Сэр Деннис приготовил себе виски с содовой и льдом, так называемый американский хайбол.
– И больше вы ничего не пили и не ели?
– Да, но почему?..
– Сейчас поймете, почему я задал такой вопрос, мэм. Яд, который вы проглотили, обнаружен в ваших напитках. Не будете ли так любезны сказать…
– Но… это невозможно! – слабым голосом воскликнула миссис Синклер. – Прошу вас, не говорите так; вы не знаете, что говорите! Уверяю вас: в том, что мы пили, не могло оказаться никакого яда! Я не сумасшедшая и не истеричка. Если сомневаетесь, если не верите мне, то спросите других. Мы просто не могли выпить отравленные коктейли; сейчас вы поймете почему.
Послышался щелчок; Нильсен захлопнул крышечку на часах.
– Мастерс, время вышло!
– Да перестаньте! – рассеянно отмахнулся старший инспектор. – Видите ли, мэм…
– Я сказал, время вышло! – повторил Нильсен.
Мастерс обернулся:
– Неужели вы серьезно?
– Еще как серьезно, – с мрачным видом ответил Нильсен. – Я не имею права подвергать риску здоровье моей пациентки. Извините, Мастерс, но здесь приказываю я. Уйдете сами или позвать санитаров?
Старший инспектор предпочел удалиться самостоятельно. Сандерс понимал, что Мастерс еле сдерживается, – он только-только приступил к допросу, даже не успел упомянуть о негашеной извести и фосфоре. Однако Мастерс прекрасно понимал, что такое дисциплина, что, впрочем, не помешало ему в кабине лифта отпустить несколько крепких замечаний.
– Она водит нас за нос! – заявил старший инспектор, когда они с Сандерсом спустились вниз. – Женщине с такой романтической внешностью доверять нельзя! Она ведет ловкую игру, но я выясню, что у нее на уме. Он, видите ли, не имеет права подвергать риску ее драгоценное здоровье! А меня, представьте себе, вытащили из постели среди ночи и приказали расследовать убийство, но оказывается, что расследовать особенно и нечего. Поверьте моему слову…
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – попросил Сандерс, – но сдается мне, у вас появились кое-какие зацепки.
Мастерс не выдержал:
– Ладно, доктор. Она меня достала. Да, не скрою, меня кое-что задело, а именно словечко «невозможно». Я-то надеялся: хоть раз в жизни достанется простое дело без затей! Никаких запертых изнутри комнат, трупов в снегу и прочего вздора. Но первое, что я слышу, – «невозможно»! Неужели так трудно подмешать в напиток яд? И если окажется, что все же…
Они вышли в зал ожидания как раз в тот момент, когда заскрипела вращающаяся дверь в вестибюле. Стараясь не поскользнуться на мраморном полу, навстречу старшему инспектору почти бежал молодой человек, в котором Сандерс опознал сержанта уголовного розыска Полларда. Доктору показалось, что сержант чем-то взбудоражен.
– Сэр, вам лучше вернуться на Грейт-Рассел-стрит, – заявил он. – Наш свидетель, Фергюсон… в общем, он исчез.
Мастерс с силой натянул на голову котелок, как будто затыкая себя пробкой. Видимо, он хотел что-то сказать, но вовремя вспомнил, где находится.
– Что значит исчез? – прошипел инспектор, сдерживаясь из последних сил. – Вот так просто взял и исчез? То есть вы позволили ему уйти прямо через парадную дверь?
– Нет, сэр, – тихо ответил Поллард. – Через парадную он не выходил. И через черный ход тоже.
– Ты, главное, успокойся, Боб! – шепотом попросил Мастерс. – Возьми себя в руки. Куда же он делся?
– Видите ли, сэр, я решил не приставлять к нему человека. А парадную дверь караулил Райт. Когда я в последний раз видел Фергюсона, он сидел в своем кабинете и ждал вашего возвращения. Фергюсон сказал: мол, если он понадобится, мы знаем, где его искать. А после я спустился вниз, открыл дверь, а его-то и нет. Матерчатые нарукавники, такие, знаете, конторские, на столе и очки тоже. А самого Фергюсона нет.
– Я тебя спрашиваю, – зашипел Мастерс, – как он вышел?
– Должно быть, вылез через заднее окно, сэр. Только в том доме окна старомодные, высокие – из таких не спустишься. Если в таком доме случается пожар, всегда бывают жертвы. Должно быть, он спрыгнул.
– Господи ты боже мой! – прошептал Мастерс, вздымая кверху сжатые кулаки. – Старик ночью прыгает из окна с высоты сорок футов, спокойно отряхивается и уходит?
Сандерс безуспешно попытался представить себе эту картинку. Мрачный, подозрительный клерк-ханжа, который то суетится, словно старая дева, то начинает обвинять окружающих во всех смертных грехах… Внезапно Фергюсон вырос в загадочную и зловещую фигуру, вокруг которой оказалось сосредоточено все дело.
– Согласен, прыгать из окна нелегко, – откликнулся Поллард. – Земля влажная, и в месте возможного приземления следов не отыскать. Но дверь черного хода заперта изнутри на задвижку и на цепочку, а парадный вход все время караулил Райт. Поэтому единственное, что он мог сделать, – выпрыгнуть из окна.
– Выпрыгнуть из окна… черт побери! – воскликнул Мастерс. – Поговорим об этом позже, дружок. А пока…
– Это еще не все, – продолжил сержант, как видно собравшись с духом. – Получается, что никакого Фергюсона не существует в природе.
Мастерс снова снял котелок. Казалось, сама суть подобного нелепого разговора, да вдобавок еще шепотом, в больничном вестибюле, отрезвила старшего инспектора.
– Мы начали его искать, – тем временем продолжал Поллард, – и разбудили сторожа, который спал в подвале. Сторож – ирландец по имени Тимоти Риордан. Он подозрительный, как все ирландцы, и к тому же здорово накачался виски. Наверное, оттого-то его и не разбудила кутерьма наверху – он был пьян в стельку. Но…
– Слушай, Боб, не мямли, говори как есть!
– Слушаюсь, сэр. Сторож говорит, что у мистера Шумана нет клерка по фамилии Фергюсон. Здесь, в английском отделении компании (у Шумана есть еще контора в Каире) служат два помощника, причем один из них – египтянин, который работает на Шумана уже десять лет. Никакого Фергюсона он не знает.
Глава 4
ВОКРУГ ОБЕДЕННОГО СТОЛА
Когда Сандерс на следующий день приехал на Грейт-Рассел-стрит, где он договорился встретиться со старшим инспектором, было почти одиннадцать часов утра. Дома он не ночевал. У него на службе был диван, на котором он спал, если случалось работать допоздна; а накануне Мастерс попросил его провести ряд анализов, да побыстрее.
Он привез в контейнере целую коллекцию всевозможных стаканов, бокалов и бутылок из квартиры Феликса Хея и остаток ночи и утро посвятил изучению их содержимого. Результат исследования изумил его.
Однако усталости Сандерс не чувствовал. Было славное апрельское утро; в прохладном воздухе явственно пахло весной, а над крышами старых домов показался краешек солнца. Дом на Грейт-Рассел-стрит зажил обычной жизнью: дипломированные бухгалтеры Мейсон и Уилкинс, а также сыновья Чарлза Деллингса, агенты по недвижимости, равнодушно сновали по двум нижним этажам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– И больше вы ничего не пили и не ели?
– Да, но почему?..
– Сейчас поймете, почему я задал такой вопрос, мэм. Яд, который вы проглотили, обнаружен в ваших напитках. Не будете ли так любезны сказать…
– Но… это невозможно! – слабым голосом воскликнула миссис Синклер. – Прошу вас, не говорите так; вы не знаете, что говорите! Уверяю вас: в том, что мы пили, не могло оказаться никакого яда! Я не сумасшедшая и не истеричка. Если сомневаетесь, если не верите мне, то спросите других. Мы просто не могли выпить отравленные коктейли; сейчас вы поймете почему.
Послышался щелчок; Нильсен захлопнул крышечку на часах.
– Мастерс, время вышло!
– Да перестаньте! – рассеянно отмахнулся старший инспектор. – Видите ли, мэм…
– Я сказал, время вышло! – повторил Нильсен.
Мастерс обернулся:
– Неужели вы серьезно?
– Еще как серьезно, – с мрачным видом ответил Нильсен. – Я не имею права подвергать риску здоровье моей пациентки. Извините, Мастерс, но здесь приказываю я. Уйдете сами или позвать санитаров?
Старший инспектор предпочел удалиться самостоятельно. Сандерс понимал, что Мастерс еле сдерживается, – он только-только приступил к допросу, даже не успел упомянуть о негашеной извести и фосфоре. Однако Мастерс прекрасно понимал, что такое дисциплина, что, впрочем, не помешало ему в кабине лифта отпустить несколько крепких замечаний.
– Она водит нас за нос! – заявил старший инспектор, когда они с Сандерсом спустились вниз. – Женщине с такой романтической внешностью доверять нельзя! Она ведет ловкую игру, но я выясню, что у нее на уме. Он, видите ли, не имеет права подвергать риску ее драгоценное здоровье! А меня, представьте себе, вытащили из постели среди ночи и приказали расследовать убийство, но оказывается, что расследовать особенно и нечего. Поверьте моему слову…
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – попросил Сандерс, – но сдается мне, у вас появились кое-какие зацепки.
Мастерс не выдержал:
– Ладно, доктор. Она меня достала. Да, не скрою, меня кое-что задело, а именно словечко «невозможно». Я-то надеялся: хоть раз в жизни достанется простое дело без затей! Никаких запертых изнутри комнат, трупов в снегу и прочего вздора. Но первое, что я слышу, – «невозможно»! Неужели так трудно подмешать в напиток яд? И если окажется, что все же…
Они вышли в зал ожидания как раз в тот момент, когда заскрипела вращающаяся дверь в вестибюле. Стараясь не поскользнуться на мраморном полу, навстречу старшему инспектору почти бежал молодой человек, в котором Сандерс опознал сержанта уголовного розыска Полларда. Доктору показалось, что сержант чем-то взбудоражен.
– Сэр, вам лучше вернуться на Грейт-Рассел-стрит, – заявил он. – Наш свидетель, Фергюсон… в общем, он исчез.
Мастерс с силой натянул на голову котелок, как будто затыкая себя пробкой. Видимо, он хотел что-то сказать, но вовремя вспомнил, где находится.
– Что значит исчез? – прошипел инспектор, сдерживаясь из последних сил. – Вот так просто взял и исчез? То есть вы позволили ему уйти прямо через парадную дверь?
– Нет, сэр, – тихо ответил Поллард. – Через парадную он не выходил. И через черный ход тоже.
– Ты, главное, успокойся, Боб! – шепотом попросил Мастерс. – Возьми себя в руки. Куда же он делся?
– Видите ли, сэр, я решил не приставлять к нему человека. А парадную дверь караулил Райт. Когда я в последний раз видел Фергюсона, он сидел в своем кабинете и ждал вашего возвращения. Фергюсон сказал: мол, если он понадобится, мы знаем, где его искать. А после я спустился вниз, открыл дверь, а его-то и нет. Матерчатые нарукавники, такие, знаете, конторские, на столе и очки тоже. А самого Фергюсона нет.
– Я тебя спрашиваю, – зашипел Мастерс, – как он вышел?
– Должно быть, вылез через заднее окно, сэр. Только в том доме окна старомодные, высокие – из таких не спустишься. Если в таком доме случается пожар, всегда бывают жертвы. Должно быть, он спрыгнул.
– Господи ты боже мой! – прошептал Мастерс, вздымая кверху сжатые кулаки. – Старик ночью прыгает из окна с высоты сорок футов, спокойно отряхивается и уходит?
Сандерс безуспешно попытался представить себе эту картинку. Мрачный, подозрительный клерк-ханжа, который то суетится, словно старая дева, то начинает обвинять окружающих во всех смертных грехах… Внезапно Фергюсон вырос в загадочную и зловещую фигуру, вокруг которой оказалось сосредоточено все дело.
– Согласен, прыгать из окна нелегко, – откликнулся Поллард. – Земля влажная, и в месте возможного приземления следов не отыскать. Но дверь черного хода заперта изнутри на задвижку и на цепочку, а парадный вход все время караулил Райт. Поэтому единственное, что он мог сделать, – выпрыгнуть из окна.
– Выпрыгнуть из окна… черт побери! – воскликнул Мастерс. – Поговорим об этом позже, дружок. А пока…
– Это еще не все, – продолжил сержант, как видно собравшись с духом. – Получается, что никакого Фергюсона не существует в природе.
Мастерс снова снял котелок. Казалось, сама суть подобного нелепого разговора, да вдобавок еще шепотом, в больничном вестибюле, отрезвила старшего инспектора.
– Мы начали его искать, – тем временем продолжал Поллард, – и разбудили сторожа, который спал в подвале. Сторож – ирландец по имени Тимоти Риордан. Он подозрительный, как все ирландцы, и к тому же здорово накачался виски. Наверное, оттого-то его и не разбудила кутерьма наверху – он был пьян в стельку. Но…
– Слушай, Боб, не мямли, говори как есть!
– Слушаюсь, сэр. Сторож говорит, что у мистера Шумана нет клерка по фамилии Фергюсон. Здесь, в английском отделении компании (у Шумана есть еще контора в Каире) служат два помощника, причем один из них – египтянин, который работает на Шумана уже десять лет. Никакого Фергюсона он не знает.
Глава 4
ВОКРУГ ОБЕДЕННОГО СТОЛА
Когда Сандерс на следующий день приехал на Грейт-Рассел-стрит, где он договорился встретиться со старшим инспектором, было почти одиннадцать часов утра. Дома он не ночевал. У него на службе был диван, на котором он спал, если случалось работать допоздна; а накануне Мастерс попросил его провести ряд анализов, да побыстрее.
Он привез в контейнере целую коллекцию всевозможных стаканов, бокалов и бутылок из квартиры Феликса Хея и остаток ночи и утро посвятил изучению их содержимого. Результат исследования изумил его.
Однако усталости Сандерс не чувствовал. Было славное апрельское утро; в прохладном воздухе явственно пахло весной, а над крышами старых домов показался краешек солнца. Дом на Грейт-Рассел-стрит зажил обычной жизнью: дипломированные бухгалтеры Мейсон и Уилкинс, а также сыновья Чарлза Деллингса, агенты по недвижимости, равнодушно сновали по двум нижним этажам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64