Но она должна быть достаточно жесткой, чтобы ее не снесло давлением выброса. Два круга по Лучшему Хозяйственному в Блю-Киллс показали, что ни один отдельно взятый предмет не подойдет. Тогда я попытался разбить проблему, решая по одной задаче зараз.
Во-первых, мягкая часть. И вот пожалуйста – четырехдюймовое резиновое колесо, веселенькая упаковка, и висит точно плод на дереве.
– Сколько таких прокладок для унитаза у вас есть на складе? – крикнул я.
Молодые продавцы задохнулись от возмущения, но старик и глазом не моргнул:
– А сколько у вас унитазов?
– Сто десять.
– Ух ты! – вклинился молодой. – Тот еще домик!
– Я миссионер канализации, – объяснил я, неспешно приближаясь к кассе. – Еду на следующей неделе в… – едва не сказал Никарагуа, но вовремя поймал себя за язык, – … в Гватемалу. Если хотите знать мое мнение, единственный способ остановить там распространение болезней – это современная гигиена. Поэтому мне нужна чертова прорва таких штук.
Конечно, они мне не поверили, но от них и не требовалось.
– Джо, пойди посмотри, сколько у нас есть, – велел босс.
Нервно улыбаясь, Джо отправился в подвал. Я отвернулся прежде, чем меня начали донимать вопросами, и перешел к Фазе II: что-нибудь твердое и круглое, что удержало бы прокладки на боку большой трубы. Какой-нибудь диск. Не дай бог, нам придется вырезать сто десять дисков из фанеры. Перед глазами у меня возникла страшная картина: мы на борту «Иглобрюха» ночь напролет пилим и пилим, и у нас кончаются полотна для ножовок. Где-то в этом прекрасном магазине должна быть уйма дешевых круглых штук.
Вкратце: в отделе домашней утвари была распродажа наборов для салата. Дешевый пластик. Большая миска, внутри еще десяток мелких плюс ложка и вилка для накладывания. Позаимствовав с витрины маленькую мисочку, я отнес ее в водопроводный отдел, чтобы приложить к моему «сальнику»: подошло идеально.
Теперь оставалось лишь найти что-нибудь, что придавило бы ободок салатника к прокладке, а ее – к трубе. С самого начала я знал, что поперечина в дыре послужит анкером. На задах магазина нашлись ярды и ярды прутковой стали – как раз то, что нужно. Нарезать пятидюймовыми кусками, загнуть плоскогубцами, чтобы на одном конце получился крюк, зацепить за поперечину, пропустить через отверстие в середине миски и закрепить «барашком». Придется потрудиться, но на то и существует «веселящий газ».
Я купил сто десять прокладок, девятнадцать наборов для салата, пятнадцать трехфутовых прутов витой стали, сто пятьдесят «барашков» (несколько мы обязательно уроним), плоскогубцы в запас, кусок трубы (как рычаг, когда будем гнуть прут), четыре слесарные ножовки, несколько напильников, немного цемента для труб и пару запасных сверл 5/16 дюйма, чтобы проделывать дырки в салатниках. Заплатил наличными и уговорил доставить все к концу рабочего дня на пристань Блю-Киллс-бич. И свободным человеком вышел на яркое джерсийское солнышко. День перевалил за середину, пора съесть бургер.
Как это бывает со всеми хорошими магазинами, хозяйственный помещался на задворках городка, поэтому я нашел телефонную будку и набрал номер телефона в нашем «омни».
Поначалу я разобрал лишь, как Джоан Джетт громко поет о том, как хорошо ездить по дорогам Нью-Джерси со включенным радио, но звук быстро прикрутили, и я услышал, как по чему-то елозит телефон, рев трассы, проникающий через станиолевые стенки нашей таратайки, и звериный вой мотора на как минимум пяти тысячах оборотов в минуту.
– Передачу! – завопил я. – Передачу!
– Твою мать! – откликнулась Дебби.
Телефон упал с ее плеча, отскочил от чего-то (скорее всего от рычага ручного тормоза), потом его прижало к сиденью, когда она дернула рукоятку коробки передач. Мотор успокоился.
– Где тут чертов гудок? – мрачно пробормотала Дебби, нашла его и тут же обозвала кого-то богатой сволочью. Потом ей снова пришлось переключить передачу.
Я порылся по карманам в поисках мелочи: это надолго.
– Треклятая машина для правшей! – ругнулась Дебби. – Рычаг передач, потом магнитофон, теперь телефон. Куда подевался гудок?
– Вся середина рулевого колеса – это гудок, – спокойно объяснил я.
– А, это ты, С.Т. Люблю стресс. Обожаю.
– Как прошло?
– Отлично. Они помучились с криптонитовыми, но скоро сломались. Попытались отправить катера в канал, чтобы оттуда нас сцапать, но Джим заблокировал середину реки «Иглобрюхом», и катер погнул винт о старую нефтяную цистерну. Об их собственную, скорее всего.
– Замечательно. Журналисты, наверно, были счастливы.
– Обезображенных птиц мы не нашли, зато выловили несколько форелей с нехорошими пятнами на чешуе. А у тебя что?
– Токсический Диснейленд. Как насчет того, чтобы за мной приехать?
Оставаясь в телефонной будке, я провел ее по лабиринту «тепло-холодно» через городок и не вешал трубку, пока бампер «омни» не ткнулся мне в колени. Решетка радиатора покрылась коркой дохлых насекомых, из вентиляции на капоте пыхало жаром. Пока я проверял масло, Дебби вышла из машины, чтобы, заглядывая мне через плечо, скептически прищуриться на мотор.
– Кандидатская степень по биологии в Суитвейле, а ездишь с сухим щупом.
Она ушам своим не поверила, какая же я свинья, но тут ничего не поделаешь, я сам себе иногда удивляюсь.
– Что еще за мужской шовинизм?
– Можешь сколько угодно говорить про шовинизм, но если загонишь стрелку за красную черту без масла, то устроишь Чернобыль посреди шоссе Гарден-стейт, и снова придется добираться домой на автобусе.
– Вот черт! – Она рассмеялась.
Мы вспомнили, как однажды с полдюжины «зеленых беретов» из «ЭООС» в скуба-костюмах с аквалангами вломились в три часа утра в хипушный бар, таща на себе сдохший мотоцикл.
Открыв багажник, я достал несколько банок масла.
– Читала «Трагедию общего достояния»?
– Ага, там про охрану окружающей среды.
– Любая собственность, доступная для общего пользования, уничтожается. Поскольку все считают своим долгом использовать ее по максимуму, но никто – ухаживать. То же с водой и воздухом. Корпорации считают своим долгом загрязнять океан, но не видят причин его чистить. И здесь то же самое.
– Ладно, ладно, поняла.
– Заливание масла в «омни» – тоже форма защиты окружающей среды.
Затолкав шланг для масла в банку, я тут же заметил сексуальный подтекст своих действий. Потом ввел шланг в соответствующую дырку в «омни» и, поглядев на Дебби, растер по пальцам масло. Она смотрела на меня.
Горничная мотеля «Трэвел лодж» вломилась в номер и застала нас за отчаянным и дурашливым сексом на коврике прямо перед входной дверью. У нас над головой Дебби в телевизоре давала кому-то интервью. По какой-то причине мы включили оба крана горячей воды в ванной, и по комнате плавали клубы пара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Во-первых, мягкая часть. И вот пожалуйста – четырехдюймовое резиновое колесо, веселенькая упаковка, и висит точно плод на дереве.
– Сколько таких прокладок для унитаза у вас есть на складе? – крикнул я.
Молодые продавцы задохнулись от возмущения, но старик и глазом не моргнул:
– А сколько у вас унитазов?
– Сто десять.
– Ух ты! – вклинился молодой. – Тот еще домик!
– Я миссионер канализации, – объяснил я, неспешно приближаясь к кассе. – Еду на следующей неделе в… – едва не сказал Никарагуа, но вовремя поймал себя за язык, – … в Гватемалу. Если хотите знать мое мнение, единственный способ остановить там распространение болезней – это современная гигиена. Поэтому мне нужна чертова прорва таких штук.
Конечно, они мне не поверили, но от них и не требовалось.
– Джо, пойди посмотри, сколько у нас есть, – велел босс.
Нервно улыбаясь, Джо отправился в подвал. Я отвернулся прежде, чем меня начали донимать вопросами, и перешел к Фазе II: что-нибудь твердое и круглое, что удержало бы прокладки на боку большой трубы. Какой-нибудь диск. Не дай бог, нам придется вырезать сто десять дисков из фанеры. Перед глазами у меня возникла страшная картина: мы на борту «Иглобрюха» ночь напролет пилим и пилим, и у нас кончаются полотна для ножовок. Где-то в этом прекрасном магазине должна быть уйма дешевых круглых штук.
Вкратце: в отделе домашней утвари была распродажа наборов для салата. Дешевый пластик. Большая миска, внутри еще десяток мелких плюс ложка и вилка для накладывания. Позаимствовав с витрины маленькую мисочку, я отнес ее в водопроводный отдел, чтобы приложить к моему «сальнику»: подошло идеально.
Теперь оставалось лишь найти что-нибудь, что придавило бы ободок салатника к прокладке, а ее – к трубе. С самого начала я знал, что поперечина в дыре послужит анкером. На задах магазина нашлись ярды и ярды прутковой стали – как раз то, что нужно. Нарезать пятидюймовыми кусками, загнуть плоскогубцами, чтобы на одном конце получился крюк, зацепить за поперечину, пропустить через отверстие в середине миски и закрепить «барашком». Придется потрудиться, но на то и существует «веселящий газ».
Я купил сто десять прокладок, девятнадцать наборов для салата, пятнадцать трехфутовых прутов витой стали, сто пятьдесят «барашков» (несколько мы обязательно уроним), плоскогубцы в запас, кусок трубы (как рычаг, когда будем гнуть прут), четыре слесарные ножовки, несколько напильников, немного цемента для труб и пару запасных сверл 5/16 дюйма, чтобы проделывать дырки в салатниках. Заплатил наличными и уговорил доставить все к концу рабочего дня на пристань Блю-Киллс-бич. И свободным человеком вышел на яркое джерсийское солнышко. День перевалил за середину, пора съесть бургер.
Как это бывает со всеми хорошими магазинами, хозяйственный помещался на задворках городка, поэтому я нашел телефонную будку и набрал номер телефона в нашем «омни».
Поначалу я разобрал лишь, как Джоан Джетт громко поет о том, как хорошо ездить по дорогам Нью-Джерси со включенным радио, но звук быстро прикрутили, и я услышал, как по чему-то елозит телефон, рев трассы, проникающий через станиолевые стенки нашей таратайки, и звериный вой мотора на как минимум пяти тысячах оборотов в минуту.
– Передачу! – завопил я. – Передачу!
– Твою мать! – откликнулась Дебби.
Телефон упал с ее плеча, отскочил от чего-то (скорее всего от рычага ручного тормоза), потом его прижало к сиденью, когда она дернула рукоятку коробки передач. Мотор успокоился.
– Где тут чертов гудок? – мрачно пробормотала Дебби, нашла его и тут же обозвала кого-то богатой сволочью. Потом ей снова пришлось переключить передачу.
Я порылся по карманам в поисках мелочи: это надолго.
– Треклятая машина для правшей! – ругнулась Дебби. – Рычаг передач, потом магнитофон, теперь телефон. Куда подевался гудок?
– Вся середина рулевого колеса – это гудок, – спокойно объяснил я.
– А, это ты, С.Т. Люблю стресс. Обожаю.
– Как прошло?
– Отлично. Они помучились с криптонитовыми, но скоро сломались. Попытались отправить катера в канал, чтобы оттуда нас сцапать, но Джим заблокировал середину реки «Иглобрюхом», и катер погнул винт о старую нефтяную цистерну. Об их собственную, скорее всего.
– Замечательно. Журналисты, наверно, были счастливы.
– Обезображенных птиц мы не нашли, зато выловили несколько форелей с нехорошими пятнами на чешуе. А у тебя что?
– Токсический Диснейленд. Как насчет того, чтобы за мной приехать?
Оставаясь в телефонной будке, я провел ее по лабиринту «тепло-холодно» через городок и не вешал трубку, пока бампер «омни» не ткнулся мне в колени. Решетка радиатора покрылась коркой дохлых насекомых, из вентиляции на капоте пыхало жаром. Пока я проверял масло, Дебби вышла из машины, чтобы, заглядывая мне через плечо, скептически прищуриться на мотор.
– Кандидатская степень по биологии в Суитвейле, а ездишь с сухим щупом.
Она ушам своим не поверила, какая же я свинья, но тут ничего не поделаешь, я сам себе иногда удивляюсь.
– Что еще за мужской шовинизм?
– Можешь сколько угодно говорить про шовинизм, но если загонишь стрелку за красную черту без масла, то устроишь Чернобыль посреди шоссе Гарден-стейт, и снова придется добираться домой на автобусе.
– Вот черт! – Она рассмеялась.
Мы вспомнили, как однажды с полдюжины «зеленых беретов» из «ЭООС» в скуба-костюмах с аквалангами вломились в три часа утра в хипушный бар, таща на себе сдохший мотоцикл.
Открыв багажник, я достал несколько банок масла.
– Читала «Трагедию общего достояния»?
– Ага, там про охрану окружающей среды.
– Любая собственность, доступная для общего пользования, уничтожается. Поскольку все считают своим долгом использовать ее по максимуму, но никто – ухаживать. То же с водой и воздухом. Корпорации считают своим долгом загрязнять океан, но не видят причин его чистить. И здесь то же самое.
– Ладно, ладно, поняла.
– Заливание масла в «омни» – тоже форма защиты окружающей среды.
Затолкав шланг для масла в банку, я тут же заметил сексуальный подтекст своих действий. Потом ввел шланг в соответствующую дырку в «омни» и, поглядев на Дебби, растер по пальцам масло. Она смотрела на меня.
Горничная мотеля «Трэвел лодж» вломилась в номер и застала нас за отчаянным и дурашливым сексом на коврике прямо перед входной дверью. У нас над головой Дебби в телевизоре давала кому-то интервью. По какой-то причине мы включили оба крана горячей воды в ванной, и по комнате плавали клубы пара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85