И ты не получишь Беллиом,
бессильное Божество, и навсегда останешься в заключении. Целую вечность
предстоит тебе провести в этом идоле, лишенному мужества, и продлиться это
до тех пор, пока самая далекая звезда не прогорит дотла. - Она помолчала,
а потом заговорила тоном, равным по действию тому, как если бы кто-то
медленно поворачивал ножом в теле другого. - А ведь эта нелепая и глупая
затея, чтобы все Боги Стирикума объединились и отобрали Беллиом у
Троллей-Богов, - была твоей, так что ты сам дал мне возможность лишить
тебя мужественности и заточить в этом болване. Так что тебе некого
упрекать, кроме как самого себя, в том, что произошло. А теперь Анакха
принес Беллиом и кольца - и даже Троллей-Богов, спрятанных внутри
самоцвета - дабы здесь противостоять тебе. Я взываю к тебе. Подчинись
Сапфирной Розе - или погибни.
Храм огласился воем нечеловеческого отчаяния, но мраморный истукан не
шелохнулся.
Однако Отт, исполненный страхом во взоре, уже бормотал какое-то
заклинание. Он выпустил его вперед перед собой, и отвратительное изваяние
осветилось слабым, неровным, колеблющимся светом, изменяя свой цвет от
мраморно-белого до зеленого, голубого и кроваво-красного, и под куполом
раздалось бормотание нечеловеческих голосов. Сефрения произнесла пару слов
по-стирикски, голос ее был спокойным. Она взмахнула рукой, и статуя вновь
застыла, обретя свою прежнюю мертвенную бледность мрамора.
Отт взвыл и забормотал новое заклинание, но в ярости своей и отчаянии
он постоянно сбивался со стирикского на свой родной эленийский.
- Выслушай меня, Спархок, - мягко произнесла Флейта.
- Но Отт...
- Да пусть он себе забавляется. Моя сестра справится с ним. А ты будь
внимателен. Скоро наступит время действовать тебе. Я скажу тебе, когда. И
ты взберешься по ступеням к идолу, по-прежнему не выпуская из своих рук
Сапфирную Розу. Если Азеш или Отт или кто-нибудь еще попытаются помешать
тебе, уничтожь Беллиом. Если все пройдет хорошо и ты доберешься до идола,
прикоснись Беллиомом к тому обожженному и похожему на огромный рубец
месту.
- Это уничтожит Азеша?
- Конечно, нет. Этот белокаменный истукан - всего лишь оболочка.
Настоящий идол находится внутри него. Беллиом разобьет вдребезги большого
идола, и ты увидишь самого Азеша. Настоящий идол достаточно маленький и
сделан из засохшей грязи. Как только он предстанет перед тобой, опусти
свой меч и возьми Беллиом в обе руки. Затем произнеси слова в точности те,
которые я сейчас произнесу: "Голубая роза, я - Спархок Эленийский. Силой
этих колец я повелеваю Голубой Розе вернуть этот образ той земле, из
которой он возник". Затем дотронься Беллиомом до идола.
- И что тогда произойдет?
- Точно не могу тебе сказать...
- Афраэль! - встревожено запротестовал Спархок.
- Судьба Беллиома еще более скрыта от нас, чем твоя, а я не могу
сказать с точностью до минуты, что ты собираешься сделать.
- Но это уничтожит Азеша?
- О, да, конечно - но, вероятно, и остальной мир тоже. Беллиом хочет
освободиться от этого мира, и это может оказаться тем шансом, которого он
дожидается.
Спархок тяжело сглотнул.
- Это рискованно, - словно небрежно проговорила Флейта, - но ведь
никогда не узнаешь, как пойдет игра в кости, пока не кинешь их.
Неожиданно свет в Храме померк и воцарилась тьма. Это Сефрения и Отт
продолжали свой магический бой. И на какое-то мгновение показалось, что
этот мрак будет вечным, такая вокруг собралась непроглядная мгла.
Мало-помалу свет вернулся. Костры в огромных котлах возгорелись сами
собой, и их пламя вновь осветило Храм.
Когда вернулся свет, взгляд Спархок упал на Энниаса. Изнуренное лицо
Первосвященника Симмура было страшно бледным, и глаза его не выдавали ни
единой мысли в его голове. Ослепленный своим честолюбием, Энниас никогда
не задумывался и поэтому не понимал, какому страшному Божеству продал он
свою душу в погоне за троном Архипрелата, в какой беспросветный мрак и
ужас погрузил он ее. И только сейчас он постиг это, но было уже слишком
поздно. Он взглянул на Спархока, и глаза его безмолвно молили о чем-то,
что могло бы спасти его, не дать упасть в яму, что разверзлась у него под
ногами.
Личеас рыдал, в страхе бормоча какие-то слова, а Арисса, прильнув к
нему, крепко держала за плечи, и казалось, была напугана не меньше, чем
Энниас.
Храм наполнился шумом и огненными искрами, звуками разрушения и
клубящимся дымом. Сефрения и Отт продолжали свой поединок.
- Пора, Спархок, - голос Флейты был спокойным.
Спархок собрался с силами и двинулся вперед, по-прежнему угрожая
Сапфирной Розе стальным лезвием своего меча.
- Спархок, - задумчиво проговорил тоненький голосок, - я люблю тебя.
Однако то, что услышал Спархок за этим, были уже не слова любви. Из
самого сердца Беллиома раздался ужасный рык, и огромная волна ненависти
Троллей-Богов захлестнула Рыцаря. Боль была нестерпимой. Он горел и
замерзал в одно и тоже время, кости его ломило, и, казалось, мясо отошло
от них.
- Голубая Роза! - с трудом проговорил Спархок, почти падая с ног. -
Прикажи Троллям-Богам замолчать. Ты сделаешь это Голубая Роза... Теперь
же!
Агония продолжалась, вой Троллей все нарастал.
- Тогда умри, Голубая Роза! - Спархок замахнулся мечом.
Вой внезапно оборвался и боль исчезла.
Спархок пересек первую террасу из оникса и ступил на вторую.
- Не делай этого, Спархок, - раздался голос в голове Спархока. -
Афраэль - злобный ребенок. Она толкает тебя на погибель.
- А я все удивлялся, как долго это еще будет продолжаться? - с дрожью
в голосе произнес Спархок, миновав вторую террасу. - Что же ты раньше не
заговаривал со мной, Азеш?
Голос молчал.
- Ты напуган, Азеш? - спросил Спархок. - Ты боялся сказать что-нибудь
такое, что изменит Судьбу, которую ты не в состоянии предвидеть? - Он уже
ступил на третью террасу.
- Не делай этого, Спархок, - по-прежнему молил голос. - Я подарю тебе
мир.
- Нет уж, благодарю.
- Я дам тебе бессмертие.
- Меня оно не интересует. Люди давно свыклись с мыслью о смерти. Это
только Боги находят эти мысли пугающими. - Он миновал третью террасу.
- Я уничтожу твоих друзей, если ты будешь упорствовать.
- Все люди рано или поздно умирают. - Спархок старался, чтобы голос
его звучал как можно безразличнее. Он ступил на четвертую террасу.
Внезапно к нему пришло ощущение, что он пытается взобраться на
неприступную скалу. Азеш не осмелился напасть на него открыто из-за боязни
приблизить мгновение рокового удара, что принесет погибель им всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
бессильное Божество, и навсегда останешься в заключении. Целую вечность
предстоит тебе провести в этом идоле, лишенному мужества, и продлиться это
до тех пор, пока самая далекая звезда не прогорит дотла. - Она помолчала,
а потом заговорила тоном, равным по действию тому, как если бы кто-то
медленно поворачивал ножом в теле другого. - А ведь эта нелепая и глупая
затея, чтобы все Боги Стирикума объединились и отобрали Беллиом у
Троллей-Богов, - была твоей, так что ты сам дал мне возможность лишить
тебя мужественности и заточить в этом болване. Так что тебе некого
упрекать, кроме как самого себя, в том, что произошло. А теперь Анакха
принес Беллиом и кольца - и даже Троллей-Богов, спрятанных внутри
самоцвета - дабы здесь противостоять тебе. Я взываю к тебе. Подчинись
Сапфирной Розе - или погибни.
Храм огласился воем нечеловеческого отчаяния, но мраморный истукан не
шелохнулся.
Однако Отт, исполненный страхом во взоре, уже бормотал какое-то
заклинание. Он выпустил его вперед перед собой, и отвратительное изваяние
осветилось слабым, неровным, колеблющимся светом, изменяя свой цвет от
мраморно-белого до зеленого, голубого и кроваво-красного, и под куполом
раздалось бормотание нечеловеческих голосов. Сефрения произнесла пару слов
по-стирикски, голос ее был спокойным. Она взмахнула рукой, и статуя вновь
застыла, обретя свою прежнюю мертвенную бледность мрамора.
Отт взвыл и забормотал новое заклинание, но в ярости своей и отчаянии
он постоянно сбивался со стирикского на свой родной эленийский.
- Выслушай меня, Спархок, - мягко произнесла Флейта.
- Но Отт...
- Да пусть он себе забавляется. Моя сестра справится с ним. А ты будь
внимателен. Скоро наступит время действовать тебе. Я скажу тебе, когда. И
ты взберешься по ступеням к идолу, по-прежнему не выпуская из своих рук
Сапфирную Розу. Если Азеш или Отт или кто-нибудь еще попытаются помешать
тебе, уничтожь Беллиом. Если все пройдет хорошо и ты доберешься до идола,
прикоснись Беллиомом к тому обожженному и похожему на огромный рубец
месту.
- Это уничтожит Азеша?
- Конечно, нет. Этот белокаменный истукан - всего лишь оболочка.
Настоящий идол находится внутри него. Беллиом разобьет вдребезги большого
идола, и ты увидишь самого Азеша. Настоящий идол достаточно маленький и
сделан из засохшей грязи. Как только он предстанет перед тобой, опусти
свой меч и возьми Беллиом в обе руки. Затем произнеси слова в точности те,
которые я сейчас произнесу: "Голубая роза, я - Спархок Эленийский. Силой
этих колец я повелеваю Голубой Розе вернуть этот образ той земле, из
которой он возник". Затем дотронься Беллиомом до идола.
- И что тогда произойдет?
- Точно не могу тебе сказать...
- Афраэль! - встревожено запротестовал Спархок.
- Судьба Беллиома еще более скрыта от нас, чем твоя, а я не могу
сказать с точностью до минуты, что ты собираешься сделать.
- Но это уничтожит Азеша?
- О, да, конечно - но, вероятно, и остальной мир тоже. Беллиом хочет
освободиться от этого мира, и это может оказаться тем шансом, которого он
дожидается.
Спархок тяжело сглотнул.
- Это рискованно, - словно небрежно проговорила Флейта, - но ведь
никогда не узнаешь, как пойдет игра в кости, пока не кинешь их.
Неожиданно свет в Храме померк и воцарилась тьма. Это Сефрения и Отт
продолжали свой магический бой. И на какое-то мгновение показалось, что
этот мрак будет вечным, такая вокруг собралась непроглядная мгла.
Мало-помалу свет вернулся. Костры в огромных котлах возгорелись сами
собой, и их пламя вновь осветило Храм.
Когда вернулся свет, взгляд Спархок упал на Энниаса. Изнуренное лицо
Первосвященника Симмура было страшно бледным, и глаза его не выдавали ни
единой мысли в его голове. Ослепленный своим честолюбием, Энниас никогда
не задумывался и поэтому не понимал, какому страшному Божеству продал он
свою душу в погоне за троном Архипрелата, в какой беспросветный мрак и
ужас погрузил он ее. И только сейчас он постиг это, но было уже слишком
поздно. Он взглянул на Спархока, и глаза его безмолвно молили о чем-то,
что могло бы спасти его, не дать упасть в яму, что разверзлась у него под
ногами.
Личеас рыдал, в страхе бормоча какие-то слова, а Арисса, прильнув к
нему, крепко держала за плечи, и казалось, была напугана не меньше, чем
Энниас.
Храм наполнился шумом и огненными искрами, звуками разрушения и
клубящимся дымом. Сефрения и Отт продолжали свой поединок.
- Пора, Спархок, - голос Флейты был спокойным.
Спархок собрался с силами и двинулся вперед, по-прежнему угрожая
Сапфирной Розе стальным лезвием своего меча.
- Спархок, - задумчиво проговорил тоненький голосок, - я люблю тебя.
Однако то, что услышал Спархок за этим, были уже не слова любви. Из
самого сердца Беллиома раздался ужасный рык, и огромная волна ненависти
Троллей-Богов захлестнула Рыцаря. Боль была нестерпимой. Он горел и
замерзал в одно и тоже время, кости его ломило, и, казалось, мясо отошло
от них.
- Голубая Роза! - с трудом проговорил Спархок, почти падая с ног. -
Прикажи Троллям-Богам замолчать. Ты сделаешь это Голубая Роза... Теперь
же!
Агония продолжалась, вой Троллей все нарастал.
- Тогда умри, Голубая Роза! - Спархок замахнулся мечом.
Вой внезапно оборвался и боль исчезла.
Спархок пересек первую террасу из оникса и ступил на вторую.
- Не делай этого, Спархок, - раздался голос в голове Спархока. -
Афраэль - злобный ребенок. Она толкает тебя на погибель.
- А я все удивлялся, как долго это еще будет продолжаться? - с дрожью
в голосе произнес Спархок, миновав вторую террасу. - Что же ты раньше не
заговаривал со мной, Азеш?
Голос молчал.
- Ты напуган, Азеш? - спросил Спархок. - Ты боялся сказать что-нибудь
такое, что изменит Судьбу, которую ты не в состоянии предвидеть? - Он уже
ступил на третью террасу.
- Не делай этого, Спархок, - по-прежнему молил голос. - Я подарю тебе
мир.
- Нет уж, благодарю.
- Я дам тебе бессмертие.
- Меня оно не интересует. Люди давно свыклись с мыслью о смерти. Это
только Боги находят эти мысли пугающими. - Он миновал третью террасу.
- Я уничтожу твоих друзей, если ты будешь упорствовать.
- Все люди рано или поздно умирают. - Спархок старался, чтобы голос
его звучал как можно безразличнее. Он ступил на четвертую террасу.
Внезапно к нему пришло ощущение, что он пытается взобраться на
неприступную скалу. Азеш не осмелился напасть на него открыто из-за боязни
приблизить мгновение рокового удара, что принесет погибель им всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161