Ворох толстой шерстяной одежды — такую ткут из шерсти граата в местности восточнее Каррига.
Но вопрос, что собирался делать паррадайл с одеждой, был неактуален. Важнее был вопрос, нападет животное или нет, — ведь великое множество поколений людей убивали подобных ему в ежегодном ритуале.
Возможно, паррадайлы считали чудищами похожего на них вида только людей, летающих на глайдерах… Во всяком случае, этому паррадайлу понадобилось для решения несколько секунд: Саикмар явно не представлял для него угрозы. Животному было шесть или семь лет, оно как раз достигло зрелости, но было уже больше и тяжелее взрослого мужчины.
Оно уронило скомканный узел на пол и начало клювом подталкивать его вглубь пещеры. Только сейчас Саикмар заметил, что паррадайл когтями лап удерживал ком шерсти граата, передвигаясь, словно в шлепанцах. Пристроив одежду, он клювом снял шерсть с лап и пододвинул ее к одежде.
Гнездо на зиму?..
Другого объяснения у Саикмара не было. Но никто и никогда не слыхал о паррадайле, который строит гнезда!
Ободренный миролюбивым поведением животного, Саикмар сунул руку в сумку с провиантом и протянул горсть зерен и сухих фруктов. Паррадайл настороженно осмотрел руку, но не сделал ни малейшей попытки принять дар. Саикмар аккуратно положил еду на камень и отступил назад. Теперь паррадайл исследовал приношение повнимательнее, язык его метнулся вперед и дочиста облизал камень. Неловкими руками Саикмар извлек из сумки еще горсть еды и протянул ее паррадайлу. Тот всмотрелся, и когда убедился, что это — то же самое, распахнул клюв, и Саикмар высыпал зерна в багровую пасть.
Паррадайл благодушно хрюкнул и, вытягивая шею, приблизился к сумке с пищей. Саикмар снял ее и высыпал остатки в выжидательно распахнутую глотку; провианта зверю хватило менее чем на один глоток. Паррадайл казался разочарованным. Он сунул язык в сумку, чтобы извлечь последние зернышки, потом пробрался мимо Саикмара к выходу из пещеры, расправил могучие крылья и, оттолкнувшись от края скалы, полетел к югу.
Саикмар начал хохотать. Он смеялся до тех пор, пока не заболел живот, а холодный воздух не стал царапать горло.
* * *
Когда он пришел сюда на следующий день, паррадайл уже натаскал в пещеру кучу вещей — куски шерстяной ткани, шерсть граата, сухую траву, шкуры животных, выдубленные и подготовленные для обивки стен или для покрытия полов. Из этой кучи торчал полуоткрытый, усаженный зубами клюв паррадайла, испускавший угрожающее шипение. Но это продолжалось только минуту; потом он, видимо, узнал посетителя и умолк.
Саикмар предложил ему еду, но получил отказ. Паррадайл словно хотел объяснить ему, что уже поел, — он широко раскрыл пасть и дохнул запахом сырого мяса.
Присев на корточки у гнезда, Саикмар неторопливо ел принесенный с собой завтрак. Уходить отсюда не хотелось.
За последующие дни эти посещения стали для обоих привычкой, но потом перед входом в святилище начали воздвигать снежный вал, и Саикмар вынужден был признать, что визитам пора положить конец. Он даже испугался, что придется отказаться от посещения, так как с раннего утра бушевала снежная буря, а дни стали необычайно короткими. Путь по глубокому снегу и восхождение на обледенелую скалу стали слишком опасны, нечего было и думать идти на такой риск в темноте.
Наконец снегопад на время прекратился, а в тучах образовались просветы, и Саикмар немедля отправился попрощаться на зиму со своим другом.
Паррадайл, уже привыкший к его присутствию, приветственно хрюкнул, когда человек перевалился через край карниза и заглянул в пещеру. Когда Саикмар подошел поближе — медленно, осторожно, привыкая к темноте, — паррадайл повернулся в огромном мягком гнезде на бок и приподнял одно крыло, чтобы показать, что под ним скрывается.
Там был человек…
10
Очнувшись в гигантском снежном сугробе, Маддалена Сантос, раненая, но живая, вначале не могла понять, как она здесь очутилась. Но постепенно сознание ее прояснялось. Бессвязные обрывки воспоминаний никак не выстраивались в общую картину, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить в памяти происшедшее.
Когда же это все случилось? Было испуганное сообщение пилота о неизвестном корабле на орбите вокруг Четырнадцатой… потом растерянный вопрос майора Лангеншмидта… потом — взрыв! Чужой корабль наверняка следил за их маневром по сближению с планетой, идентифицировал их судно как патрульное и пробуравил ракетой.
А потом?.. Лангеншмидту удалось оторваться от звездолета и направить бот к земле — и тут последовал грохочущий толчок. Она снова ощутила ужас, вспомнив, как увидела в корпусе бота зияющую пробоину, раскаленные докрасна, рваные куски металла. Лангеншмидт что-то крикнул ей. Она не расслышала — из-за бешеного воя и свиста ветра, рвущегося в пробоину и грозящего разломить бот, — но догадалась, что надо прыгать. Искореженные края пробоины напоминали ощеренные зубы, и Маддалена нырнула в неизвестность — как в пасть смерти. А потом она падала в ночь, черную как космос, и казалось, что звезды — под ногами, а заснеженная земля — над головой. Рывок замедлил падение — раскрылся парашют. Ее несло над заснеженной равниной, а потом тащило по глубокому снегу…
Она пролежала в сугробе не менее часа. Уже начинали мерзнуть руки и ноги. Она была жива. И она должна была что-то делать. Для начала — выбраться отсюда.
Десантный бот, несомненно, разбился. Может быть, Лангеншмидт успел катапультироваться, а может быть — нет. Но даже если он покинул кабину сверху вслед за ней, то приземлился в сотнях километров отсюда.
Оцепенело медленно, загребая руками, как пловчиха, и извиваясь, как червь, она выбралась из сугроба, взобралась на валун и огляделась. Неужели на этой планете живут люди? Ничего, кроме снега и скал, вокруг не было…
Она чуть не разрыдалась от отчаяния, высматривая в мутных сумерках хоть что-нибудь живое. От узенького полумесяца и довольно плотного звездного скопления исходил слабый свет, проникая сквозь рваные, но угрожающе плотные и быстро несущиеся облака.
Она немного успокоилась — ей было известно это звездное скопление. Значит, можно настроить компас и определиться по странам света. Повозиться пришлось долго — пальцы закоченели и мешали толстые перчатки, — зато она настроила компас с максимальной точностью. Самым разумным было идти на юг. Корабль, доставивший сюда беженцев с Заратустры, сел в арктической зоне, это было известно; его остов впоследствии стал центром какого-то мистического культа. Когда беженцы покидали негостеприимное место высадки, они по логике отправились на юг, в более теплые страны. Если она находится на той же долготе, то может обнаружить какое-нибудь поселение в южном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Но вопрос, что собирался делать паррадайл с одеждой, был неактуален. Важнее был вопрос, нападет животное или нет, — ведь великое множество поколений людей убивали подобных ему в ежегодном ритуале.
Возможно, паррадайлы считали чудищами похожего на них вида только людей, летающих на глайдерах… Во всяком случае, этому паррадайлу понадобилось для решения несколько секунд: Саикмар явно не представлял для него угрозы. Животному было шесть или семь лет, оно как раз достигло зрелости, но было уже больше и тяжелее взрослого мужчины.
Оно уронило скомканный узел на пол и начало клювом подталкивать его вглубь пещеры. Только сейчас Саикмар заметил, что паррадайл когтями лап удерживал ком шерсти граата, передвигаясь, словно в шлепанцах. Пристроив одежду, он клювом снял шерсть с лап и пододвинул ее к одежде.
Гнездо на зиму?..
Другого объяснения у Саикмара не было. Но никто и никогда не слыхал о паррадайле, который строит гнезда!
Ободренный миролюбивым поведением животного, Саикмар сунул руку в сумку с провиантом и протянул горсть зерен и сухих фруктов. Паррадайл настороженно осмотрел руку, но не сделал ни малейшей попытки принять дар. Саикмар аккуратно положил еду на камень и отступил назад. Теперь паррадайл исследовал приношение повнимательнее, язык его метнулся вперед и дочиста облизал камень. Неловкими руками Саикмар извлек из сумки еще горсть еды и протянул ее паррадайлу. Тот всмотрелся, и когда убедился, что это — то же самое, распахнул клюв, и Саикмар высыпал зерна в багровую пасть.
Паррадайл благодушно хрюкнул и, вытягивая шею, приблизился к сумке с пищей. Саикмар снял ее и высыпал остатки в выжидательно распахнутую глотку; провианта зверю хватило менее чем на один глоток. Паррадайл казался разочарованным. Он сунул язык в сумку, чтобы извлечь последние зернышки, потом пробрался мимо Саикмара к выходу из пещеры, расправил могучие крылья и, оттолкнувшись от края скалы, полетел к югу.
Саикмар начал хохотать. Он смеялся до тех пор, пока не заболел живот, а холодный воздух не стал царапать горло.
* * *
Когда он пришел сюда на следующий день, паррадайл уже натаскал в пещеру кучу вещей — куски шерстяной ткани, шерсть граата, сухую траву, шкуры животных, выдубленные и подготовленные для обивки стен или для покрытия полов. Из этой кучи торчал полуоткрытый, усаженный зубами клюв паррадайла, испускавший угрожающее шипение. Но это продолжалось только минуту; потом он, видимо, узнал посетителя и умолк.
Саикмар предложил ему еду, но получил отказ. Паррадайл словно хотел объяснить ему, что уже поел, — он широко раскрыл пасть и дохнул запахом сырого мяса.
Присев на корточки у гнезда, Саикмар неторопливо ел принесенный с собой завтрак. Уходить отсюда не хотелось.
За последующие дни эти посещения стали для обоих привычкой, но потом перед входом в святилище начали воздвигать снежный вал, и Саикмар вынужден был признать, что визитам пора положить конец. Он даже испугался, что придется отказаться от посещения, так как с раннего утра бушевала снежная буря, а дни стали необычайно короткими. Путь по глубокому снегу и восхождение на обледенелую скалу стали слишком опасны, нечего было и думать идти на такой риск в темноте.
Наконец снегопад на время прекратился, а в тучах образовались просветы, и Саикмар немедля отправился попрощаться на зиму со своим другом.
Паррадайл, уже привыкший к его присутствию, приветственно хрюкнул, когда человек перевалился через край карниза и заглянул в пещеру. Когда Саикмар подошел поближе — медленно, осторожно, привыкая к темноте, — паррадайл повернулся в огромном мягком гнезде на бок и приподнял одно крыло, чтобы показать, что под ним скрывается.
Там был человек…
10
Очнувшись в гигантском снежном сугробе, Маддалена Сантос, раненая, но живая, вначале не могла понять, как она здесь очутилась. Но постепенно сознание ее прояснялось. Бессвязные обрывки воспоминаний никак не выстраивались в общую картину, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить в памяти происшедшее.
Когда же это все случилось? Было испуганное сообщение пилота о неизвестном корабле на орбите вокруг Четырнадцатой… потом растерянный вопрос майора Лангеншмидта… потом — взрыв! Чужой корабль наверняка следил за их маневром по сближению с планетой, идентифицировал их судно как патрульное и пробуравил ракетой.
А потом?.. Лангеншмидту удалось оторваться от звездолета и направить бот к земле — и тут последовал грохочущий толчок. Она снова ощутила ужас, вспомнив, как увидела в корпусе бота зияющую пробоину, раскаленные докрасна, рваные куски металла. Лангеншмидт что-то крикнул ей. Она не расслышала — из-за бешеного воя и свиста ветра, рвущегося в пробоину и грозящего разломить бот, — но догадалась, что надо прыгать. Искореженные края пробоины напоминали ощеренные зубы, и Маддалена нырнула в неизвестность — как в пасть смерти. А потом она падала в ночь, черную как космос, и казалось, что звезды — под ногами, а заснеженная земля — над головой. Рывок замедлил падение — раскрылся парашют. Ее несло над заснеженной равниной, а потом тащило по глубокому снегу…
Она пролежала в сугробе не менее часа. Уже начинали мерзнуть руки и ноги. Она была жива. И она должна была что-то делать. Для начала — выбраться отсюда.
Десантный бот, несомненно, разбился. Может быть, Лангеншмидт успел катапультироваться, а может быть — нет. Но даже если он покинул кабину сверху вслед за ней, то приземлился в сотнях километров отсюда.
Оцепенело медленно, загребая руками, как пловчиха, и извиваясь, как червь, она выбралась из сугроба, взобралась на валун и огляделась. Неужели на этой планете живут люди? Ничего, кроме снега и скал, вокруг не было…
Она чуть не разрыдалась от отчаяния, высматривая в мутных сумерках хоть что-нибудь живое. От узенького полумесяца и довольно плотного звездного скопления исходил слабый свет, проникая сквозь рваные, но угрожающе плотные и быстро несущиеся облака.
Она немного успокоилась — ей было известно это звездное скопление. Значит, можно настроить компас и определиться по странам света. Повозиться пришлось долго — пальцы закоченели и мешали толстые перчатки, — зато она настроила компас с максимальной точностью. Самым разумным было идти на юг. Корабль, доставивший сюда беженцев с Заратустры, сел в арктической зоне, это было известно; его остов впоследствии стал центром какого-то мистического культа. Когда беженцы покидали негостеприимное место высадки, они по логике отправились на юг, в более теплые страны. Если она находится на той же долготе, то может обнаружить какое-нибудь поселение в южном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35