За это время, конечно, полностью восстановить силы Фриний не успел, однако по крайней мере мог теперь ходить, не опираясь на палку, и совершать чародейства, не требующие слишком больших затрат энергии. Таким образом ему удалось обнаружить одного из верблюдов — животное, предоставленное самому себе, ухитрилось выжить и бродило в расстоянии дня пути от башни. Собрав самое необходимое, Фриний совершил свою первую серьезную прогулку после посещения Пелены — он отыскал верблюда и вместе с ним вернулся к башне, чтобы навьючить на зверя остальные вещи, без которых выжить в Вольных Землях было попросту невозможно.
Еще одним испытанием сил Фриния оказался Кепас, точнее, его тело, которое следовало захоронить. Даже на морозе оно начало издавать неприятный запах, который был невыносим для человека, но мог привлечь менее изысканных и более голодных обитателей Неарелма.
Перед тем, как опустить тело в могилу (точнее, в один из заброшенных подвалов башни), Фриний не смог удержаться и осмотрел челюсти покойного. Как чародей и подозревал, одна пара резцов у тропаря оказалась всего лишь искусно подпиленными клыками — в сумме с другими четырьмя они указывали на то, кем был отец Кепаса. Фриний мог только догадываться, каким чудом удалось выжить изнасилованной зандробом женщине, родившей впоследствии «ублюдка»; как тот попал к чародеям Сна-Тонра и был воспитан для участи тропаря…
Решив, что оставаться здесь дольше не имеет смысла, Фриний отправился на юг. Уже покидая башню, он отметил, насколько уменьшилось расстояние от нее до Пелены, и это заставило чародея по-новому взглянуть на рассказы Кепаса.
Еще большее беспокойство у Фриния вызывало общение с обитателями Вольных Земель. На своем пути к Сна-Тонру он, конечно, не мог не встречаться с людьми, поскольку вынужден был покупать провиант и хотя бы изредка справляться о дорогах на юг (дороги казались здесь не меньшей редкостью, чем тайнангинцы в Иншгурре, причем они, как и тайнангинцы, норовили исчезнуть, едва вы обращали на них внимание). Вольноземельцы обладали сходным нравом и отнюдь не спешили навстречу одинокому всаднику, чтобы предложить дичь, хлеб и вино. Предпочитали пустить из-за кустов, в спину, стрелу — а промахнувшись, задать стрекача или спрятаться так, чтобы даже чародей (пятой, между прочим, ступени!) не смог отыскать.
На торговый караван он наткнулся совершенно случайно — и тоже был встречен «приветливым» частоколом из наконечников стрел и обнаженных клинков. А потом…
— Постой-ка, да это же Найдёныш! Чтоб мне проторговаться до подштанников! Найдёныш!
— Я не Найденыш, Кирхатт. Сколько раз говорить…
— Узнаю зануду! Эй, ребята, прячьте куда подальше луки и мечи можете вложить в ножны. Перед вами — один из лучших чародеев, которые только учились в Хайвуррской сэхлии. И, насколько я понимаю, недавно прошедший испытание на пятую ступень.
— Правильно понимаешь, — улыбнулся Фриний. — А ты, вижу, добился, чего хотел. Как батюшка, доволен тобой? — Кирхатт-Купчина помрачнел:
— Старика таки хватил удар. Но уже после того, как он взял меня в долю; я как раз был в Землях и не смог спасти сморчка. А может, оно и к лучшему: в последние годы он чувствовал себя не слишком-то хорошо… Ну, к зандробам печальные разговоры! Слазь со своего двугорбого да составь мне компанию: чайку попьем, сплетнями обменяемся. Поговаривают, ты в университете учился?
Они удобно устроились в палатке Кирхатта и принялись рассказывать друг другу о том, что случилось с каждым за прошедшие годы. Время текло незаметно, уже наступила ночь, а они по-прежнему делились воспоминаниями.
А в лагере по-прежнему шла торговля с прибывшими еще до заката чужаками.
— Итак, — сказал Фриний, когда вечер «а помнишь?..» завершился и в разговоре возникла утомленная пауза, — итак, ты контрабандой возишь сюда оружие. Неужели только из-за хорошей прибыли?
— Я не сомневался, что ты заметишь. — Кирхатт хмыкнул, словно потешался над самим собой, поднялся с раскладного кресла и зажег несколько дополнительных свечей. В том числе семь, оберегающих от подслушивания извне. — Конечно, дело не в барышах. Не затем работаем, не за деньги…
— …а за идею. И ты, уже когда мы прощались в Янтарном зале Свечи, знал, чем будешь заниматься.
— Знал, — легко согласился Купчина. — И очень удивился, когда выяснилось, что ты в этом не участвуешь, даже не в курсе, что к чему. Авантюру с Неарелмом в основном придумывал М'Осс… Пелена ведь, как ни верти, движется на юг, а королю, да и вообще всем, на это начхать и утереться.
— И решено было привлечь внимание.
— Ага. А заодно спасти тысячи ни в чем не повинных людей, которые здесь живут и которым попросту некуда деваться. За Сломанный Хребет им не попасть, через Тонрэй поодиночке не перебраться, а мимо застав семьями не пройти. То есть из трех десятков одному-двум счастливчикам, может, и удастся а как же остальные?
— Думаешь, оружие что-то изменит? — удивился Фриний. — Да они будут продолжать истреблять друг друга, как делали это раньше: под баронскими знаменами и с безумным блеском в глазах.
— Ошибаешься, Найдёныш. Бароны объединились, выбрали себе — представь! — предводителя, нарекли его графом Неарелмским и признали его главенство.
— Не зря люди говорят, что чародеям доступно невозможное.
— А вот язвишь ты зря, дружище! — Кирхатт взволнованно зашагал по палатке рассказывая о том, что снабжение вольноземельцев оружием — только первый шаг, и шаг необходимый. — Это даст им возможность защищать себя и свои семьи от зандробов. Ты же знаешь, тропари не справляются, да и никогда не справлялись, их слишком мало.
— Не думаю, что вольноземельцы удержат Пелену, — покачал головой Фриний. — В лучшем случае оружие для них — отсрочка, и ты это понимаешь. Потом они перейдут Тонрэй. С оружием же в руках.
— Других способов не существует, — твердо произнес Кирхатт. — Попросту не существует.
— А когда это случится, король наконец обратит внимание на Пелену и… И что? Что способен сделать с ней король, а, Кирхатт?
— Если бы мы знали, то давно уже сами это сделали бы. Но в одиночку чародеям не справиться, прочие же не желают нас слушать.
— А так вы заставите слушать вас. И ненавидеть чародеев.
— Чародеев ненавидели всегда… Ладно, Найдёныш, — махнул он рукой, — это пустые разговоры, давай-ка отправимся на боковую. Я распорядился, чтобы тебе выделили место в соседней палатке. А завтра я назначу провожатого, который отведет тебя к Тонрэю. Предложил бы составить нам компанию, но ты же, наверное, возвращаешься в Сна-Тонр, а я намерен двигать отсюда на запад. За проводника не беспокойся, он потом догонит нас.
— За него-то я как раз не беспокоюсь…
— Обо мне тоже не стоит, — хмыкнул Купчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Еще одним испытанием сил Фриния оказался Кепас, точнее, его тело, которое следовало захоронить. Даже на морозе оно начало издавать неприятный запах, который был невыносим для человека, но мог привлечь менее изысканных и более голодных обитателей Неарелма.
Перед тем, как опустить тело в могилу (точнее, в один из заброшенных подвалов башни), Фриний не смог удержаться и осмотрел челюсти покойного. Как чародей и подозревал, одна пара резцов у тропаря оказалась всего лишь искусно подпиленными клыками — в сумме с другими четырьмя они указывали на то, кем был отец Кепаса. Фриний мог только догадываться, каким чудом удалось выжить изнасилованной зандробом женщине, родившей впоследствии «ублюдка»; как тот попал к чародеям Сна-Тонра и был воспитан для участи тропаря…
Решив, что оставаться здесь дольше не имеет смысла, Фриний отправился на юг. Уже покидая башню, он отметил, насколько уменьшилось расстояние от нее до Пелены, и это заставило чародея по-новому взглянуть на рассказы Кепаса.
Еще большее беспокойство у Фриния вызывало общение с обитателями Вольных Земель. На своем пути к Сна-Тонру он, конечно, не мог не встречаться с людьми, поскольку вынужден был покупать провиант и хотя бы изредка справляться о дорогах на юг (дороги казались здесь не меньшей редкостью, чем тайнангинцы в Иншгурре, причем они, как и тайнангинцы, норовили исчезнуть, едва вы обращали на них внимание). Вольноземельцы обладали сходным нравом и отнюдь не спешили навстречу одинокому всаднику, чтобы предложить дичь, хлеб и вино. Предпочитали пустить из-за кустов, в спину, стрелу — а промахнувшись, задать стрекача или спрятаться так, чтобы даже чародей (пятой, между прочим, ступени!) не смог отыскать.
На торговый караван он наткнулся совершенно случайно — и тоже был встречен «приветливым» частоколом из наконечников стрел и обнаженных клинков. А потом…
— Постой-ка, да это же Найдёныш! Чтоб мне проторговаться до подштанников! Найдёныш!
— Я не Найденыш, Кирхатт. Сколько раз говорить…
— Узнаю зануду! Эй, ребята, прячьте куда подальше луки и мечи можете вложить в ножны. Перед вами — один из лучших чародеев, которые только учились в Хайвуррской сэхлии. И, насколько я понимаю, недавно прошедший испытание на пятую ступень.
— Правильно понимаешь, — улыбнулся Фриний. — А ты, вижу, добился, чего хотел. Как батюшка, доволен тобой? — Кирхатт-Купчина помрачнел:
— Старика таки хватил удар. Но уже после того, как он взял меня в долю; я как раз был в Землях и не смог спасти сморчка. А может, оно и к лучшему: в последние годы он чувствовал себя не слишком-то хорошо… Ну, к зандробам печальные разговоры! Слазь со своего двугорбого да составь мне компанию: чайку попьем, сплетнями обменяемся. Поговаривают, ты в университете учился?
Они удобно устроились в палатке Кирхатта и принялись рассказывать друг другу о том, что случилось с каждым за прошедшие годы. Время текло незаметно, уже наступила ночь, а они по-прежнему делились воспоминаниями.
А в лагере по-прежнему шла торговля с прибывшими еще до заката чужаками.
— Итак, — сказал Фриний, когда вечер «а помнишь?..» завершился и в разговоре возникла утомленная пауза, — итак, ты контрабандой возишь сюда оружие. Неужели только из-за хорошей прибыли?
— Я не сомневался, что ты заметишь. — Кирхатт хмыкнул, словно потешался над самим собой, поднялся с раскладного кресла и зажег несколько дополнительных свечей. В том числе семь, оберегающих от подслушивания извне. — Конечно, дело не в барышах. Не затем работаем, не за деньги…
— …а за идею. И ты, уже когда мы прощались в Янтарном зале Свечи, знал, чем будешь заниматься.
— Знал, — легко согласился Купчина. — И очень удивился, когда выяснилось, что ты в этом не участвуешь, даже не в курсе, что к чему. Авантюру с Неарелмом в основном придумывал М'Осс… Пелена ведь, как ни верти, движется на юг, а королю, да и вообще всем, на это начхать и утереться.
— И решено было привлечь внимание.
— Ага. А заодно спасти тысячи ни в чем не повинных людей, которые здесь живут и которым попросту некуда деваться. За Сломанный Хребет им не попасть, через Тонрэй поодиночке не перебраться, а мимо застав семьями не пройти. То есть из трех десятков одному-двум счастливчикам, может, и удастся а как же остальные?
— Думаешь, оружие что-то изменит? — удивился Фриний. — Да они будут продолжать истреблять друг друга, как делали это раньше: под баронскими знаменами и с безумным блеском в глазах.
— Ошибаешься, Найдёныш. Бароны объединились, выбрали себе — представь! — предводителя, нарекли его графом Неарелмским и признали его главенство.
— Не зря люди говорят, что чародеям доступно невозможное.
— А вот язвишь ты зря, дружище! — Кирхатт взволнованно зашагал по палатке рассказывая о том, что снабжение вольноземельцев оружием — только первый шаг, и шаг необходимый. — Это даст им возможность защищать себя и свои семьи от зандробов. Ты же знаешь, тропари не справляются, да и никогда не справлялись, их слишком мало.
— Не думаю, что вольноземельцы удержат Пелену, — покачал головой Фриний. — В лучшем случае оружие для них — отсрочка, и ты это понимаешь. Потом они перейдут Тонрэй. С оружием же в руках.
— Других способов не существует, — твердо произнес Кирхатт. — Попросту не существует.
— А когда это случится, король наконец обратит внимание на Пелену и… И что? Что способен сделать с ней король, а, Кирхатт?
— Если бы мы знали, то давно уже сами это сделали бы. Но в одиночку чародеям не справиться, прочие же не желают нас слушать.
— А так вы заставите слушать вас. И ненавидеть чародеев.
— Чародеев ненавидели всегда… Ладно, Найдёныш, — махнул он рукой, — это пустые разговоры, давай-ка отправимся на боковую. Я распорядился, чтобы тебе выделили место в соседней палатке. А завтра я назначу провожатого, который отведет тебя к Тонрэю. Предложил бы составить нам компанию, но ты же, наверное, возвращаешься в Сна-Тонр, а я намерен двигать отсюда на запад. За проводника не беспокойся, он потом догонит нас.
— За него-то я как раз не беспокоюсь…
— Обо мне тоже не стоит, — хмыкнул Купчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171