок лет назад, – ответил Мунихэм. – За пять тысяч долларов.
– Я видел большую коллекцию реликвий.
– Я хорошо выполнял свою работу, сынок. За двадцать один год не проиграл ни одного дела. Боюсь, пришло время испытать поражение, по крайней мере так говорят мои оппоненты.
Клей осмотрелся и, погрузившись в старинное кожаное кресло, попытался расслабиться. Кабинет был раз в пять больше его собственного, по стенам висели охотничьи трофеи – головы животных, наблюдавшие, казалось, за каждым движением чужака. Не слышалось никаких телефонных звонков, нигде не жужжал факс, не видно было и компьютера.
– Я приехал для того, чтобы поговорить о максатиле, – сказал Клей, чувствуя, что в любой момент его могут выставить за дверь.
Несколько секунд Мунихэм сидел неподвижно, разве что поправил очки на носу. Видимо, колебался. Потом сказал так, будто Клею это было неизвестно:
– Препарат вредный. Месяцев пять назад я возбудил иск во Флагстафе. Здесь, в Аризоне, дела не залеживаются, наш штат славится скорым судом, поэтому слушание должно начаться уже осенью. В отличие от вас я не регистрирую иск до тех пор, пока дело досконально не исследовано. Сейчас я готов к процессу. Если поступать именно так, противная сторона тебя никогда не собьет с толку. Я даже написал книгу о досудебной подготовке процесса. И постоянно в нее заглядываю. Вам тоже рекомендую.
«Может, мне прямо сейчас уйти?» – хотел задать вопрос Клей, но лишь спросил:
– Что у вас за клиент?
– Просто один клиент. Коллективные иски – мошенничество, по крайней мере в том виде, в каком ведете их вы и ваши друзья. Массовые тяжбы – жульничество, грабеж потребителей, лотерея, где правит алчность, в один прекрасный день она обернется против вас самих. Безудержная жадность раскачает маятник в другую сторону. Будут проведены реформы, и они окажутся суровыми. Вас, ребята, вышвырнут из бизнеса, но вам это безразлично, ведь вы уже нахапали денег. Кто пострадает, так это будущие истцы, все те маленькие люди, которые из-за того, что вы надругались над законом, потеряют возможность получить компенсацию за ущерб, нанесенный им недоброкачественной продукцией.
– Я спросил о вашем клиенте.
– Женщина шестидесяти шести лет, не курящая, четыре года принимала максатил. Я познакомился с ней год назад. Мы провели большую работу, прежде чем возбуждать дело.
Клей намеревался обсудить серьезные проблемы, например: сколько предположительно можно собрать клиентов, пострадавших от максатила, чего Мунихэм ожидает от корпорации, кого в качестве экспертов собирается вызвать в суд? Но теперь он думал лишь о том, как поскорее убраться.
– Вы полагаете, сделка будет невозможна? – спросил он, стараясь выказать заинтересованность.
– Я не иду на сделки. Моим клиентам это хорошо известно. Я соглашаюсь вести не более трех дел в год, причем тщательно их отбираю. Люблю, чтобы дела были разные, люблю опробовать новые теории, выступать в окружных судах, где прежде не выступал. У меня есть выбор, потому что с просьбами ко мне обращаются каждый день. И я всегда довожу дело до суда. Принимаясь за новую тяжбу, я заранее знаю, что не пойду на сговор. Это избавляет от искушения. Я прямо говорю своему клиенту: «Давайте не будем терять время даже на размышления о вероятной сделке, согласны?» – Старик наконец пошевелился, слегка перенес вбок тяжесть тела, как будто у него заныла спина. – Для вас это хорошая новость, приятель. Я сделаю первый выстрел, и, если жюри согласится со мной, оно вынесет приличный вердикт в пользу моей клиентки. А вы можете выстраиваться в очередь, запрыгивать на уже идущий поезд, распространять свою рекламу, собирать тысячи клиентов и по дешевке улаживать их дела, срывая жирный куш для себя. Я принесу вам огромные барыши.
– Мне бы хотелось довести дело до суда, – неискренне сказал Клей.
– Если то, что я читал, правда, вы не знаете даже, где этот суд находится.
– Ничего, как-нибудь найду.
Мунихэм пожал плечами:
– Возможно, и искать не придется. Когда я отправлю компанию «Гофман» в нокдаун, он будет шарахаться от любого жюри как черт от ладана.
– Я вовсе не приговорен к тому, чтобы идти на сделку.
– Однако пойдете. У вас будут тысячи дел. Никаких сил не хватит, чтобы отстаивать в суде каждое.
После этих слов Мунихэма Клей медленно поднялся, вяло протянул ему руку и сказал:
– Простите, у меня много работы, – после чего выскользнул из кабинета, быстро прошел через холл, через приемную-музей, а оттуда – на улицу, в немилосердную жару пустыни.
* * *
Невезение в Вегасе, фиаско в Туксоне. Однако впечатление от путешествия исправилось где-то над Оклахомой, на высоте сорока двух тысяч футов. Ридли спала на диване, укрывшись одеялом, глухая ко всему окружающему, когда зажужжал факс. Клей прошел в глубину салона и взял единственный листок. Информацию выудил из Интернета и переслал из конторы Оскар Малруни. Годовой рейтинг фирм и адвокатских гонораров, опубликованный в «Американ атторней». В списке двадцати самых высокооплачиваемых адвокатов под впечатляющим восьмым номером значился мистер Клей Картер, чьи доходы, по оценке журнала, составили за предыдущий год сто десять миллионов долларов. Имелась даже маленькая фотография Клея, под которой значилось: «Новичок года».
Неплохое определение, подумал Клей. К сожалению, тридцать миллионов от дилофта было выплачено Полетт, Ионе и Родни – такие вознаграждения тогда казались ему справедливо щедрыми, хотя по зрелом размышлении представлялись глупой тратой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106