Павлик, к счастью, сообразил, что тут что-то не так, и не кинулся вслед за сестрой с криком «подожди!». Они встретились в безопасном месте, на площадке второй лестницы, за большой колонной в глубине холла. И даже здесь девочка не рискнула задерживаться, на ходу прошептав брату:
— Мы не знакомы! Домой! Есть новости!
— У меня тоже! — таким же конспиративным шёпотом ответил Павлик.
— Раз уж ты засветился, пусть я останусь для них неизвестной. Выходим по отдельности.
— Порядок, смываемся! По дороге загляни вон в ту маленькую комнату, потом скажешь, что тебе показалось там необычным…
* * *
— Единственное, что мне показалось там необычным, так это какой-то жуткий толстяк, настоящее чудовище. Громадный, толстый и весь покрыт бородавками, ну чистая жаба! Лягуш!
— Точно, жаба. Именно его я и имел в виду. Положил на него глаз, когда Зютека искал. Это бандит! А может, и пират!
— С чего ты взял?
— А вот слушай! Сам видел и слышал. Вот, буду тебе сейчас рассказывать, и это займёт раз в десять больше времени, чем тогда все продолжалось. Заглянул я, значит, в ту комнату, Зютека там не было, я, значит, хотел развернуться и ходу, а этот Лягуш стоял с другим филателистом, тот держал раскрытый кляссер, показывал Лягушу. Нормальный человек. Так он кляссер в сердцах захлопнул и крикнул ему: «Это форменный бандитизм!» И прочь пошёл. А Лягуш мерзко захохотал и руки потирал вот так… А третий человек стоял рядом и только головой покачал. Вроде бы ничего особенного, но сама понимаешь…
— Понимаю, — ответила Яночка. — Наверное, у этого порядочного филателиста были редкие марки и он собирался их продать, а Лягуш предложил несусветно маленькую цену.
— Или наоборот, у Лягуша были марки и он заломил за них несусветно большую цену, — предположил Павлик. — И знаешь, этот Лягуш так мерзко хихикал и руки потирал, будто тот человек уже у него в руках. Подозрительно это! Надо бы выяснить. Вот я и попросил тебя тоже на него посмотреть.
— Посмотрела, и что из того? Некогда нам отвлекаться на дополнительные выяснения. Сейчас у нас на очереди Баранские. Есть один, и боюсь, этим дело и ограничится.
— Я тоже боюсь, — проворчал Павлик, отодвигая в сторону толстенную телефонную книгу. — Полкниги одних Баранских! Ну, может, не пол, а одна страница, но тоже много. А представляешь, сколько их по другим городам? А сколько ещё тех, у кого нет телефонов?
— Поэтому я и говорю, нельзя нам распыляться, сосредоточимся на чемто одном, — сказала Яночка.
— А Лягуша оставим в покое?
— Нет, давай тоже запишем в нашу тетрадь.
На всякий случай…
Вписав в свою тетрадь ещё один подозрительный объект, девочка перелистала страницы и сказала:
— Вот тут у нас записаны контакты между подозрительными. И сегодня мы убедились — есть контакт между Очкариком и Зютеком. Значит, тогда, на Саской Кемпе, он ждал именно Зютека. Вот бы ещё узнать — зачем? А больше ты ничего не подслушал?
— Больше ничего. Сначала оправдывался:
«Говорю вам, заболел я!» То есть, может, сначала говорил что другое, эти слова я услышал первыми, как подобрался к ним под столами. И ещё добавил: «Всего-то один раз я не пришёл, ведь всегда вовремя прихожу, ну, заболел, так сразу…» И канючил, и скулил, как побитая собака, и оправдывался. Врал как сивый мерин.
— Ясно, врал, — подтвердила Яночка. — Это Стефек притворился больным и вообще задержал его дома. Вот и пришлось ему изворачиваться.
Павлик продолжал рассказывать:
— А тот в ответ: «Нашёл когда болеть! Самый подходящий момент выбрал!» И провалиться мне на этом месте, даже зубами заскрежетал! Зютек, похоже, в штаны наложил, очень уж лебезил перед этим адвокатом. «Больше это не повторится», — канючил. «Помирать буду, но приползу». «В следующий раз…» — Погоди, — перебила брата Яночка. — Вот у меня записан весь их разговор, как ты мне первый раз рассказал. Я зачитаю, а ты следи, правильно я записала или нет. Очкарик: «Толку с тебя мёртвого». И дальше: «Следующего такого раза не будет». Зютек: «Все сделаю, как вы велели». Очкарик: «Адрес помнишь?» Зютек: «А как же! Пекарская, Замойское…» Очкарик: «Заткнись, болван! Адрес мне известен».
— Вот именно! — с горечью подтвердил Павлик. — И не назвал, подлец, адреса!
— Значит, не дурак, — заметила сестра. — Слушай дальше. Очкарик: «Сделаешь так, как я сказал. А теперь сматывайся. Нас не должны видеть вместе». И что, Зютек и в самом деле больше ни слова не сказал?
— Опять что-то заскулил и тихонько что-то клянчил, но я не расслышал. Спаковал свои манатки и отчалил. И все.
Закрыв тетрадь, Яночка задумчиво произнесла:
— Я бы подумала, что речь идёт об улице Пекарской, если бы не «Замойское». И что, больше ни звука?
— Я же тебе говорил! — подтвердил Павлик. — Как ножом отрезал!
— В таком случае речь могла идти о какой-то пани Пекарской на Замойском. Или предместье, или посёлок какой? А может, он сказал «Замойская»? Улица?
— Нет, если уж хочешь совсем точно, то он до конца не договорил, оборвал, вот так «Замойс…» и все!
— Так что же ты мне голову морочишь? — рассердилась девочка. — Это qnbqel меняет дело. Может быть и улица Замойского. Вот интересно, много ли там проживает Пекарских? Не мешало бы проверить, на всякий случай.
— На всякий случай не мешало бы проверить, жива ли вообще эта Пекарская, — внёс своё предложение брат. — Раз уж Зютек специализируется по покойникам…
— По покойникам он работает для Файксата.
— Может, ты и права. Дай-ка погляжу в телефонной книге. Пекарская, Пекарская… Надо же. Пекарских ещё больше, чем Баранских.
— Да не смотри ты на фамилии, по адресу ищи! Нам нужна только та Пекарская, что живёт на улице Замойского.
— Во, гляди! — удивился Павлик. — На Замойского всего одна Пекарская! Пекарская Ядвига, ул. Замойского, 27. Квартиры нет, но это пустяки.
Яночка аккуратно занесла в тетрадь фамилию и адрес.
— Хорошо бы узнать, связана ли она как-то с теми самыми наследниками, или это особая статья, и нам неинтересно. Я потом подумаю над этим. В пятницу мы пойдём к Збине…
Павлик открыл было рот, чтобы поинтересоваться, почему именно в пятницу и зачем им Збиня вообще, но сам сообразил. В четверг должны прибыть из Алжира от отца брелочки, а Збиня обещал поспрошать своего одноклассника Зютека кое о чем, представляющем для них интерес.
— И Стефек, может, что-то узнает, — предположил он.
Я ночка была другого мнения:
— Стефек занимается диверсиями, от него нам польза в другом отношении, разузнавать же может только Збиня. Возможно, и узнает. Надеюсь, алжирские брелочки ему понравятся.
— Ой! — вспомнил вдруг Павлик. — Я тут недавно нашёл на чердаке такую штуку…
Покопавшись в своих железках, мальчик извлёк довольно массивный металлический кружок, цветом напоминавший немного потемневшее золото.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Мы не знакомы! Домой! Есть новости!
— У меня тоже! — таким же конспиративным шёпотом ответил Павлик.
— Раз уж ты засветился, пусть я останусь для них неизвестной. Выходим по отдельности.
— Порядок, смываемся! По дороге загляни вон в ту маленькую комнату, потом скажешь, что тебе показалось там необычным…
* * *
— Единственное, что мне показалось там необычным, так это какой-то жуткий толстяк, настоящее чудовище. Громадный, толстый и весь покрыт бородавками, ну чистая жаба! Лягуш!
— Точно, жаба. Именно его я и имел в виду. Положил на него глаз, когда Зютека искал. Это бандит! А может, и пират!
— С чего ты взял?
— А вот слушай! Сам видел и слышал. Вот, буду тебе сейчас рассказывать, и это займёт раз в десять больше времени, чем тогда все продолжалось. Заглянул я, значит, в ту комнату, Зютека там не было, я, значит, хотел развернуться и ходу, а этот Лягуш стоял с другим филателистом, тот держал раскрытый кляссер, показывал Лягушу. Нормальный человек. Так он кляссер в сердцах захлопнул и крикнул ему: «Это форменный бандитизм!» И прочь пошёл. А Лягуш мерзко захохотал и руки потирал вот так… А третий человек стоял рядом и только головой покачал. Вроде бы ничего особенного, но сама понимаешь…
— Понимаю, — ответила Яночка. — Наверное, у этого порядочного филателиста были редкие марки и он собирался их продать, а Лягуш предложил несусветно маленькую цену.
— Или наоборот, у Лягуша были марки и он заломил за них несусветно большую цену, — предположил Павлик. — И знаешь, этот Лягуш так мерзко хихикал и руки потирал, будто тот человек уже у него в руках. Подозрительно это! Надо бы выяснить. Вот я и попросил тебя тоже на него посмотреть.
— Посмотрела, и что из того? Некогда нам отвлекаться на дополнительные выяснения. Сейчас у нас на очереди Баранские. Есть один, и боюсь, этим дело и ограничится.
— Я тоже боюсь, — проворчал Павлик, отодвигая в сторону толстенную телефонную книгу. — Полкниги одних Баранских! Ну, может, не пол, а одна страница, но тоже много. А представляешь, сколько их по другим городам? А сколько ещё тех, у кого нет телефонов?
— Поэтому я и говорю, нельзя нам распыляться, сосредоточимся на чемто одном, — сказала Яночка.
— А Лягуша оставим в покое?
— Нет, давай тоже запишем в нашу тетрадь.
На всякий случай…
Вписав в свою тетрадь ещё один подозрительный объект, девочка перелистала страницы и сказала:
— Вот тут у нас записаны контакты между подозрительными. И сегодня мы убедились — есть контакт между Очкариком и Зютеком. Значит, тогда, на Саской Кемпе, он ждал именно Зютека. Вот бы ещё узнать — зачем? А больше ты ничего не подслушал?
— Больше ничего. Сначала оправдывался:
«Говорю вам, заболел я!» То есть, может, сначала говорил что другое, эти слова я услышал первыми, как подобрался к ним под столами. И ещё добавил: «Всего-то один раз я не пришёл, ведь всегда вовремя прихожу, ну, заболел, так сразу…» И канючил, и скулил, как побитая собака, и оправдывался. Врал как сивый мерин.
— Ясно, врал, — подтвердила Яночка. — Это Стефек притворился больным и вообще задержал его дома. Вот и пришлось ему изворачиваться.
Павлик продолжал рассказывать:
— А тот в ответ: «Нашёл когда болеть! Самый подходящий момент выбрал!» И провалиться мне на этом месте, даже зубами заскрежетал! Зютек, похоже, в штаны наложил, очень уж лебезил перед этим адвокатом. «Больше это не повторится», — канючил. «Помирать буду, но приползу». «В следующий раз…» — Погоди, — перебила брата Яночка. — Вот у меня записан весь их разговор, как ты мне первый раз рассказал. Я зачитаю, а ты следи, правильно я записала или нет. Очкарик: «Толку с тебя мёртвого». И дальше: «Следующего такого раза не будет». Зютек: «Все сделаю, как вы велели». Очкарик: «Адрес помнишь?» Зютек: «А как же! Пекарская, Замойское…» Очкарик: «Заткнись, болван! Адрес мне известен».
— Вот именно! — с горечью подтвердил Павлик. — И не назвал, подлец, адреса!
— Значит, не дурак, — заметила сестра. — Слушай дальше. Очкарик: «Сделаешь так, как я сказал. А теперь сматывайся. Нас не должны видеть вместе». И что, Зютек и в самом деле больше ни слова не сказал?
— Опять что-то заскулил и тихонько что-то клянчил, но я не расслышал. Спаковал свои манатки и отчалил. И все.
Закрыв тетрадь, Яночка задумчиво произнесла:
— Я бы подумала, что речь идёт об улице Пекарской, если бы не «Замойское». И что, больше ни звука?
— Я же тебе говорил! — подтвердил Павлик. — Как ножом отрезал!
— В таком случае речь могла идти о какой-то пани Пекарской на Замойском. Или предместье, или посёлок какой? А может, он сказал «Замойская»? Улица?
— Нет, если уж хочешь совсем точно, то он до конца не договорил, оборвал, вот так «Замойс…» и все!
— Так что же ты мне голову морочишь? — рассердилась девочка. — Это qnbqel меняет дело. Может быть и улица Замойского. Вот интересно, много ли там проживает Пекарских? Не мешало бы проверить, на всякий случай.
— На всякий случай не мешало бы проверить, жива ли вообще эта Пекарская, — внёс своё предложение брат. — Раз уж Зютек специализируется по покойникам…
— По покойникам он работает для Файксата.
— Может, ты и права. Дай-ка погляжу в телефонной книге. Пекарская, Пекарская… Надо же. Пекарских ещё больше, чем Баранских.
— Да не смотри ты на фамилии, по адресу ищи! Нам нужна только та Пекарская, что живёт на улице Замойского.
— Во, гляди! — удивился Павлик. — На Замойского всего одна Пекарская! Пекарская Ядвига, ул. Замойского, 27. Квартиры нет, но это пустяки.
Яночка аккуратно занесла в тетрадь фамилию и адрес.
— Хорошо бы узнать, связана ли она как-то с теми самыми наследниками, или это особая статья, и нам неинтересно. Я потом подумаю над этим. В пятницу мы пойдём к Збине…
Павлик открыл было рот, чтобы поинтересоваться, почему именно в пятницу и зачем им Збиня вообще, но сам сообразил. В четверг должны прибыть из Алжира от отца брелочки, а Збиня обещал поспрошать своего одноклассника Зютека кое о чем, представляющем для них интерес.
— И Стефек, может, что-то узнает, — предположил он.
Я ночка была другого мнения:
— Стефек занимается диверсиями, от него нам польза в другом отношении, разузнавать же может только Збиня. Возможно, и узнает. Надеюсь, алжирские брелочки ему понравятся.
— Ой! — вспомнил вдруг Павлик. — Я тут недавно нашёл на чердаке такую штуку…
Покопавшись в своих железках, мальчик извлёк довольно массивный металлический кружок, цветом напоминавший немного потемневшее золото.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80