Это именно то стремление, которое в тебе уничтожал Дико.
Зэп-210 возразила неожиданно горячо:
— Я больше не ем Дико. И тем не менее, не чувствую подобного стремления!
Рейт с улыбкой посмотрел на набережную. Девушка, на которую указывала Зэп-210, замедлила шаг, провела рукой по своему оранжевому поясу на талии, улыбнулась Рейту, с любопытством посмотрела на Зэп-210 и пошла дальше.
Зэп-210 бросила на Рейта косой взгляд. Она хотела что-то сказать, но потом передумала. Однако спустя какое-то время она все-таки заметила:
— Я вообще не понимаю гхианов, даже тебя не понимаю. Ты только что улыбнулся этой ужасной девушке. Ты никогда... — Тут она прервалась и продолжала уже тихо. — Я могу предположить, что ты скажешь, будто в твоем поведении виновато «стремление».
Рейт потерял терпение.
— Сейчас как раз самое время, чтобы ты узнала правду, — начал он. — Стремления относятся к нашему биологическому естеству, и нельзя просто так от них отказаться. Мужчины и женщины разные.
Он продолжал, рассказывая о процессе размножения. Зэп-210 неподвижно сидела на стуле и смотрела на воду.
— Поэтому абсолютно естественно, что люди ведут себя именно так, — закончил Рейт.
Зэп-210 молчала. Рейт заметил, что ее руки сжались в кулаки, белые костяшки резко проступили на них.
Девушка тихо спросила:
— Хоры в священной роще... Они там занимались... этим?
— Предположительно.
— А ты меня увел, чтобы я этого не видела?
— Ну да, я думал, что тебя это может смутить.
Зэп-210 немного помолчала.
— Они могли нас убить.
Рейт пожал плечами.
— Возможно.
— А те девушки, которые танцевали без одежды, — они тоже хотели именно этого?
— Если им за это кто-нибудь даст деньги.
— И все на поверхности воспринимают это именно так?
— Я бы сказал, большинство.
— Ты тоже?
— Конечно. Не всегда. Но по крайней мере, иногда.
— Тогда почему... — запнулась она. — Тогда почему...
Она не могла закончить фразу. Рейт протянул руку и погладил ее. Она одернула свою руку.
— Не прикасайся ко мне!
— Мне очень жаль. Не сердись.
— Ты привел меня в это ужасное место. Ты обманул меня на всю жизнь. Ты изображал доброжелательность, но все время хотел именно этого!
— Нет, нет! — воскликнул Рейт. — Ничего подобного! Ты страшно ошибаешься.
Зэп-210 холодно посмотрела на него, высоко вздернув брови.
— Значит, ты считаешь меня непривлекательной?
Рейт всплеснул руками:
— Конечно же, нет! В действительности...
— Что?
Кауш, который как раз подошел к столу, дал Рейту возможность прервать этот разговор.
— Вы ночью хорошо отдохнули?
— Да, — сказал Рейт.
Зэп-210 встала и ушла. У Кауша вытянулось лицо.
— Чем я ее обидел?
— Она злится на меня, — объяснил Рейт. — Только вот почему, я не знаю.
— Это у нее всегда так? Но вскоре она — по такой же непонятной причине — будет снова тебе покорна. А пока что я бы с удовольствием послушал твои соображения по поводу гонки угрей.
Рейт обескуражено посмотрел вслед Зэп-210, которая направилась в гостиницу «Счастливый моряк».
— Не опасно ли отпускать ее одну?
— Не бойся, — успокоил его Кауш. — В гостинице все знают, что вы находитесь под моим покровительством.
— Хорошо, тогда перейдем к угрям.
— Ты ведь знаешь, что там пока еще никого нет. Гонки начинаются только в двенадцать часов дня.
— Так оно и лучше.
Зэп-210 еще никогда не была такой сердитой. Она полушагом, полубегом ворвалась во двор гостиницы и промчалась через мрачный, затемненный холл в маленькую комнатку, где провела ночь. Она вошла, быстро задвинула засов и села на кровать. Минут десять она сидела, в ее голове проносились мысли. Затем она беззвучно заплакала — слезы разочарования и отрезвления текли по ее щекам. Она думала о подземельях: спокойные туннели с одетыми в черное фигурами, тихо скользившими мимо. В подземельях ее никогда не довели бы до белого каления или другого состояния, когда ее лицо время от времени заливалось краской. Ей бы снова давали Дико — Зэп-210 наморщила лоб и попыталась вспомнить вкус маленьких хрустящих вафель. Следуя неожиданному порыву, она вскочила с кровати и посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене. Когда она была в комнате в предвечерних сумерках, то не обратила особого внимания на свое отражение. Лицо, смотревшее на нее, казалось совершенно обычным. Глаза, нос, рот и подбородок. Теперь же Зэп-210 смотрела на себя с пристрастием. Она потрогала черные волосы, вьющиеся надо лбом, пальцами их расчесала и посмотрела на результат. Лицо, отражавшееся в зеркале, принадлежало не ей. Зэп-210 думала о хрупкой девушке, которую Рейт так нагло выкрал. На ней было синее, облегающее платье, резко отличающееся от бесформенного черного одеяния, в которое она была облачена тогда. Она сняла платье и осталась в белой нижней рубашке. Зэп-210 повернулась вокруг собственной оси, внимательно изучая себя со всех сторон. Действительно, чужой человек. Что, если бы Рейт увидел ее в таком виде, что бы он о ней подумал? Мысль о Рейте снова пробудила в ней гнев. Он видел в ней ребенка или еще что-то без чувства собственного достоинства — у нее не хватало слов, чтобы это выразить. Зэп-210, глядя в зеркало, ощупала себя руками и удивилась превращениям, которые с ней уже произошли. Ее первоначальный план вернуться в подземелья отпадал сам по себе. Зужма касчаи отправят ее в темноту. Если же ей случайно повезет и она останется в живых, ее снова начнут напихивать Дико. Губы ее задрожали. Больше никакого Дико!
Значит, ей было хорошо с Адамом Рейтом, который находил ее такой непривлекательной, что... Ее сознание колебалось, не доводя эту мысль до конца. Что же могло с ней случиться дальше? Она смотрела на себя в зеркало и чувствовала глубокое сочувствие к темноволосой девушке с запавшими щеками и печальными глазами, смотревшей прямо на нее. Если бы она убежала от Адама Рейта, как смогла бы она выжить? Зэп-210 снова напялила на себя одежду, но решила ни за что больше не повязывать на голову оранжевый тюрбан. Вместо этого она повязала его вокруг талии, как она это видела у других девушек в Урманке. Посмотрев еще раз на себя в зеркало, она осталась очень довольна своим видом. Что скажет об этом Адам Рейт?
Зэп-210 открыла дверь, выглянула в коридор и решилась выйти из комнаты. Холл гостиницы был пуст, за исключением старой женщины, которая щеткой мела каменный пол и скептически подняла голову. Зэп-210 ускорила шаг и поспешила выскочить на улицу. Здесь она в раздумье остановилась. Раньше она никогда не оставалась одна. Это чувство странным образом ее испугало и одновременно возбудило. Она вышла на набережную и понаблюдала, как грузчики разгружали торговый парусник. Ни ее словарный запас, ни сила воображения не имели в своем резерве полноценного соответствия словам «уютный» и «живописный».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
Зэп-210 возразила неожиданно горячо:
— Я больше не ем Дико. И тем не менее, не чувствую подобного стремления!
Рейт с улыбкой посмотрел на набережную. Девушка, на которую указывала Зэп-210, замедлила шаг, провела рукой по своему оранжевому поясу на талии, улыбнулась Рейту, с любопытством посмотрела на Зэп-210 и пошла дальше.
Зэп-210 бросила на Рейта косой взгляд. Она хотела что-то сказать, но потом передумала. Однако спустя какое-то время она все-таки заметила:
— Я вообще не понимаю гхианов, даже тебя не понимаю. Ты только что улыбнулся этой ужасной девушке. Ты никогда... — Тут она прервалась и продолжала уже тихо. — Я могу предположить, что ты скажешь, будто в твоем поведении виновато «стремление».
Рейт потерял терпение.
— Сейчас как раз самое время, чтобы ты узнала правду, — начал он. — Стремления относятся к нашему биологическому естеству, и нельзя просто так от них отказаться. Мужчины и женщины разные.
Он продолжал, рассказывая о процессе размножения. Зэп-210 неподвижно сидела на стуле и смотрела на воду.
— Поэтому абсолютно естественно, что люди ведут себя именно так, — закончил Рейт.
Зэп-210 молчала. Рейт заметил, что ее руки сжались в кулаки, белые костяшки резко проступили на них.
Девушка тихо спросила:
— Хоры в священной роще... Они там занимались... этим?
— Предположительно.
— А ты меня увел, чтобы я этого не видела?
— Ну да, я думал, что тебя это может смутить.
Зэп-210 немного помолчала.
— Они могли нас убить.
Рейт пожал плечами.
— Возможно.
— А те девушки, которые танцевали без одежды, — они тоже хотели именно этого?
— Если им за это кто-нибудь даст деньги.
— И все на поверхности воспринимают это именно так?
— Я бы сказал, большинство.
— Ты тоже?
— Конечно. Не всегда. Но по крайней мере, иногда.
— Тогда почему... — запнулась она. — Тогда почему...
Она не могла закончить фразу. Рейт протянул руку и погладил ее. Она одернула свою руку.
— Не прикасайся ко мне!
— Мне очень жаль. Не сердись.
— Ты привел меня в это ужасное место. Ты обманул меня на всю жизнь. Ты изображал доброжелательность, но все время хотел именно этого!
— Нет, нет! — воскликнул Рейт. — Ничего подобного! Ты страшно ошибаешься.
Зэп-210 холодно посмотрела на него, высоко вздернув брови.
— Значит, ты считаешь меня непривлекательной?
Рейт всплеснул руками:
— Конечно же, нет! В действительности...
— Что?
Кауш, который как раз подошел к столу, дал Рейту возможность прервать этот разговор.
— Вы ночью хорошо отдохнули?
— Да, — сказал Рейт.
Зэп-210 встала и ушла. У Кауша вытянулось лицо.
— Чем я ее обидел?
— Она злится на меня, — объяснил Рейт. — Только вот почему, я не знаю.
— Это у нее всегда так? Но вскоре она — по такой же непонятной причине — будет снова тебе покорна. А пока что я бы с удовольствием послушал твои соображения по поводу гонки угрей.
Рейт обескуражено посмотрел вслед Зэп-210, которая направилась в гостиницу «Счастливый моряк».
— Не опасно ли отпускать ее одну?
— Не бойся, — успокоил его Кауш. — В гостинице все знают, что вы находитесь под моим покровительством.
— Хорошо, тогда перейдем к угрям.
— Ты ведь знаешь, что там пока еще никого нет. Гонки начинаются только в двенадцать часов дня.
— Так оно и лучше.
Зэп-210 еще никогда не была такой сердитой. Она полушагом, полубегом ворвалась во двор гостиницы и промчалась через мрачный, затемненный холл в маленькую комнатку, где провела ночь. Она вошла, быстро задвинула засов и села на кровать. Минут десять она сидела, в ее голове проносились мысли. Затем она беззвучно заплакала — слезы разочарования и отрезвления текли по ее щекам. Она думала о подземельях: спокойные туннели с одетыми в черное фигурами, тихо скользившими мимо. В подземельях ее никогда не довели бы до белого каления или другого состояния, когда ее лицо время от времени заливалось краской. Ей бы снова давали Дико — Зэп-210 наморщила лоб и попыталась вспомнить вкус маленьких хрустящих вафель. Следуя неожиданному порыву, она вскочила с кровати и посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене. Когда она была в комнате в предвечерних сумерках, то не обратила особого внимания на свое отражение. Лицо, смотревшее на нее, казалось совершенно обычным. Глаза, нос, рот и подбородок. Теперь же Зэп-210 смотрела на себя с пристрастием. Она потрогала черные волосы, вьющиеся надо лбом, пальцами их расчесала и посмотрела на результат. Лицо, отражавшееся в зеркале, принадлежало не ей. Зэп-210 думала о хрупкой девушке, которую Рейт так нагло выкрал. На ней было синее, облегающее платье, резко отличающееся от бесформенного черного одеяния, в которое она была облачена тогда. Она сняла платье и осталась в белой нижней рубашке. Зэп-210 повернулась вокруг собственной оси, внимательно изучая себя со всех сторон. Действительно, чужой человек. Что, если бы Рейт увидел ее в таком виде, что бы он о ней подумал? Мысль о Рейте снова пробудила в ней гнев. Он видел в ней ребенка или еще что-то без чувства собственного достоинства — у нее не хватало слов, чтобы это выразить. Зэп-210, глядя в зеркало, ощупала себя руками и удивилась превращениям, которые с ней уже произошли. Ее первоначальный план вернуться в подземелья отпадал сам по себе. Зужма касчаи отправят ее в темноту. Если же ей случайно повезет и она останется в живых, ее снова начнут напихивать Дико. Губы ее задрожали. Больше никакого Дико!
Значит, ей было хорошо с Адамом Рейтом, который находил ее такой непривлекательной, что... Ее сознание колебалось, не доводя эту мысль до конца. Что же могло с ней случиться дальше? Она смотрела на себя в зеркало и чувствовала глубокое сочувствие к темноволосой девушке с запавшими щеками и печальными глазами, смотревшей прямо на нее. Если бы она убежала от Адама Рейта, как смогла бы она выжить? Зэп-210 снова напялила на себя одежду, но решила ни за что больше не повязывать на голову оранжевый тюрбан. Вместо этого она повязала его вокруг талии, как она это видела у других девушек в Урманке. Посмотрев еще раз на себя в зеркало, она осталась очень довольна своим видом. Что скажет об этом Адам Рейт?
Зэп-210 открыла дверь, выглянула в коридор и решилась выйти из комнаты. Холл гостиницы был пуст, за исключением старой женщины, которая щеткой мела каменный пол и скептически подняла голову. Зэп-210 ускорила шаг и поспешила выскочить на улицу. Здесь она в раздумье остановилась. Раньше она никогда не оставалась одна. Это чувство странным образом ее испугало и одновременно возбудило. Она вышла на набережную и понаблюдала, как грузчики разгружали торговый парусник. Ни ее словарный запас, ни сила воображения не имели в своем резерве полноценного соответствия словам «уютный» и «живописный».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169