ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– А все цветы, молодой человек. Говорила я им: никаких цветов, никаких растений. Правила есть правила. Взяли и принесли цветы. Говорила же: никаких цветов.
– Ах-ах. Да что вы говорите.. – Ролло отъехал.
Ролло надо было вернуться к ритуальным службам. Он – вроде ответственного, так, кажется? Он миновал пораненное дерево (до раны никому нет дела) и запарковался в конце ряда частных машин – у служебных автомобилей свое место стоянки: отгорожено веревкой. Там стояли длиннющий "кадиллак" мэра, красно-белая пожарная Маршала и фургончик Гилдера. Последние две – пустые, а вот про машину мэра ничего нельзя сказать: темно-синие стекла. Родственники собрались в две кучки: справа – католики, все в черной униформе, слева – протестанты, в черном, сером и темно-синем. Обе поминальные службы – Ролло взглянул на часы – должны начаться минут через десять: одновременно. Чье-либо первенство недопустимо. Ролло открыл дверцу машины и застыл в нерешительности, с ногой на весу. Старушка стояла на краю ямы. Она вглядывалась в глубину, кулаки на бедрах, локти торчат в стороны. Ни дать ни взять птеродактиль, собирающийся взлететь. Голова повисла между приподнятыми плечами и медленно раскачивается из стороны в сторону на складчатой шее. Наконец старуха подняла голову и потрясла поднятыми кулаками, пригрозив небу и богам неприятностями. Она отошла. Резиновые боты под подолом черного из грубой ткани платья, вылезающего дюймов на шесть из-под коричневого плаща. Ролло взял зонт и подошел к освободившемуся краю. Доски убрали, укрепили стенки. Убрали мусор, холодильник, ванну.. Дождь покрывает оспинами прозрачную водяную поверхность, на которой плавают цветы: слева – гортензии, справа – лилии. Соответствующие венки беспомощно висят на специальных штырях, воткнутых в холмик. Головки цветов или поникли под дождем, или медленно рассыпаются в воде. Позади родственников терпеливо ждут мокрые грузовики, полные чистенького дерна, бульдозеры. Водители покуривают себе с независимым видом. Напротив того места, где стоял Ролло, устанавливали переносную деревянную трибуну, прилаживали навесы. Желтые крашеные сиденья, никакой обивки. После церемонии мэр произнесет внеконфессиональную эпитафию. Молоток звякнул по последнему куску металлической трубки, конструкция готова. Словно сигнал прозвучал: обе службы начались. "Пребудь со мной" состязалось с "Аве Марией" в сопровождении портативного органа. "Аве Мария" пока выигрывала.
– Явный перевес!
Ролло думал так же, поэтому какое-то время прошло, прежде чем он откликнулся. Говорила женщина в плаще, туго перетянутом поясом, на голове у нее была шляпа "Феодора". Ролло заглянул ей в глаза сквозь очки, покрытые вуалью дождевых крапинок.
– Католики числом, протестанты – умением.
– А вы за кого болеете? – Женственность ее голоса сочеталась с напористостью.
– Вне конфессий.
– Вы Ролло Дернинг, не так ли?
– Да. Мы знакомы?
– Сэксони. Клэр Сэксони, "Монитор".
– А-а, пресса? Репортер?
– Верно. Я вас видела во время слушаний.
– О-о.
– Вид у вас был не слишком счастливый. Казалось, у вас было что сказать, но вы решили все оставить при себе.
– Нет. – Ролло ткнул носком неказистого башмака в грязь. – Пожалуй, нет.
– Пожалуй, нет?
– Не то, что вы думаете. Видите ли.. – Ролло по правил свой макинтош. – Вы когда-нибудь.. трудно объяснить.
– Я слушаю.
– Ну.. Может, у вас случалось: вот вы собираетесь что-то сделать, так как это необходимо.. Но тут кто-то говорит, чтобы вы это сделали.
– Конечно, бывает.
– Что-то в этом роде и было. Все мои показания, все, что я говорил про тела там и прочее, – все это правда, но..
– Но?..
– Но это они хотели, чтобы я так сказал, вот что меня злило.
– "Они" давили на вас?
– Нет, вроде. Прямо – нет. Это было как... Ну, когда я говорил то, что нужно, они одобряли. А на остальное, что я говорил, внимания не обращали, не слушали. Не то, чтобы давили, а..
– А что вы еще говорили?
– Не знаю. Вроде ничего. Только, понимаете, какое-то неудобство, что ли, от всей этой истории. Разве ж это показания?
– Нет. Даже не сюжет.
– Сожалею. – Он пожал плечами.
Она повернулась, чтобы уйти.
– Ладно, что толку здесь болтаться. Стройплощадка, а не похороны. Поеду-ка лучше в Драммонвиль.
– Драммонвиль?
– Они нашли парня, который пропал.
– Ну-у?
– Сын из той семейки. Странный случай. Разбил машину о телефонный столб. На дороге – никого. Единственное дорожное происшествие. Погиб бы, да на нем было что-то вроде шлема – от хеллоуиновского костюма. Это и спасло ему жизнь. Сейчас парень в больнице.
– Вот и выяснится, что там стряслось, прав я был или нет насчет бомбоубежища.
– Может быть.
– Может быть?
– Амнезия у мальчика. Он к тому же наследник. Мать умерла, брат – умер: все достается ему. А тут амнезия. Официальная версия: кто-то подмешал в напитки ЛСД на вечеринке. Все впали в наркотическое опьянение, как-то получился пожар. Молодой Джейми Халифакс так поражен, ошеломлен, что удирает оттуда – уезжает. И ударяется в столб. Но он – единственный наследник.
– И это кажется вам подозрительным.
– Работа такая.
– Вы же не хотите сказать, что подросток убил всю семью и своих школьных друзей, чтобы наложить лапу на семейное барахло?
– И не такое бывает. Бомбы в самолеты подкладывают, чтобы избавиться от супруга и получить страховку, да мало ли что.
– Леди, у вас нехорошие представления о жизни.
– Работа.
Клэр ушла. Под легким моросящим дождем Ролло дождался, пока последний ковш земли опустят, заровняют, навсегда скрыв серую глыбу. Он так и не заметил бревно, торчащее из свинца под утлом сорок градусов. Никто не заметил.
Глава 3
Три сотни акров, просторных, ровных. Город, на глазах разросшийся из городка, словно притягивал деньги, как перезревшее яблоко. "Пластикорп" уже перенес сюда свое Центральное отделение. Утвердился триумвират сцепленных друг с другом империй: "Рестораны "тикса", "Слатс & Спайкс уорлдуайд" и "Уайлд Кард Инкорпорэйтед". Множество компаний образовалось здесь, много больше, чем в подобных городах, одна из них приобрела заброшенную военную авиабазу и переоборудовала ангары в киностудии. Что там делалось – от широкой публики держали в секрете. Город процветал, разрастался. Новая больница, щедро дотируемая "Пластикорпом", новые библиотеки, зоны отдыха, бассейны. Бум ресторанного бизнеса. Построены два торговых гиганта: "Торговый" и "Увеселительный пассаж Ксанаду", "Отели Великого Хана" – Цены на недвижимость росли и росли без каких-либо признаков стабилизации. "Монитор" обзавелся разделами "финансы" и "стиль жизни", потом появился "дейли". График состязаний в гольф становился более насыщенным. Солнце сияло на улицах Ридж-Ривер. Бедные остались бедными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46