Уэйнесс спустилась вниз и снова подошла к портье. Действовать надо было осторожно, поскольку в таком маленьком городке все могли оказаться родственниками.
— Мой приятель просил меня посмотреть в вашем городе Виа Мадера. Где это, скажите, пожалуйста.
— Виа Мадера? В Помбареалесе нет такой улицы.
— Хм. Может быть, я немного ошиблась и надо искать Виа Ладера или Виа Бадуро?
— У нас есть Калле Мадуро и авенида Оникс Формадеро.
— Наверное, все-таки мне нужна Калле Мадуро. Приятель сказал мне, что там есть дом с двумя гранитными шарами на входе.
— Не припомню, но сама улица не так далеко отсюда. — Портье быстро начертил на бумаге план. — Три квартала на юг вдоль Калле Люнета и вы попадете прямо туда. Ну, а уж там, как хотите. Можно свернуть налево и тогда, пройдя несколько кварталов, вы попадете в птицеводческий кооператив. Если же вы свернете направо, то окажетесь на кладбище. А куда лучше отправиться, в том я вам не советчик.
— Благодарю вас. — Уэйнесс направилась к выходу, но портье остановил ее.
— Путь не близок, а на улице пыльная буря. Почему бы вам не отправиться в путь по-человечески? У Эстебана есть кэб — прямо у входа стоит красная повозка. Очень большой цены он не заломит, особенно если вы припугнете его тем, что поедете в зеленом кэбе его брата Игнальдо.
Уэйнесс подошла к красному кэбу. На переднем сиденье сидел крошечный человечек с длинным загорелым и унылым лицом. Во всем остальном казалось, будто он состоит из одних рук и ног. При виде потенциального пассажира возница оживился:
— Эх, прокачу! — воскликнул он и распахнул дверки.
— Это кэб господина Игнальдо? — осведомилась Уэйнесс. — Мне говорили, что он берет дешево, очень дешево.
— Что за чушь?! — завизжал Эстебан. — Ваша наивность просто поразительна! Да он за свою езду дерет такие цены, что мама не горюй! Хитрый дьявол! И уж мне ли не знать его подлостей!
— Может быть, вы его соперник и потому слишком пристрастны?
— Как бы не так! У Игнальдо совести нет ни на грош! Если у вас бабушка помирает или вам надо попасть в церковь до закрытия, этот мерзавец нарочно повезет вас самой дальней дорогой, и вы непременно опоздаете, бабка помрет, а священник будет уже ужинать!
— В таком случае я, наверное, я предпочту вас, но только сначала назовите вашу цену.
Эстебан воздел руки к небу.
— Куда вам ехать?
— Туда и обратно. Для начала на Калле Мадуро.
— Ну, это дело нехитрое. На кладбище, что ли?
— Нет. Я хочу посмотреть на саму улицу.
— Там и смотреть-то нечего. Ладно, плата у меня по минимуму — сол за полчаса.
Да вы что? Игнальдо берет вдвое меньше!
Эстебан выругался себе под нос, но с готовностью переменил условия.
— Ладно. Чего уж тут поделаешь! Залезайте. Сол в час — годится?
— Но, учтите, я нанимаю вас отнюдь не на час, — предупредила Уэйнесс, усаживаясь на потертое сиденье. — Если пройдет полчаса, получите полсола. Я благотворительностью не занимаюсь.
— А, может вам еще и кэб отдать со всеми причиндалами в придачу, а самому выкатиться вон из города нищим? — взревел Эстебан.
Уэйнесс рассмеялась.
— Успокойтесь. Нельзя же надеяться разбогатеть только за счет наивности пассажиров!
— Вы не так наивны, как выглядите, — пробурчал Эстебан, но прикрыл двери и пустил кэб по Калле Люнета. — Так куда вам?
— Сначала давайте проедем по Калле Мадуро.
— Эстебан с пониманием кивнул.
— У вас, видать, родственники на кладбище.
— Увы, ни одного.
Брови возницы поползли вверх.
— Но ничего другого там нет, хоть изъезди ее вдоль и поперек!
— А вы знаете, кто живет на этой улице?
— В Помбареалесе я знаю всех! — гордо ответил Эстебан и свернул на Кале Мадуро, вымощенную еще в незапамятные времена и теперь зияющую огромными дырами на мостовой. Дома стояли на большом расстоянии друг от друга, окруженные двориками, в которых изредка встречались хилые, искривленные постоянными ветрами деревца. Эстебан ткнул пальцем в дом, выходивший на улицу слепыми окнами с несколькими сухими кустами во дворе.
— Этот можно купить и очень дешево!
— Но он какой-то заброшенный.
— Это потому, что его замучило привидение Эдгара Самбастера, который повесился однажды ночью, когда с гор дул сильный ветер.
— И с тех пор здесь так никто и не живет?
Эстебан печально покачал головой.
— Хозяева уехали куда-то в другие миры. А несколько лет назад профессор Соломон ввязался в какой-то скандал и укрывался в этом доме аж несколько недель. Правда, с тех пор о нем никто больше ничего не слышал.
— И неужели никто так ни разу и не зашел туда проверить, не повесился ли и он, как прежний несчастный?
— Так и подозревали, но констебль ничего такого не обнаружил.
— Странно. — Кэб медленно подъехал к другому дому, который ничем не отличался от первого, если не считать пары статуй в натуральную величину перед парадным крыльцом, изображавших нимф, поднявших руки в немом благословении.
— А здесь кто живет?
— Это дом Гектора Лопеса, кладбищенского садовника. Какие-то могилы двух старых господ перенесли подальше отсюда, и он притащил сюда этих срамниц.
— Однако, это весьма неплохие статуи.
— Может оно и так, да уж больно они голые. А вы как считаете?
— Я не нахожу в них ничего оскорбительного для нравственности. Может быть, соседи ему просто завидуют?
— Спорить не буду. А вот и дом Леона Казинда, мясника. Он любитель пения, и его часто можно услышать в кантине, что трезвого, что пьяного.
Кэб двигался дальше, Эстебан разболтался, и девушка узнала немало о жизни и привычках обитателей Калле Мадуро. Наконец они подъехали и к дому под номером 31, называвшемуся Каса Лукаста. Это оказалось трехэтажное строение, несколько более крупное, чем остальные, с мощной забором вокруг пустого двора. Только несколько хилых деревьев росло под окнами, вероятно, с той стороны, куда сильнее всего било солнце. Однако, заглянув через забор, Уэйнесс увидела и небольшую клумбу, усаженную геранью, ноготками, лимонной вербеной, гортензиями и каким-то странным сортом бамбука. Рядом находились садовый столик, скамья, несколько стульев, песочница, хулахуп, серсо и коробка с какой-то аппаратурой. Неподалеку играли мальчик лет двенадцати и девочка года на два помладше; оба были полностью поглощены незамысловатыми своими делами.
Заметив любопытство пассажирки, Эстебан притормозил кэб и с важностью постучал пальцами по лбу.
— У обоих с головой плохо. Вот беда-то для матери!
— Я так и думала, — отозвалась Уэйнесс. — Остановитесь на минутку, если можно. — Девушка стала с интересом разглядывать детей. Девочка сидела за столом, занятая чем-то, похожим на головоломку; мальчик рылся в песочнице, стоя на коленках. Он, кажется, строил сложное сооружение из мокрого песка, то и дело поливая его водой из кувшина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
— Мой приятель просил меня посмотреть в вашем городе Виа Мадера. Где это, скажите, пожалуйста.
— Виа Мадера? В Помбареалесе нет такой улицы.
— Хм. Может быть, я немного ошиблась и надо искать Виа Ладера или Виа Бадуро?
— У нас есть Калле Мадуро и авенида Оникс Формадеро.
— Наверное, все-таки мне нужна Калле Мадуро. Приятель сказал мне, что там есть дом с двумя гранитными шарами на входе.
— Не припомню, но сама улица не так далеко отсюда. — Портье быстро начертил на бумаге план. — Три квартала на юг вдоль Калле Люнета и вы попадете прямо туда. Ну, а уж там, как хотите. Можно свернуть налево и тогда, пройдя несколько кварталов, вы попадете в птицеводческий кооператив. Если же вы свернете направо, то окажетесь на кладбище. А куда лучше отправиться, в том я вам не советчик.
— Благодарю вас. — Уэйнесс направилась к выходу, но портье остановил ее.
— Путь не близок, а на улице пыльная буря. Почему бы вам не отправиться в путь по-человечески? У Эстебана есть кэб — прямо у входа стоит красная повозка. Очень большой цены он не заломит, особенно если вы припугнете его тем, что поедете в зеленом кэбе его брата Игнальдо.
Уэйнесс подошла к красному кэбу. На переднем сиденье сидел крошечный человечек с длинным загорелым и унылым лицом. Во всем остальном казалось, будто он состоит из одних рук и ног. При виде потенциального пассажира возница оживился:
— Эх, прокачу! — воскликнул он и распахнул дверки.
— Это кэб господина Игнальдо? — осведомилась Уэйнесс. — Мне говорили, что он берет дешево, очень дешево.
— Что за чушь?! — завизжал Эстебан. — Ваша наивность просто поразительна! Да он за свою езду дерет такие цены, что мама не горюй! Хитрый дьявол! И уж мне ли не знать его подлостей!
— Может быть, вы его соперник и потому слишком пристрастны?
— Как бы не так! У Игнальдо совести нет ни на грош! Если у вас бабушка помирает или вам надо попасть в церковь до закрытия, этот мерзавец нарочно повезет вас самой дальней дорогой, и вы непременно опоздаете, бабка помрет, а священник будет уже ужинать!
— В таком случае я, наверное, я предпочту вас, но только сначала назовите вашу цену.
Эстебан воздел руки к небу.
— Куда вам ехать?
— Туда и обратно. Для начала на Калле Мадуро.
— Ну, это дело нехитрое. На кладбище, что ли?
— Нет. Я хочу посмотреть на саму улицу.
— Там и смотреть-то нечего. Ладно, плата у меня по минимуму — сол за полчаса.
Да вы что? Игнальдо берет вдвое меньше!
Эстебан выругался себе под нос, но с готовностью переменил условия.
— Ладно. Чего уж тут поделаешь! Залезайте. Сол в час — годится?
— Но, учтите, я нанимаю вас отнюдь не на час, — предупредила Уэйнесс, усаживаясь на потертое сиденье. — Если пройдет полчаса, получите полсола. Я благотворительностью не занимаюсь.
— А, может вам еще и кэб отдать со всеми причиндалами в придачу, а самому выкатиться вон из города нищим? — взревел Эстебан.
Уэйнесс рассмеялась.
— Успокойтесь. Нельзя же надеяться разбогатеть только за счет наивности пассажиров!
— Вы не так наивны, как выглядите, — пробурчал Эстебан, но прикрыл двери и пустил кэб по Калле Люнета. — Так куда вам?
— Сначала давайте проедем по Калле Мадуро.
— Эстебан с пониманием кивнул.
— У вас, видать, родственники на кладбище.
— Увы, ни одного.
Брови возницы поползли вверх.
— Но ничего другого там нет, хоть изъезди ее вдоль и поперек!
— А вы знаете, кто живет на этой улице?
— В Помбареалесе я знаю всех! — гордо ответил Эстебан и свернул на Кале Мадуро, вымощенную еще в незапамятные времена и теперь зияющую огромными дырами на мостовой. Дома стояли на большом расстоянии друг от друга, окруженные двориками, в которых изредка встречались хилые, искривленные постоянными ветрами деревца. Эстебан ткнул пальцем в дом, выходивший на улицу слепыми окнами с несколькими сухими кустами во дворе.
— Этот можно купить и очень дешево!
— Но он какой-то заброшенный.
— Это потому, что его замучило привидение Эдгара Самбастера, который повесился однажды ночью, когда с гор дул сильный ветер.
— И с тех пор здесь так никто и не живет?
Эстебан печально покачал головой.
— Хозяева уехали куда-то в другие миры. А несколько лет назад профессор Соломон ввязался в какой-то скандал и укрывался в этом доме аж несколько недель. Правда, с тех пор о нем никто больше ничего не слышал.
— И неужели никто так ни разу и не зашел туда проверить, не повесился ли и он, как прежний несчастный?
— Так и подозревали, но констебль ничего такого не обнаружил.
— Странно. — Кэб медленно подъехал к другому дому, который ничем не отличался от первого, если не считать пары статуй в натуральную величину перед парадным крыльцом, изображавших нимф, поднявших руки в немом благословении.
— А здесь кто живет?
— Это дом Гектора Лопеса, кладбищенского садовника. Какие-то могилы двух старых господ перенесли подальше отсюда, и он притащил сюда этих срамниц.
— Однако, это весьма неплохие статуи.
— Может оно и так, да уж больно они голые. А вы как считаете?
— Я не нахожу в них ничего оскорбительного для нравственности. Может быть, соседи ему просто завидуют?
— Спорить не буду. А вот и дом Леона Казинда, мясника. Он любитель пения, и его часто можно услышать в кантине, что трезвого, что пьяного.
Кэб двигался дальше, Эстебан разболтался, и девушка узнала немало о жизни и привычках обитателей Калле Мадуро. Наконец они подъехали и к дому под номером 31, называвшемуся Каса Лукаста. Это оказалось трехэтажное строение, несколько более крупное, чем остальные, с мощной забором вокруг пустого двора. Только несколько хилых деревьев росло под окнами, вероятно, с той стороны, куда сильнее всего било солнце. Однако, заглянув через забор, Уэйнесс увидела и небольшую клумбу, усаженную геранью, ноготками, лимонной вербеной, гортензиями и каким-то странным сортом бамбука. Рядом находились садовый столик, скамья, несколько стульев, песочница, хулахуп, серсо и коробка с какой-то аппаратурой. Неподалеку играли мальчик лет двенадцати и девочка года на два помладше; оба были полностью поглощены незамысловатыми своими делами.
Заметив любопытство пассажирки, Эстебан притормозил кэб и с важностью постучал пальцами по лбу.
— У обоих с головой плохо. Вот беда-то для матери!
— Я так и думала, — отозвалась Уэйнесс. — Остановитесь на минутку, если можно. — Девушка стала с интересом разглядывать детей. Девочка сидела за столом, занятая чем-то, похожим на головоломку; мальчик рылся в песочнице, стоя на коленках. Он, кажется, строил сложное сооружение из мокрого песка, то и дело поливая его водой из кувшина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117