Долго дерутся. Иногда совсем недолго. Если один упадет, но еще дышит, другой вонзает меч в самое сердце. И все очень веселятся. Хлопают в ладоши и кричат.
Индус в ужасе прикрыл ладонью глаза.
– Что? – удивился грек. – Разве страшно?
– Противно, – хрипло проговорила Рутта.
– Совсем еще мальчик! – пожалел индуса Ахилл. – Когда будешь настоящий мужчина – полюбишь этрусскую игру.
– Никогда! – запальчиво воскликнул индус.
Грек поразился:
– Какой нервный! Как девица!
В это время с особой силой заревели трубы. Словно азиатские буйволы. На середину поля – на обозрение всей гогочущей солдатни – вывели связанных попарно пленных, захваченных в Альпах. Их морили голодом, жаждой, холодом. Всю дорогу свистели над их спинами бичи. И жизнь стала бременем для них, освобождение от которого явилось бы величайшим благом. Сто пар несчастных, влачащих отекшие ноги, выгнали на зеленое поле… Бичами их сгрудили в тесный круг.
Между тем во все концы огромного импровизированного амфитеатра понеслись всадники. Каждый из них занял свое место и обратился с краткой речью к солдатам. Один из всадников – шустрый ливиец – остановил своего коня против того места, где толпились пращники на отлогом холме.
– Воины! – зычно выкрикнул всадник. – Я передаю вам слова нашего великого, непобедимого и победоносного вождя. Он говорит: «Я желаю, чтобы мои воины, преодолевшие несказанно тяжелое горное препятствие, посмотрели веселое зрелище, набрались сил и бодрости перед тем, как вступить в проклятый город Рим и добыть для себя несметное богатство». Так говорит наш Ганнибал. Смотрите: вон там, на поле, двести пленников. Они удостоились этой особой чести по жребию. Каждому из них будет вручен меч. Перед каждым будет вооруженный противник – его соплеменник. Победивший в единоборстве получит полную свободу, полное вооружение, коня и пищу на целую неделю. И он сможет направиться куда пожелает…
– А тот, кто погибнет? – прошептала побелевшая Рутта.
Бармокар сурово взглянул на нее.
– Не болтай, – сказал он. – Воин не смеет задумываться и сомневаться. Это тебе не Индия.
– Итак, – продолжал всадник свою громкую речь, – оружие в руках героя окажется освободителем. Ибо герою нет пути назад, кроме как через сражение, притом победоносное.
Тут всадник огрел коня плетью и помчался по полю туда, где под голубым шатром находился Ганнибал со своими военачальниками.
– Сюда идут, – сказала Рутта.
– Это пленные, – пояснил Гад.
– Они будут биться, – сказал Ахилл. – И мы сейчас увидим настоящую этрусскую забаву. – Он потер от удовольствия руки.
Бармокар крепко сжал хрупкую ладонь Рутты и проговорил, чтобы слышали и другие:
– Да, это забава для настоящих героев.
Ахилл посмотрел на него и согласно кивнул. Гэд был увлечен происходящим и не обратил внимания на слова своего друга.
Совсем близко от пращников двух пленников остановили, дали им вина из фляги, сняли с них оковы, предоставили возможность поразмяться. Это были люди, и они были полны решимости победить и добыть желанную свободу. Надсмотрщики вручили им оружие и отошли в сторону.
Пленники сбросили с себя лохмотья, и их полуголые тела засверкали, как снег на ярком солнце. Галлы набирались сил, размахивая мечами перед боем.
– Смотрите, – сказал Ахилл, – как они готовятся, с каким воодушевлением.
– Почему? – спросила Рутта.
Грек пояснил:
– Этот, который ближе к нам, у которого короткие ноги и длинная шея, и тот, который подальше от нас, у которого руки длинные, и плечи широкие, и ноги крепкие, – оба они думают так: «Я ничего не имею против моего невольного врага, но я хочу жить – значит, я должен умертвить стоящего против меня. Зарезать, попросту говоря, и обрести свободу».
Рутта затаила дыхание.
– И они оба, – продолжал Ахилл, – думают так: «Если умру и останусь на этом поле – избавлюсь от великих мук и страданий. Зачем мне жить, если я мучаюсь и страдаю?» Так думают они оба…
– Ты разговаривал с ними, что ли? – спросил Гэд.
– Зачем? – Ахилл поднял вверх указательный палец. – Каждый грек имеет свою голову. Я скажу так: эти галлы будут драться. Один из них умрет, другой будет жить. А что это для нас? Вы об этом думали? А? Тебя спрашиваю, Гэд! И тебя… – Ахилл уставился на индуса.
«Что-то подозревает этот хитрец…» – вдруг испугалась Рутта.
– А что тут думать? – буркнул Бармокар. – Только дурак не понимает. У нас тоже есть голова.
– Есть? Тогда скажи.
Бармокар сказал:
– По правде говоря, это этрусское представление не столько для них, – он кивнул на поле, – сколько для нас. Скажу, как это понимать: у нас – у тебя, у него, у меня – только один выход: сражаться. Другого пути нет. Нам говорят: вы в западне. Хотите на волю? Идите на Рим…
– Кто говорит? – резко спросил Гэд.
– Не знаю кто. Наверно, эти, которые с мечами пойдут друг на друга.
– Чепуха! – Гэд сплюнул.
– У него есть голова, – похвалил Ахилл Бармокара, – он видит на глубину семи локтей. – Грек пальцем указал на землю. – Все знает Бармокар. И я тоже скажу: у нас один путь – на Рим. Кто пойдет назад через Альпы? Кто пойдет на запад через Пад и Тицин? Там же Сципион! Дорога одна: на юг! Хочешь жить – иди на юг.
– И пойду, – мрачно заявил Гэд.
– Мы тоже, – поспешил грек.
– А ты, индус? – сказал Бармокар.
– Я – как все. На юг – пойду на юг! У нас есть еще слоны. Правда, их всего три, но все-таки есть. Они разнесут Рим на части.
– Молодчина! – восхитился Ахилл. – Такой хрупкий и маленький, а дух сильный. Вы все такие в Индии?
– Все, – сказала Рутта.
– Недаром Македонец стремился в Индию. У него была умная голова. Он был большой человек. Настоящий грек.
– Ганнибал выше, – заметил Гэд.
– Да, да, – поспешно согласился Ахилл.
– Смотрите же! – вскрикнула Рутта.
– Что за писклявый голос, – возмутился Ахилл.
– Это от простуды, – извиняясь, пояснил индус.
Галлы, в последний раз испытав мечи, которыми они неистово рубили воздух, пригнулись и пошли друг на друга. Воины на холмах замерли – зрелище было необычное, и каждому было видно, что и как делается на поле.
– Один из них будет свободен, – сказал Гэд.
– Будет жить! – сказал индус.
Ахилл, подумав, спросил его, не есть ли жизнь и свобода – понятия однозначные? Индус, как видно, не размышлял над этим. Он вопросительно глянул на Бармокара.
– Ахилл прав, – сказал Бармокар. – Жизнь без свободы – не жизнь, а большое несчастье. Жить надо свободно.
Галлы медленно двигались по кругу, понемножку сближаясь. Осмотрительно, как звери. Иногда выбрасывали меч вперед, словно определяя, достигает ли он противника. А на другом конце поля уже раздались рукоплескания.
– Он убил его! – сказал индус.
– Кажется, один лежит…
– Лежит! Лежит!
Гэд не видел ни победителя, ни убитого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48