Решайте сами!
Мать-старушка приходит сияя в свой дом. Говорит мужу: “Отец, поздравь!” Старик обнимает ее, сдерживая слезы. Сам-то он не удостоен. Сорок лет прожили вместе, но всем известно: материнские заботы больше. Всхлипывает: “Прощай, голубушка! В той молодости найди хорошего мужа!” Сорок лет вместе! И вот уже награжденная рыдает, цепляясь за старика: “Не хочу я другой молодости. С тобой жила, с тобой стариться буду!”
– Так, Лада?
– Конечно, супругов нельзя разлучать,-говорит Лада.– Старик тоже заслуженный. Он же отец двенадцати хороших детей.
– А древняя старушка, мать награжденной? А сестры ее, верные помощницы? А из двенадцати детей всем ли дадут молодость? А если никому? Как не верти, всюду слезы, чьи-то привилегии, чьи-то обиды. Хорошо получается, Лада?
Лада молчала, смущенная.
– Продолжаю рассказ: дома в жилете и шлепанцах сидит за столом средний, но достойный во всех отношениях человек. Он пишет жалобу: “Прошу пересмотреть… Меня обманули. Со школьных лет призывали быть многолучевым. Долбили стихи: “Будь, словно алая звезда, пятиконечным!” Я поверил… я послушался… я старался. За это меня наказывают смертью. Жизнь дают маньякам, сидящим в затканной паутиной каморке. Почему меня не предупредили в детстве? Разве я не мог стать маньяком?”
Еще продолжаю. Одна из зрительниц говорит дочери:
“Милая, выходи замуж за физика и угождай ему. Он противный малый, но что-нибудь изобретет… И заслужит вторую молодость для себя и для тебя. А любимого своего бросай. Это душа человек, добряк, но слишком скромный. Никому не покажется заслуженным”.
Другой зритель советует брату: “Явишься в Дом отчета, рассказывай басни про какие-нибудь проекты. Чем нелепее, тем скорее заинтересуются. Лепи наобум: “Дескать, переменю человеку мозги, сделаю быстродействующими, как у вычислительной кибы”. Проверять не будут. А захотят проверить, ври напропалую: “Ничего не успел, доделаю в следующей молодости”. Разок покривишь на словах, зато получишь целую жизнь”.
Третий говорит: “Там, на суде, все решается криком”. Другу советует: “Собери побольше крикуновг пусть вопят, что есть мочи: “Ему, ему!” Я тоже для тебя покричу. А через год подойдет моя очередь, ты приходи ко мне кричать”.
– Но ведь это нечестна-возмутилась Лада.– Уже сотни лет на Земле не было такой подлости.
Ксан перестал улыбаться. Лицо его стало сердитым.
– На Земле нет нечестности двести лет, Лада, потому что “каждому дается по потребностям”. Нечестность неприятна, а кроме того, не приносит никакой выгоды в наше время. Но “не вводи человека в искушение!”, говорили древние. Сама ты, Лада, уверена, что не покривишь душой, если жизнь твоего мужа… твоего сына… можно будет спасти нескромностью и нечестностью? Человеку не под силу сказать: “Мой сын обыкновенный, убивайте его спокойно!”
– Как странно, Ксан все видит в черном свете,– сказала Лада мужу, когда они остались одни.
Гхор пожал плечами:
– Стариковская психология. Заскорузлый мозг боится напряжения. Новое требует переосмысления, умственного напряжения, а старое, какое ни на есть, улеглось давно. Но между прочим, я тоже член Совета, мы там возобновим этот спор.
ГЛАВА 35.
ЕСЛИ ВСЕМ..
Кадры из памяти Кима.
Прямая, прямая дорожка в осеннем пестром саду, и на ней дстарика: один маленький, суетливый, другой рослый и величавым, с плавными движениями хронического сердечника. Маленький становится на цыпочки, теребит лацкан величавого, убеждает горячо.
– Мы научимся восстанавливать любого человека.
– Вот что важно, любого,-басит рослый.-Обязательно любого!
СОВЕТ ПЛАНЕТЫ
Выдержки из протокола заседания от 3 мая 305 года:
Ксан. Друзья, я внимательно прослушал убежденную речь ума Гхора и с удивлением отметил в ней одну черту, свойственную горячим, юным, увлеченным и пристрастным изобретателям. Им, молодым изобретателям, так хочется добиться признания, что они громоздят все возможные “за” и не замечают, что один довод исключает другой категорически. Мае нет необходимости долго спорить с Гхором, потому что Гхор сам опроверг Гхора.
Что он сказал в своем выступлении?
Первое: открыв ратомику, человек наконец-то получил возможность удовлетворить любые желания, взобрался на гору, где .можно расположиться для блаженного покоя. Погоня за продлением жизни лишит нас заслуженного покоя, вынудит снова пуститься в трудную дорогу.
Второе: погоня за продлением жизни заставит людей выбирать самые трудные пути в жизни, соревноваться в творчестве, и соревнование это обеспечит быстрый прогресс…
Так за что же ратует Гхор – за блаженный покой или за стремительный прогресс? Ведь это состояния взаимоисключающие. Если прогресс, значит, нет покоя, а если покой, значит, нет прогресса.
Гхор. Каждый выбирает по своему вкусу, по склонностям, по способностям.
Ксан. Дорогой Гхор, вы слишком плохого мнения о людях. Нормальный, здоровый человек не выберет бездеятельность. Человеку присуща любовь к труду, активность, стремление пускать в дело руки, ноги и мозг.
И я замечал, что воспеватели блаженного покоя почемуто подсовывают покой другим, отнюдь не себе. Гхор не хочет покоя, и я не хочу, и ни один человек в этом зале и за стенами зала тоже. Не следует считать себя совершеннее других. Вы заботитесь не о людях, Гхор, а о выдуманной схеме, об абстрактном лентяе, не существующем на Земле.
И прогресс ваш – тоже выдуманная абстракция.
Никому не нужен прогресс ради прогресса, да еще ценой человеческих жертв. Прогресс должен приносить пользу. Вот от продления жизни польза ощутимая, и каждому доставит удовольствие поработать для такой цели. Жить долго жаждут все. В Совет идут пачки, мешки писем с просьбами продлить жизнь родным, учителям, друзьям, себе лично. И единственная наша обяаанность – подумать, как выполнить эти желания побыстрее.
Гхор. Я не могу считать себя знатоком психологии и не хотел бы вступать в дискуссию о тайнах человеческих эмоций. Я физик, я ратомист, я практик. Я уважаю дифры и хотел бы держаться на ясной почве школьной арифметики.
Статистика говорит, что на Земле умирает ежегодно около миллиарда человек. Институты мозга всего мира могут принять в этом году для омоложения одну тысячу. Делим миллиард на тысячу, получаем один миллион.
Из миллиона человек один может получить повторную молодость в этом году. Волей-неволей предстоит отбирать счастливчиков, и я предлагаю, не откладывая, установить принцип отбора. Отбирая разумно, мы можем сохранить для потомства тысячу лучших людей.
Та же арифметика говорит, что от тысячи к миллиарду путь долог. Чтобы увеличить промышленность в тысячу раз, потребовалось два века – двести лет. Допустим, здесь мы возьмем темпы выше:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Мать-старушка приходит сияя в свой дом. Говорит мужу: “Отец, поздравь!” Старик обнимает ее, сдерживая слезы. Сам-то он не удостоен. Сорок лет прожили вместе, но всем известно: материнские заботы больше. Всхлипывает: “Прощай, голубушка! В той молодости найди хорошего мужа!” Сорок лет вместе! И вот уже награжденная рыдает, цепляясь за старика: “Не хочу я другой молодости. С тобой жила, с тобой стариться буду!”
– Так, Лада?
– Конечно, супругов нельзя разлучать,-говорит Лада.– Старик тоже заслуженный. Он же отец двенадцати хороших детей.
– А древняя старушка, мать награжденной? А сестры ее, верные помощницы? А из двенадцати детей всем ли дадут молодость? А если никому? Как не верти, всюду слезы, чьи-то привилегии, чьи-то обиды. Хорошо получается, Лада?
Лада молчала, смущенная.
– Продолжаю рассказ: дома в жилете и шлепанцах сидит за столом средний, но достойный во всех отношениях человек. Он пишет жалобу: “Прошу пересмотреть… Меня обманули. Со школьных лет призывали быть многолучевым. Долбили стихи: “Будь, словно алая звезда, пятиконечным!” Я поверил… я послушался… я старался. За это меня наказывают смертью. Жизнь дают маньякам, сидящим в затканной паутиной каморке. Почему меня не предупредили в детстве? Разве я не мог стать маньяком?”
Еще продолжаю. Одна из зрительниц говорит дочери:
“Милая, выходи замуж за физика и угождай ему. Он противный малый, но что-нибудь изобретет… И заслужит вторую молодость для себя и для тебя. А любимого своего бросай. Это душа человек, добряк, но слишком скромный. Никому не покажется заслуженным”.
Другой зритель советует брату: “Явишься в Дом отчета, рассказывай басни про какие-нибудь проекты. Чем нелепее, тем скорее заинтересуются. Лепи наобум: “Дескать, переменю человеку мозги, сделаю быстродействующими, как у вычислительной кибы”. Проверять не будут. А захотят проверить, ври напропалую: “Ничего не успел, доделаю в следующей молодости”. Разок покривишь на словах, зато получишь целую жизнь”.
Третий говорит: “Там, на суде, все решается криком”. Другу советует: “Собери побольше крикуновг пусть вопят, что есть мочи: “Ему, ему!” Я тоже для тебя покричу. А через год подойдет моя очередь, ты приходи ко мне кричать”.
– Но ведь это нечестна-возмутилась Лада.– Уже сотни лет на Земле не было такой подлости.
Ксан перестал улыбаться. Лицо его стало сердитым.
– На Земле нет нечестности двести лет, Лада, потому что “каждому дается по потребностям”. Нечестность неприятна, а кроме того, не приносит никакой выгоды в наше время. Но “не вводи человека в искушение!”, говорили древние. Сама ты, Лада, уверена, что не покривишь душой, если жизнь твоего мужа… твоего сына… можно будет спасти нескромностью и нечестностью? Человеку не под силу сказать: “Мой сын обыкновенный, убивайте его спокойно!”
– Как странно, Ксан все видит в черном свете,– сказала Лада мужу, когда они остались одни.
Гхор пожал плечами:
– Стариковская психология. Заскорузлый мозг боится напряжения. Новое требует переосмысления, умственного напряжения, а старое, какое ни на есть, улеглось давно. Но между прочим, я тоже член Совета, мы там возобновим этот спор.
ГЛАВА 35.
ЕСЛИ ВСЕМ..
Кадры из памяти Кима.
Прямая, прямая дорожка в осеннем пестром саду, и на ней дстарика: один маленький, суетливый, другой рослый и величавым, с плавными движениями хронического сердечника. Маленький становится на цыпочки, теребит лацкан величавого, убеждает горячо.
– Мы научимся восстанавливать любого человека.
– Вот что важно, любого,-басит рослый.-Обязательно любого!
СОВЕТ ПЛАНЕТЫ
Выдержки из протокола заседания от 3 мая 305 года:
Ксан. Друзья, я внимательно прослушал убежденную речь ума Гхора и с удивлением отметил в ней одну черту, свойственную горячим, юным, увлеченным и пристрастным изобретателям. Им, молодым изобретателям, так хочется добиться признания, что они громоздят все возможные “за” и не замечают, что один довод исключает другой категорически. Мае нет необходимости долго спорить с Гхором, потому что Гхор сам опроверг Гхора.
Что он сказал в своем выступлении?
Первое: открыв ратомику, человек наконец-то получил возможность удовлетворить любые желания, взобрался на гору, где .можно расположиться для блаженного покоя. Погоня за продлением жизни лишит нас заслуженного покоя, вынудит снова пуститься в трудную дорогу.
Второе: погоня за продлением жизни заставит людей выбирать самые трудные пути в жизни, соревноваться в творчестве, и соревнование это обеспечит быстрый прогресс…
Так за что же ратует Гхор – за блаженный покой или за стремительный прогресс? Ведь это состояния взаимоисключающие. Если прогресс, значит, нет покоя, а если покой, значит, нет прогресса.
Гхор. Каждый выбирает по своему вкусу, по склонностям, по способностям.
Ксан. Дорогой Гхор, вы слишком плохого мнения о людях. Нормальный, здоровый человек не выберет бездеятельность. Человеку присуща любовь к труду, активность, стремление пускать в дело руки, ноги и мозг.
И я замечал, что воспеватели блаженного покоя почемуто подсовывают покой другим, отнюдь не себе. Гхор не хочет покоя, и я не хочу, и ни один человек в этом зале и за стенами зала тоже. Не следует считать себя совершеннее других. Вы заботитесь не о людях, Гхор, а о выдуманной схеме, об абстрактном лентяе, не существующем на Земле.
И прогресс ваш – тоже выдуманная абстракция.
Никому не нужен прогресс ради прогресса, да еще ценой человеческих жертв. Прогресс должен приносить пользу. Вот от продления жизни польза ощутимая, и каждому доставит удовольствие поработать для такой цели. Жить долго жаждут все. В Совет идут пачки, мешки писем с просьбами продлить жизнь родным, учителям, друзьям, себе лично. И единственная наша обяаанность – подумать, как выполнить эти желания побыстрее.
Гхор. Я не могу считать себя знатоком психологии и не хотел бы вступать в дискуссию о тайнах человеческих эмоций. Я физик, я ратомист, я практик. Я уважаю дифры и хотел бы держаться на ясной почве школьной арифметики.
Статистика говорит, что на Земле умирает ежегодно около миллиарда человек. Институты мозга всего мира могут принять в этом году для омоложения одну тысячу. Делим миллиард на тысячу, получаем один миллион.
Из миллиона человек один может получить повторную молодость в этом году. Волей-неволей предстоит отбирать счастливчиков, и я предлагаю, не откладывая, установить принцип отбора. Отбирая разумно, мы можем сохранить для потомства тысячу лучших людей.
Та же арифметика говорит, что от тысячи к миллиарду путь долог. Чтобы увеличить промышленность в тысячу раз, потребовалось два века – двести лет. Допустим, здесь мы возьмем темпы выше:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113