- Послушайте, - сказал Яблочкин папе, аккуратно отведя того в сторону, - а вы хорошо осмотрели квартиру?
Папа растерялся: он подумал, что милиционер намекает на то, что его сын может до сих пор прятаться где-нибудь в квартире.
- Я имею ввиду, - пояснил Яблочкин, - не осталось ли где-нибудь вещей или записки, которых прежде не заметили и которые могли бы навести нас на след мальчика.
Папа развел руками:
- В его вещах я порылся, но ничего такого...
- А на антресолях смотрели?
- На антресолях? Я уже и забыл, что у нас есть антресоли... Там барахло какое-то от прежних жильцов, мы ведь скоро переезжать собирались...
- Так вы не против, если я слазаю?
Папа пожал плечами:
- Полезайте, если не боитесь перепачкаться.
Яблочкин молча снял курточку, приставил лестницу и полез наверх.
Кое-как он пролез, прополз, перевалился через барахло, чувствуя, как под его весом что-то трещит, хрустит и ломается, и, наконец, оказался перед округлой дырой в стене.
Дрожа от волнения, Яблочкин чиркнул спичкой и просунул голову в дыру. Увы, это оказался всего-навсего узкий простенок, зачем-то отделённый от капитальной стены картонной перегородкой. Возможно, раньше здесь был тайник, но теперь только пыль да паутина...
Но что это? Яблочкин заметил лежащий на полу фонарик. Подобрал его, включил и осмотрелся. Дыра была вырезана недавно, вот и следы детских рук и ног на пыльных поверхностях...
В это мгновение перед ним вдруг возникла почерневшая от времени, покрытая резьбой деревянная дверца.
Дверца со скрипом отворилась, и из-за неё высунулась голова карточного джокера в дурацкое колпаке с бубенцами.
- Здорово, - хмуро сказал джокер.
У Яблочкина пересохло вдруг в горле, и он ничего не смог ответить.
- Ты чего здесь делаешь?
От пыли Яблочкин закашлялся. Джокер высунулся дальше и огляделся.
- Один здесь?
Яблочкин кивнул.
- Ты больше сюда не ходи, понял?
- Почему? - выдавал из себя Яблочкин.
- По кочану. Нос откушу, понял?
И джокер щёлкнул зубами, оказавшимися неожиданно огромными, как на дорожном щите с рекламой зубной пасты.
Яблочкин вздрогнул и отпрянул, у него вдруг зачесался нос. Он поднёс руку к лицу, чтобы почесаться, лишь на мгновение опустив глаза. Но когда их поднял и посветил перед собой фонариком, никакой дверцы уже не было.
Простучав кирпичную кладку капитальной стены в том месте, где была дверца, он сунул в карман фонарик и полез обратно.
- Ну как? - с надеждой спросил его папа, готовый схватиться за любую соломинку надежды.
Яблочкин достал из кармана фонарик:
- Знакомая вещь?
- Да, да, конечно! - разволновался папа. - Это вы там, наверху нашли? Да, да, теперь я вспоминаю: когда мы пришли, лестница стояла здесь, на этом месте. А это его фонарик. Что вы там видели?
- К сожалению, пока не могу сказать вам ничего определённого. Дело невероятно сложное. Уму непостижимое дело, я бы даже сказал. Будем держать вас в курсе, до свидания.
Яблочкин забрал свою курточку и, забыв попрощаться с мамой, вышел.
9
Первое свидание и последующая ночь,
связанная с делом о неподобающих отношениях
Вечером у Яблочкина было назначено свидание с курсантом Мушкиной. Они встретились у Таврического сада, взяли билеты в кино и до начала сеанса отправились погулять. Яблочкин не успел зайти домой и переодеться, а на Мушкиной тоже оказались джинсы и легкая курточка поверх футболки. Они впервые видели друг друга не в форме, и Яблочкин, которому Мушкина понравилась так ещё больше, заметил:
- А у нас с вами вкусы в чем-то сходятся.
- Вы тоже заметили? В другой раз я надену платье. Вы платье случайно не носите?
Слова "в другой раз" Яблочкину понравились. Он улыбнулся и пообещал:
- В другой раз я обязательно куплю вам цветы. Какие вы любите?
- Я срезанные цветы вообще не люблю.
- Тогда я принесу в горшке.
Мушкина засмеялась. Так, неспешно прогуливаясь по аллеям, они постепенно выяснили, что в чём-то их вкусы очень схожи, но в чём-то совершенно противоположны. Так, например, Яблочкин очень любил пиво и томатный сок. А Мушкиной томатный сок тоже нравился, но пива она не пила совсем, зато любила молочный коктейль.
- Это даже хорошо, - сказал Яблочкин, - что наши вкусы в чём-то расходятся, иначе нам было бы неинтересно.
- Я рада, что вам пока ещё со мной интересно, - сказала Мушкина.
Девушка нравилась Яблочкину с каждой минутой всё больше, и он, искоса заглядываясь на неё, два раза споткнулся на ровном месте. Потом они купили мороженого, посидели на берегу пруда и отправились смотреть кино.
Фильм назывался "Проклятие оживших мертвецов". Глядя на экран, молодые люди держались за руки, и в самые кошмарные моменты Мушкина сжимала ладошку Яблочкина своей, а тот волновался и совсем ничего не видел на экране.
Потом он провожал Мушкину до дома (она жила неподалёку). Девушка тактично не спрашивала его о новой работе, но Яблочкина самого нестерпимо подмывало обо всём рассказать. Наконец, когда пауза затянулась, а Мушкина спросила "вас что-то беспокоит?", он не вытерпел и, взяв с неё честное милиционерское слово, рассказал обо всём, что знал сам.
Некоторое время Мушкина раздумывала, глядя на фотографию сидящего на карнизе Пети Огонькова, а потом сказала:
- Алексей, если бы я не знала вас как человека порядочного и серьёзного, если бы это рассказал кто-нибудь другой, я бы, конечно, не поверила ни единому слову. Но вам я верю. И обещаю, если представится такой случай, быть вам в этом деле помощницей. Вы можете на меня вполне положиться.
Молодые люди остановились, и Яблочкин взял Мушкину за обе руки:
- Спасибо, Валя. Ваше дружеское участие...
Неожиданно для самого себя он вдруг приблизился вплотную и поцеловал девушку в губы.
- Моё участие... - растерянно пролепетала Мушкина.
А в следующую секунду оба они, потеряв головы и стоя посередине пустой в этот поздний час Кирочной улицы, целовались по-настоящему.
Вернувшись домой, Яблочкин проглотил оставленный для него мамой холодный ужин и лёг спать. Некоторое время он ещё блаженно улыбался, находясь во власти своих дум и чувств, а потом его тело постепенно расслабилось, мысли смешались и веки опустились.
Сначала ему снилась курсант Мушкина в белом платье и подвенечной фате, а он сам как будто жених, и их регистрируют во Дворце бракосочетания, где всё белое, голубое и золочёное. Вокруг множество нарядных людей - знакомых и незнакомых, и все они улыбаются и поздравляют молодых. Звучит органная музыка, и женщина церимонимейстер начинает говорить торжественные слова.
Но вдруг всё портит резкий звук, как будто патефонная игла с визгом съехала с пластинки, становится тихо, и невесть откуда выскакивает карлик в дурацком колпаке, тот самый.
- Я извиняюсь, - говорит он скрипучим, патефонным голосом, нагло отстраняет регистраторшу и, громыхая бубенцами, запрыгивает на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122