Как правило, новый вид терял способность спариваться с другими видами и оставался неизменным. Изредка эта способность сохранялась. Таких потомков следует относить к потомкам по прямой. Некоторые биологи полагают, что такого рода процесс насильственной мутации являлся жизненно важным компонентом эволюции.
Способность к скрещиванию была генетически связана со способностью вырабатывать фермионы привлекательности и отвращения, поэтому, каким бы причудливым и отталкивающим ни получался отпрыск, он всегда мог найти себе пару. На каком-то этапе Оно научилось сочетать действие фермионов и слабого электромагнитного поля – то, что мы можем идентифицировать как примитивную форму телепатии.
Одна из теорий гласит, что эта способность приобретена от той же бабочки или мотылька, от которых Оно унаследовало жизненный цикл чешуекрылых.
Одна из ветвей отличалась гигантизмом в результате спаривания с примитивными головоногими и породила легендарную Сциллу. Представители другой, более развитой и жизнеспособной ветви, у которых определенные особенности млекопитающего и рыбы сочетались с базовыми способностями привлекать и отталкивать, стали известны как "русалки" или "сирены".
Большая часть линий Его эволюции прервалась во время ледниковых периодов, но именно в эти периоды, предположительно при спаривании с неизвестным млекопитающим, у выживших особей появилась способность впадать в спячку. Данная особенность на генном уровне обуславливалась механизмом работы желез, который вводил в развитие организма стадию куколки. Таким образом, последующие поколения приобрели способность прятаться в кокон и замедлять процессы жизнедеятельности в своем организме.
Так, впрочем, происходило не каждый раз, а только в тех случаях, когда окружающая среда несла несомненную угрозу.
Глава 6
Бэрру снился старый, плохой сон. На этот раз понятный. Понятный и логичный, таким реальным и таким логичным он еще никогда не был.
Бэрра направляли в "ТЭХ". В Тель-эль-Хабир. Это было странно: что делать водолазу в пустыне?
Гражданское платье. Ему предстоит миновать места, где ношение формы могло вызвать осложнения. Между двумя полетами в Рим получены новые задания, диспозиции. Из Рима в Афины, из Афин на Кипр. Восемь часов в аэропорту Никосии в ожидании связного, затем – в бешеном темпе в Лимасоль. Спеши и жди. Так уж повелось у военных с незапамятных времен.
Зима тысяча девятьсот шестьдесят четвертого оставила на Кипре свежие следы. Весна с осенью – редкие гости на острове. В один прекрасный мартовский или апрельский день лето накидывает на остров одеяло жары, и зной стоит месяцев шесть. В это лето казалось что остров мучается под двумя, а потом и под тремя одеялами. Лето выдалось тяжкое. В июне температура колебалась между сотней по Фаренгейту "прохладной" ночью и ста десятью сухим, как в печке, полднем. Ночь с запахом пота в Лимасоле, оттуда на "лендровере" в Фамагусту, ту, что англичане упорно называют Фамагией. Передышка в Фамагусте, в маленькой коричневой комнатке, прохлада лишь от скрипучего вентилятора под потолком при ста четырех градусах, а в качестве развлечения – итальянское издание "Ридерс Дайджест". Увеличил свой итальянский словарный запас в течение сорока восьми часов, после чего вернувшийся "лендровер" доставил Бэрра на Транзитную базу Британской Армии – "Уэйновский карантин".
"Уэйновский карантин" – бараки, палатки и колючая проволока, жара и вонь гальюнов траншейного типа, переполненных четырехлетним запасом дизентерий и поносов. Два дня добровольного запора до боли в прямой кишке. И никаких "Ридерс Дайджест" – ни на каком языке.
Капрал в выцветшем от пота хаки приехал за ним на открытом грузовике. Новое назначение – Тыловой ГШСВСВС. Тыловой Генеральный Штаб Средневосточных Сухопутных Вооруженных Сил. Место называлось Епископи.
Капрал швырнул Бэрру на кровать сверток.
– Давай-ка, залезай в маскировку хренову.
Блеклые штаны из хаки были длинны и сидели мешком. Рубашка жала в груди и в плечах. Ни погон, ни знаков отличия, ничего.
– Как тебе эта дерюга, а? Ничего-о. Нормалек. Скидавай очки черные. Черные очки бабы носят. И гомики. Ты ж не пидер, а?
Капрал Ярдли показал Бэрру, как складывать, точнее уродовать, берет, чтоб он лучше защищал от прямых солнечных лучей. Ранец Бэрра полетел в кузов. Они отправились.
– Это тебе, – сказал капрал и протянул Карпатьяну сумку из мешковины.
В сумке лежал автомат "Стэн" и два магазина, прикрученные друг к другу.
– Имел с ним дело? – спросил капрал.
– Нет. И не знаю, кто имел. Разве сейчас в Британской Армии не SSBA на вооружении?
– SSBA, ага. Видел один такой. Ну его. Вот "Стэн" – это да. Если не держать его, как Эррол Флин, за магазин. Вверх держи, от греха. Вот предохранитель. Сейчас снят, так что порядочек. Эти кнопки – "одиночные" – "очередью". Поставь на "очередь", если ты не спец. А какой ты спец. Взводишь вот так.. – Ярдли щелкнул затвором. – Вот. Теперь только целься и жми на курок. Когда остановится, – ты в меня-то не целься – отстегни магазин, вот так, вставь новый, взведи и пали себе опять. Усек?
Грузовик болтало. Они ехали.
– Ожидаются осложнения?
– Не-а. "Стэн" тоже для маскировки, понял? Мы просто из снабжения. Ты, я и Смитти просто конвоируем груз. Этим, из Эоки, до нас нет дела.
– Это почему же?
– Это ясно! Или нет? Нас четверо с шофером. Трое с оружием, начеку. Эоковцы ходят по двадцать, не больше. Они на нас не полезут.
– Не понял. Что им мешает?
– Любому понятно. – Капрал фыркнул. – У нас превосходящие силы, а то нет?
Дорога поднималась к подножию Троодоса. Прохладней, однако, не становилось. Бэрр чувствовал себя так, словно находился под плоским потолком из раскаленной до бела стали в футе над головой. Он провел ладонью по лбу и стряхнул пригоршню пота. Бриза не было. На тридцати милях в час должно хоть как-то обдувать. Карпатьян встал, опершись локтями на кабину грузовика. Это было ошибкой. Волосы встали дыбом. Появилось чувство, будто в ноздри загнали двойное острие из раскаленного железа. Бэрр сел.
– Что, не вышло? – засмеялся капрал. – Пить хочешь?
– Если можно.
Ярдли вытащил из-под скамейки приземистый глиняный кувшин. Горлышко было плотно обмотано куском принявшего его форму высохшего муслина. Капрал налил в эмалированную жестяную кружку.
– На здоровье.
Бэрр набрал в рот и выплюнул.
– Не очень холодная, а? – поинтересовался Ярдли. Вода была нечто среднее между теплой и кипятком. Бэрр брился с водой попрохладнее.
Капрал достал пергаментный пакет и вручил его Бэрру.
– Обед.
Три сандвича. Бэрр надкусил. Хлеб черствый. Он разнял половинки. Внутри находилось нечто, напоминающее кусок бледно-желтого мыла. С внутренней стороны ломти-хлеба лоснились жиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Способность к скрещиванию была генетически связана со способностью вырабатывать фермионы привлекательности и отвращения, поэтому, каким бы причудливым и отталкивающим ни получался отпрыск, он всегда мог найти себе пару. На каком-то этапе Оно научилось сочетать действие фермионов и слабого электромагнитного поля – то, что мы можем идентифицировать как примитивную форму телепатии.
Одна из теорий гласит, что эта способность приобретена от той же бабочки или мотылька, от которых Оно унаследовало жизненный цикл чешуекрылых.
Одна из ветвей отличалась гигантизмом в результате спаривания с примитивными головоногими и породила легендарную Сциллу. Представители другой, более развитой и жизнеспособной ветви, у которых определенные особенности млекопитающего и рыбы сочетались с базовыми способностями привлекать и отталкивать, стали известны как "русалки" или "сирены".
Большая часть линий Его эволюции прервалась во время ледниковых периодов, но именно в эти периоды, предположительно при спаривании с неизвестным млекопитающим, у выживших особей появилась способность впадать в спячку. Данная особенность на генном уровне обуславливалась механизмом работы желез, который вводил в развитие организма стадию куколки. Таким образом, последующие поколения приобрели способность прятаться в кокон и замедлять процессы жизнедеятельности в своем организме.
Так, впрочем, происходило не каждый раз, а только в тех случаях, когда окружающая среда несла несомненную угрозу.
Глава 6
Бэрру снился старый, плохой сон. На этот раз понятный. Понятный и логичный, таким реальным и таким логичным он еще никогда не был.
Бэрра направляли в "ТЭХ". В Тель-эль-Хабир. Это было странно: что делать водолазу в пустыне?
Гражданское платье. Ему предстоит миновать места, где ношение формы могло вызвать осложнения. Между двумя полетами в Рим получены новые задания, диспозиции. Из Рима в Афины, из Афин на Кипр. Восемь часов в аэропорту Никосии в ожидании связного, затем – в бешеном темпе в Лимасоль. Спеши и жди. Так уж повелось у военных с незапамятных времен.
Зима тысяча девятьсот шестьдесят четвертого оставила на Кипре свежие следы. Весна с осенью – редкие гости на острове. В один прекрасный мартовский или апрельский день лето накидывает на остров одеяло жары, и зной стоит месяцев шесть. В это лето казалось что остров мучается под двумя, а потом и под тремя одеялами. Лето выдалось тяжкое. В июне температура колебалась между сотней по Фаренгейту "прохладной" ночью и ста десятью сухим, как в печке, полднем. Ночь с запахом пота в Лимасоле, оттуда на "лендровере" в Фамагусту, ту, что англичане упорно называют Фамагией. Передышка в Фамагусте, в маленькой коричневой комнатке, прохлада лишь от скрипучего вентилятора под потолком при ста четырех градусах, а в качестве развлечения – итальянское издание "Ридерс Дайджест". Увеличил свой итальянский словарный запас в течение сорока восьми часов, после чего вернувшийся "лендровер" доставил Бэрра на Транзитную базу Британской Армии – "Уэйновский карантин".
"Уэйновский карантин" – бараки, палатки и колючая проволока, жара и вонь гальюнов траншейного типа, переполненных четырехлетним запасом дизентерий и поносов. Два дня добровольного запора до боли в прямой кишке. И никаких "Ридерс Дайджест" – ни на каком языке.
Капрал в выцветшем от пота хаки приехал за ним на открытом грузовике. Новое назначение – Тыловой ГШСВСВС. Тыловой Генеральный Штаб Средневосточных Сухопутных Вооруженных Сил. Место называлось Епископи.
Капрал швырнул Бэрру на кровать сверток.
– Давай-ка, залезай в маскировку хренову.
Блеклые штаны из хаки были длинны и сидели мешком. Рубашка жала в груди и в плечах. Ни погон, ни знаков отличия, ничего.
– Как тебе эта дерюга, а? Ничего-о. Нормалек. Скидавай очки черные. Черные очки бабы носят. И гомики. Ты ж не пидер, а?
Капрал Ярдли показал Бэрру, как складывать, точнее уродовать, берет, чтоб он лучше защищал от прямых солнечных лучей. Ранец Бэрра полетел в кузов. Они отправились.
– Это тебе, – сказал капрал и протянул Карпатьяну сумку из мешковины.
В сумке лежал автомат "Стэн" и два магазина, прикрученные друг к другу.
– Имел с ним дело? – спросил капрал.
– Нет. И не знаю, кто имел. Разве сейчас в Британской Армии не SSBA на вооружении?
– SSBA, ага. Видел один такой. Ну его. Вот "Стэн" – это да. Если не держать его, как Эррол Флин, за магазин. Вверх держи, от греха. Вот предохранитель. Сейчас снят, так что порядочек. Эти кнопки – "одиночные" – "очередью". Поставь на "очередь", если ты не спец. А какой ты спец. Взводишь вот так.. – Ярдли щелкнул затвором. – Вот. Теперь только целься и жми на курок. Когда остановится, – ты в меня-то не целься – отстегни магазин, вот так, вставь новый, взведи и пали себе опять. Усек?
Грузовик болтало. Они ехали.
– Ожидаются осложнения?
– Не-а. "Стэн" тоже для маскировки, понял? Мы просто из снабжения. Ты, я и Смитти просто конвоируем груз. Этим, из Эоки, до нас нет дела.
– Это почему же?
– Это ясно! Или нет? Нас четверо с шофером. Трое с оружием, начеку. Эоковцы ходят по двадцать, не больше. Они на нас не полезут.
– Не понял. Что им мешает?
– Любому понятно. – Капрал фыркнул. – У нас превосходящие силы, а то нет?
Дорога поднималась к подножию Троодоса. Прохладней, однако, не становилось. Бэрр чувствовал себя так, словно находился под плоским потолком из раскаленной до бела стали в футе над головой. Он провел ладонью по лбу и стряхнул пригоршню пота. Бриза не было. На тридцати милях в час должно хоть как-то обдувать. Карпатьян встал, опершись локтями на кабину грузовика. Это было ошибкой. Волосы встали дыбом. Появилось чувство, будто в ноздри загнали двойное острие из раскаленного железа. Бэрр сел.
– Что, не вышло? – засмеялся капрал. – Пить хочешь?
– Если можно.
Ярдли вытащил из-под скамейки приземистый глиняный кувшин. Горлышко было плотно обмотано куском принявшего его форму высохшего муслина. Капрал налил в эмалированную жестяную кружку.
– На здоровье.
Бэрр набрал в рот и выплюнул.
– Не очень холодная, а? – поинтересовался Ярдли. Вода была нечто среднее между теплой и кипятком. Бэрр брился с водой попрохладнее.
Капрал достал пергаментный пакет и вручил его Бэрру.
– Обед.
Три сандвича. Бэрр надкусил. Хлеб черствый. Он разнял половинки. Внутри находилось нечто, напоминающее кусок бледно-желтого мыла. С внутренней стороны ломти-хлеба лоснились жиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46