— Но я так и не понял, как именно вы оказались на Шаттораке, — обратился Глауен к Каткару. — Вероятно, вы каким-либо образом оскорбили Смонни, поскольку сам Титус Помпо практически не играет никакой роли во всем происходящем.
— С этим покончено, — холодно ответил Каткар. — И, вообще, я не намерен больше вдаваться в подробности.
— Однако все мы заинтригованы вашими подробностями, а времени у нас много, так что прошу.
— А, может быть, это дело слишком личное, если не сказать, что и вовсе интимное, — огрызнулся Каткар.
— В свете всего происходящего, я не думаю, что дело уж настолько интимно. Оно, так или иначе, касается всех нас, и потому я еще раз повторяю свою просьбу.
— Смею также заметить, что и Глауен, и Шард являются сотрудниками Бюро Б, так что поставленный ими вопрос имеет характер официального, — усмехнулся Чилк. — Что же касается меня, то мне не менее любопытно узнать, как лучше всего отплатить Смонни, а заодно Намуру, Бенъями и прочим, которые могли подумать, что мне понравится их собачья дыра.
— Однако гнев лучше держать в узде, — улыбнулся Шард, — Я вот, например, стараюсь.
— Словом, по всем мыслимым и немыслимым поводам вам лучше теперь все же рассказать ваши приключения, — подытожил Глауен. Каткар упорно молчал, и тогда Глауен напомнил. — Ведь вы же член фракции ЖМС Штромы — как же вы познакомились со Смонни Клаттук, она же мадам Зигони, она же… имеет еще множество имен?
— Чему же тут удивляться, — хмуро ответил Каткар. — ЖМС занимается вопросами условий существования в Йиптоне и хочет, чтобы современность, наконец, победила на Кадволе спячку веков.
— Ах, да! И вы бывали в Йиптоне?
— Разумеется! Я хотел увидеть все собственными глазами.
— И отправились туда один?
Какая разница, с кем я туда отправился? — снова насторожился Каткар.
— Вы уж лучше назовите этих лиц и позвольте нам самим судить о том, есть тут какая-то разница или нет.
— Я отправился туда в составе депутации со Штромы.
— И кто в ней был?
— Несколько членов ЖМС.
— И разумеется, Клайти Вердженс среди них?
Наступило долгое молчание, закончившееся гневным выкриком:
— Ну, если вам так хочется, то да!
— А Джулиан?
— Естественно, — фыркнул Каткар. — Джулиан энергичен и настойчив. Я даже слышал, что о нем говорят как о зазнайке, но я не спешил бы с такой характеристикой.
— Мы будем скромны и не передадим вашего мнения Джулиану, — усмехнулся Шард. — Так что же произошло на Йиптоне?
— Вы понимаете, что, несмотря на единство относительно необходимости прогрессивных перемен, у членов ЖМС могут быть различные взгляды на отдельные проблемы. Клайти является представителем одного направления, а я другого, и наши конференции не всегда проходят гладко.
— И в чем эти различия? — вставил Глауен.
— Это отчасти дело первоочередности. Я, например, предпочитаю тщательно структурированную организацию с ведущим лидером и разработал подробный проект такой организации в самых мельчайших деталях. Клайти же, как я боюсь, несколько непрактична и воображает себе новое общество сборищем каких-то счастливых пейзан, мечтающих за плугом, поющих и танцующих на деревенских улицах каждую ночь под тамбурин. Все так и станут сказителями или музыкантами, все будут счастливо заниматься искусством. Но кто будет управлять всем этим? Клайти предполагает, что все от мала до велика, мужчины и женщины, добрые и злые станут сообща обсуждать все вопросы в некоем конклаве до тех пор, пока не придут к общему решению, не прокричат «ура» и не похлопают в ладошки. Словом, Клайти выбирает демократию в ее чистой, теоретической и аморфной форме.
— А как же местные животные? Что будет с ними?
— Эти хищники? — беспечно уточнил Каткар. — Клайти такие проблемы не интересуют. Они просто должны будут привыкнуть жить при новом режиме. Только настоящие хищники и ядовитые гады будут выселены или просто истреблены.
— А вы, значит, считаете по-другому?
— И очень по-другому. Я стою за структурированный централизм с сильной властью, поддержанной полицией и жесткими правилами.
— Но на тот момент вы с Клайти закрыли глаза на разницу ваших интересов и вместе отправились в Йиптон?
Каткар поджал губы в сардонической гримасе, полной насмешки и презрения.
— Поездка в Йиптон — не моя идея. Я даже не знаю, у кого она зародилась, но подозреваю, что источником ее являлся Джулиан, который вечно любит интриги. Я знаю, что он прежде советовался лично с Намуром, когда приезжал на Араминту, а уж потом развернул эту мысль перед Клайти. Но, как бы там ни было, план созрел. А я когда я понял, куда дует ветер, я потребовал своего присоединения к делегации, дабы и моя точка зрения не осталась незамеченной.
Мы прилетели в Йиптон. О Симонетте и ее положении я ничего не знал, и думал, что мы будем иметь дело с Титусом Помпо. Так что общение с Симонеттой оказалось для меня настоящим сюрпризом. Однако, ни Джулиан, ни Клайти такого удивления не проявили, из чего я заключил, что Намур как-то предупредил их, чего можно будет ожидать. Я был глубоко оскорблен таким нарушением дипломатических правил и решил высказать свое неудовольствие при первой же возможности.
Короче, Намур привел нас в свой офис с полом из бамбуковых матов, со стенами из бамбуковых плетенок и потолком из какого-то резного дерева, явно привезенного с большой земли. Мы прождали четверть часа прежде, чем Симонетта соизволила к нам выйти — что разозлило уже и Клайти, как я заметил.
Итак, появилась Симонетта, и я, как уже говорил, был этим поражен до глубины души. Вместо серьезного, справедливого и облеченного властью Титуса Помпо, каким я его себе представлял, я увидел эту мощную даму. Симонетта — женщина весьма странная и выглядит не менее странно: волосы на голове собраны в какой-то сноп, кожа как белый воск, глаза маленькие и прозрачные, как янтарь. В ней есть нечто дикое, непредсказуемое и опасное. Она, без сомнения, женщина сильных и многих страстей, которые обычно держит в кулаке, но только до тех пор, пока ей хочется их так держать. Голос у нее грубый и как бы придушенный, но она может говорить и почти музыкально. Кажется, ею руководят, скорее, инстинкты или подсознание, чем формальный разум. Впрочем, и Клайти такая же.
По этому случаю ни та, ни другая не обратили друг на друга особого внимания, и обменялись лишь быстрыми и простыми формальностями. Но дело не в этом, мы приехали в Йиптон отнюдь не для обмена любезностями, а для обсуждения наилучшей координации наших усилий для достижения общей цели.
Я полагал, что являюсь главным членом делегации, и потому сразу перешел к делу, так как считал себя обязанным выразить философию ЖМС именно в том виде так, как я ее представлял, причем в самом точном и определенном порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117