Меня должны были подобрать за пару часов до рассвета, и я умолял их уйти со мной. Они отказались, как я и предполагал, но Симона настояла, что проводит меня до берега. Сейчас мне вспомнилось все это, вспомнилось и ее лицо – бледное пятно в темноте.
– Дело вот в чем, – сказал Генри. – Мы теряем большое количество кораблей в районе пролива, что отмечено полгода назад. В то время, имей в виду, большинство населения было эвакуировано. Мы были потрясены, когда поняли, что это значит.
– Секретное оружие?
– Слава Богу, нет. Мы знали об этой штуке еще со времен Анцио. Немцы запоздали с подводными диверсантами, людьми-лягушками и прочим. Удивительно, но по части подводной войны итальянцы их обошли. Так или иначе, у немцев появилась небольшая смертоносная штука под названием «Черномазый». Они довольно успешно использовали ее в боях при Анцио.
– А теперь они пытаются применить ее в проливе Ла-Манш?
– Вроде бы так. Они взяли обычную торпеду, вывернули боеголовку и установили приборы управления. Смонтировали стеклянный купол для защиты оператора, который сидит верхом на этой штуке. Снизу прикреплена боевая торпеда. Общая идея такова: вывести связку на цель, выпустить вторую торпеду в последнюю минуту и попытаться отвернуть в сторону.
– Где же они найдут людей, чтобы играть в такого рода игру?
– Главным образом в дивизии Бранденберг. Немцы, кажется, из всего, что осталось дельного, создали подобие наших коммандос. В их числе и те, кто уцелел из группы «Дунай», которой командовал Отто Скорцени. Его водолазы тогда показали русским ад.
– И ты полагаешь, что они сейчас действуют с острова Сен-Пьер?
– По крайней мере, так было три недели назад.
– Ты в этом уверен?
– У нас есть человек, который побывал там как раз в это время. Он это утверждает. Его имя – Джозеф Сент-Мартин. Оказался на французском побережье близ Гранвиля, доплыл туда на обычной лодке. Говорит, что знает тебя.
– О да, он меня хорошо знает, – сказал я, слегка пощупав переносицу. – Он мне перебил нос, когда мне было четырнадцать лет.
– Да ну? – сказал Генри тихо. – Между прочим, он сейчас у меня в доме.
– Уж больно вы скоры, – сказал я, нахмурившись.
– Другого выхода нет. Тебе надо отправляться послезавтра. Моряки подсказывают, что, если мы упустим время прилива, новой возможности не представится еще в течение трех недель.
– Давай я изложу дело прямо. Общая цель моего задания в том, чтобы выбраться на берег, узнать как можно больше об операции «Черномазый» и уйти предположительно в ту же ночь, так?
– Примерно так. Надеюсь, та информация, которую даст Сент-Мартин, поможет тебе сориентироваться. На острове есть люди, с которыми ты мог бы войти в контакт. Мисс Бомарше например.
Я сидел нахмурившись, пытаясь осмыслить сказанное.
– И ты действительно полагаешь, Генри, что это важно – сейчас, в конце войны?
Помахав письмом, он сказал:
– Правительство так полагает. Если немцы решат воевать на островах пролива Ла-Манш вместо капитуляции, то «Черномазый» может натворить много бед с кораблями вторжения.
– А как насчет Фитцджеральда? Какая роль отводится ему?
– Он хороший парень, Оуэн. Трижды награжден. Два года воевал в составе двадцать первого диверсионного спецсоединения. Это – смешанные войска. Американские рейнджеры, французские и британские коммандос. Их конек – действия с малых судов, подводные диверсии и так далее. Фитцджеральд участвовал в двадцати трех отдельных диверсионных операциях в проливе.
– Ты сюда включаешь и тот случай, когда они взорвали пустой маяк в Бретани, а также все высадки на необитаемых островах близ французского побережья, на пустынном берегу, где они не встретили ни единой души... Или это было другое подразделение?
– Ну вот, ты опять злишься.
– Только не пойми меня неправильно. Я с большим уважением отношусь к настоящим подразделениям коммандос, как и любой человек. К тем парням, которые прорвались вчера к Люнебургу, например. Но компании вроде Фитцджеральдовой – это нечто другое. Они больше похожи на частные наемные армии средних веков, живущие в роскоши и выступающие на войну из благоустроенных загородных вилл. Сложи их вместе – чего они достигли?
– Ну, – ответил он с улыбкой, – во-первых, они дали работу разным нескладехам.
– Вроде Фитца – Богатейшего из богатых? – поддакнул я. – Семья должна гордиться им, угощать фруктовым салатом, обязать его достукаться до медали Почета, не забудь об этом. Ну, ладно, скажи самое худшее. Что должен делать он?
Когда он рассказал, я не поверил своим ушам. Фитцджеральд и еще пятеро должны войти в бухту у Шарлоттстауна на двухместных шотландских байдарках с задачей расставить мины-присоски, прикрепив их ко всему, что попадется на глаза, и уйти, пока их не обнаружили.
– Ради Бога, Генри, в чем же смысл? Диверсия ради самой диверсии, – сказал я, как только он закончил. – Нам крупно повезет, если в бухте найдется хоть что-то, ради чего стоит рисковать.
– Возможно. Ты волен считать так, если хочешь, но позволь мне прояснить детали. Первоначально эта группа готовилась не нами. Это исходило от командования совместных диверсионных операций. Я услышал о ней совершенно случайно и немедленно вмешался, доложив наверх. Думал я о тебе, естественно, о твоем уникальном знании острова и убедил их внести поправки в план.
– Любезно с твоей стороны. Можно спросить, кто командир группы?
– Ты, как старший по званию, но вряд ли возникнет такая ситуация, в которой тебе придется распоряжаться самому. Высаживаться будешь один и выполнять будешь свою собственную задачу. Майор Фитцджеральд и его люди справятся сами.
– Это до тех пор, пока он не станет прислушиваться, не доносит ли ветер слабых звуков фанфар, – сказал я. – Он выглядит так, будто хочет погибнуть с мечом в руке в лучах славы, если хочешь знать мое мнение.
– Я думаю, у него хватит благоразумия. Никакому здравомыслящему человеку не хочется класть голову на плаху в конце войны, правда?
Я громко рассмеялся – просто не мог удержаться.
– Ирония всегда была одной из самых драгоценных черт твоей натуры, Генри.
– Вот и хорошо. Приятно видеть тебя снова смеющимся, – сказал он, поднимаясь и потирая руки. – А теперь отведать бы тот отличный обед, который миссис Бартон и твоя приходящая прислуга готовили, когда я был наверху. Они дали нам сорок минут.
– Нет, – мотнул я головой. – Еще немного побуду здесь, хочу подумать. Одно ты можешь сделать – прислать сюда Джо Сент-Мартина. Возможно, мне удастся разделаться заодно и с этим. Джо никогда не входил в число моих близких друзей.
– Хорошо, Оуэн.
Казалось, он колеблется, но затем осторожно и чуть смущенно достал из кармана другой желтовато-коричневый конверт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51