Но, в конце концов, он обеспечивал ее все эти годы. Досадно, что всему этому придет конец, но деньги, которые он выручит за свой дом, позволят ему неплохо провести остаток жизни в каком-нибудь приличном доме престарелых. Джули он выделит из этой суммы сотни две, а то и три: она была такой услужливой. Это ее осчастливит! Ну, Джули, начинай же!
Джули широко раздвинула ноги, и ее блуждающая рука оказалась между бедер. Она проделала пальцами дорожку в треугольнике волос и отыскала спрятанные под ними срамные губы. Джули застонала — не только ему в угоду, но и оттого, что сильно возбудилась сама. В последнее время мастурбация доставляла ей величайшее наслаждение. Мужчины, в тех редких случаях, когда ей удавалось тайком провести кого-нибудь к себе, оказывались недостаточно выносливыми, чтобы удовлетворить все ее требования. Прикусив нижнюю губу и покрывшись испариной, она сунула палец глубже. Ее рука двигалась в замедленной истоме, но постепенно движения стали более решительными и быстрыми, и у нее напряглись мышцы живота.
Бенджамин тоже быстрее заработал рукой под одеялом, но без успеха.
— Джули, — позвал он, — сюда! Иди сюда, прошу тебя!
Ему вдруг показалось, что очертания ее массивного белого тела теряют отчетливость, и он заморгал. Должно быть, лампочка выдыхается — если только дело не в зрении, слабеющем, как и все органы его измученного старого организма. Мрак в комнате сгустился, и он уже почти не видел Джули — из черного провала в углу торчали только ее содрогающиеся ноги с огромными ступнями.
— Джули! Прошу тебя, ляг ко мне, — взмолился он. — Ты мне нужна, моя милая.
Из тьмы показался ее огромный неясный силуэт, и она подошла к кровати. Бенджамин заулыбался, когда она отбросила одеяло, и выставил перед ней свой вялый член. Джули пристроилась рядом, и он вздрогнул от прикосновения ее холодных ног.
— Умница, Джули. Девочка моя, — забормотал старик, млея от прижимающегося к его костям влажного тела.
— Осторожно! — выдохнул он, когда Джули навалилась на него всем весом, выдавив воздух из его легких.
Она скатилась и схватила член, отбросив в сторону его руки. Старик поморщился от грубого обращения с его наполовину поднявшимся пенисом, который она вытягивала и массировала, тщетно пытаясь придать ему более устойчивую форму.
— Осторожно, Джули, — недовольно произнес он. — Ты довольно груба. — Слыша над ухом ее тяжелое дыхание, старик схватил ее раскачивающиеся груди, прижав один сосок к другому, и потянулся к ним своим слюнявым ртом. Он сосал причмокивая, как младенец, но вскрикнул от боли, когда она подсунула под него руку и мощным броском взгромоздила его на себя.
— Ну, старый ублюдок, сделай это, — прошептала она.
— Джули, что...
Не дав ему договорить, Джули раскинула ноги и сделала попытку втянуть его в себя. Ей пришлось запихивать его дряблый орган руками, но это было не легче, чем затолкать тесто в кошелек. Тогда она схватила его тощие ягодицы и бросила старика на себя, приподняв свои бедра, чтобы поймать его.
— Джули! — заорал он. — Сейчас же прекрати! — Он почувствовал такую боль, словно всю нижнюю часть его тела раздробили, а кости истерли в порошок.
— Давай, старый ублюдок! Трахай меня! — Слезы фонтаном хлынули из глаз Джули и в одно мгновение залили лицо. Ее тело вздымалось и падало, корчилось и извивалось, но внутри нее ничего не было. — Трахай меня! — кричала она, а тени вокруг них сгущались, пока лампа, издав легкое шипение, не угасла и на них не опустилась тьма.
Измученный борьбой, старик выл от боли, отчаянно пытаясь освободиться. Но Джули не собиралась его отпускать. Она прижимала его одной рукой, придерживая поднятыми коленями его тонкие, как палочки, ноги, блокируя его. Приподняв голову, она подобрала свои пышные волосы, волной раскинувшиеся на подушке, скрутила их в длинный толстый жгут и обвила им костлявую шею старика.
— Джули, что ты делаешь? Остановись! Я больше не хочу играть...
Он захлебнулся на полуслове, так как Джули потянула жгут и начала затягивать петлю на его шее, крепко прижав волосы к голове свободной рукой. Лицо старика перекосилось, глаза расширились от ужаса, изо рта показалась пена, но она тянула все сильней, все туже затягивая петлю.
— Все эти годы, — шипела она сквозь зубы. — Все эти годы... — Волосы трещали на ее голове, и слезы текли теперь только от боли. Но она продолжала тянуть, и его булькающий хрип звучал в ее ушах как музыка. — Все эти годы...
В комнате стало совсем темно — свет не проникал даже сквозь щель занавески. Джули совершенно ничего не видела в кромешной тьме. Но слышала его булькающие хрипы. И этого было достаточно.
Глава 8
Он сидел в машине и смотрел на дом, испытывая необъяснимый страх. Хотя мотор был выключен, он все еще крепко держался за руль, как бы раздумывая, уехать ему или остаться. На этот раз солнце спряталось за грозовыми облаками, и окна дома были непроницаемо черны. «Бичвуд» уже никогда не станет обыкновенным домом.
Бишоп глубоко вздохнул и отпустил руль. Сняв очки, бросил их на сиденье, достал свой чемоданчик и быстро пересек замощенную площадку, понимая, что если помедлит еще минуту, то уже не сможет войти в дом. Он знал, что его страх иррационален, но это не делало его менее реальным. Как только он поднялся на крыльцо, дверь отворилась, и Джессика встретила его улыбкой. Подойдя поближе, он увидел, что ее улыбка была вымученной; глаза выдавали ее беспокойство. Он хорошо понимал это беспокойство.
— Мы думали, что вы можете не приехать, — сказала она.
— Разве вы забыли, что вы мне платите? — ответил он и тут же пожалел о своей резкости.
Джессика отвела взгляд и закрыла за ним дверь.
— Вас ждут. — Она показала на первую дверь слева, напротив лестницы. Бишоп на секунду задержался, ожидая увидеть над лестничным маршем свисающие ноги и свалившийся ботинок. Разумеется, ничего этого не было, но царапины на стене остались.
Он ощутил выше локтя легкое пожатие руки Джессики и отогнал мрачные воспоминания. Почти. Затем миновал полутемный коридор и вошел в указанную ею комнату. Кроме Кьюлека там находилась какая-то женщина; при появлении Бишопа она встала.
— Я рад, что вы приехали, Крис, — сказал Кьюлек. Он сидел в кресле, обхватив рукоять своей трости. — Это миссис Эдит Метлок. Мы пригласили ее для оказания нам содействия.
Бишоп пожал ей руку, пытаясь вспомнить, где он мог слышать это имя. Невысокая и полная, она напоминала почтенную матрону. В ее черных, туго завитых волосах мелькали седые пряди, а когда она улыбалась, ее полные щеки заливались румянцем. Бишоп подумал, что в молодости она была, очевидно, красива, но полнота и возраст не пощадили ее привлекательности. Как и у Джессики, в ее тусклых глазах затаилась какая-то нервозность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Джули широко раздвинула ноги, и ее блуждающая рука оказалась между бедер. Она проделала пальцами дорожку в треугольнике волос и отыскала спрятанные под ними срамные губы. Джули застонала — не только ему в угоду, но и оттого, что сильно возбудилась сама. В последнее время мастурбация доставляла ей величайшее наслаждение. Мужчины, в тех редких случаях, когда ей удавалось тайком провести кого-нибудь к себе, оказывались недостаточно выносливыми, чтобы удовлетворить все ее требования. Прикусив нижнюю губу и покрывшись испариной, она сунула палец глубже. Ее рука двигалась в замедленной истоме, но постепенно движения стали более решительными и быстрыми, и у нее напряглись мышцы живота.
Бенджамин тоже быстрее заработал рукой под одеялом, но без успеха.
— Джули, — позвал он, — сюда! Иди сюда, прошу тебя!
Ему вдруг показалось, что очертания ее массивного белого тела теряют отчетливость, и он заморгал. Должно быть, лампочка выдыхается — если только дело не в зрении, слабеющем, как и все органы его измученного старого организма. Мрак в комнате сгустился, и он уже почти не видел Джули — из черного провала в углу торчали только ее содрогающиеся ноги с огромными ступнями.
— Джули! Прошу тебя, ляг ко мне, — взмолился он. — Ты мне нужна, моя милая.
Из тьмы показался ее огромный неясный силуэт, и она подошла к кровати. Бенджамин заулыбался, когда она отбросила одеяло, и выставил перед ней свой вялый член. Джули пристроилась рядом, и он вздрогнул от прикосновения ее холодных ног.
— Умница, Джули. Девочка моя, — забормотал старик, млея от прижимающегося к его костям влажного тела.
— Осторожно! — выдохнул он, когда Джули навалилась на него всем весом, выдавив воздух из его легких.
Она скатилась и схватила член, отбросив в сторону его руки. Старик поморщился от грубого обращения с его наполовину поднявшимся пенисом, который она вытягивала и массировала, тщетно пытаясь придать ему более устойчивую форму.
— Осторожно, Джули, — недовольно произнес он. — Ты довольно груба. — Слыша над ухом ее тяжелое дыхание, старик схватил ее раскачивающиеся груди, прижав один сосок к другому, и потянулся к ним своим слюнявым ртом. Он сосал причмокивая, как младенец, но вскрикнул от боли, когда она подсунула под него руку и мощным броском взгромоздила его на себя.
— Ну, старый ублюдок, сделай это, — прошептала она.
— Джули, что...
Не дав ему договорить, Джули раскинула ноги и сделала попытку втянуть его в себя. Ей пришлось запихивать его дряблый орган руками, но это было не легче, чем затолкать тесто в кошелек. Тогда она схватила его тощие ягодицы и бросила старика на себя, приподняв свои бедра, чтобы поймать его.
— Джули! — заорал он. — Сейчас же прекрати! — Он почувствовал такую боль, словно всю нижнюю часть его тела раздробили, а кости истерли в порошок.
— Давай, старый ублюдок! Трахай меня! — Слезы фонтаном хлынули из глаз Джули и в одно мгновение залили лицо. Ее тело вздымалось и падало, корчилось и извивалось, но внутри нее ничего не было. — Трахай меня! — кричала она, а тени вокруг них сгущались, пока лампа, издав легкое шипение, не угасла и на них не опустилась тьма.
Измученный борьбой, старик выл от боли, отчаянно пытаясь освободиться. Но Джули не собиралась его отпускать. Она прижимала его одной рукой, придерживая поднятыми коленями его тонкие, как палочки, ноги, блокируя его. Приподняв голову, она подобрала свои пышные волосы, волной раскинувшиеся на подушке, скрутила их в длинный толстый жгут и обвила им костлявую шею старика.
— Джули, что ты делаешь? Остановись! Я больше не хочу играть...
Он захлебнулся на полуслове, так как Джули потянула жгут и начала затягивать петлю на его шее, крепко прижав волосы к голове свободной рукой. Лицо старика перекосилось, глаза расширились от ужаса, изо рта показалась пена, но она тянула все сильней, все туже затягивая петлю.
— Все эти годы, — шипела она сквозь зубы. — Все эти годы... — Волосы трещали на ее голове, и слезы текли теперь только от боли. Но она продолжала тянуть, и его булькающий хрип звучал в ее ушах как музыка. — Все эти годы...
В комнате стало совсем темно — свет не проникал даже сквозь щель занавески. Джули совершенно ничего не видела в кромешной тьме. Но слышала его булькающие хрипы. И этого было достаточно.
Глава 8
Он сидел в машине и смотрел на дом, испытывая необъяснимый страх. Хотя мотор был выключен, он все еще крепко держался за руль, как бы раздумывая, уехать ему или остаться. На этот раз солнце спряталось за грозовыми облаками, и окна дома были непроницаемо черны. «Бичвуд» уже никогда не станет обыкновенным домом.
Бишоп глубоко вздохнул и отпустил руль. Сняв очки, бросил их на сиденье, достал свой чемоданчик и быстро пересек замощенную площадку, понимая, что если помедлит еще минуту, то уже не сможет войти в дом. Он знал, что его страх иррационален, но это не делало его менее реальным. Как только он поднялся на крыльцо, дверь отворилась, и Джессика встретила его улыбкой. Подойдя поближе, он увидел, что ее улыбка была вымученной; глаза выдавали ее беспокойство. Он хорошо понимал это беспокойство.
— Мы думали, что вы можете не приехать, — сказала она.
— Разве вы забыли, что вы мне платите? — ответил он и тут же пожалел о своей резкости.
Джессика отвела взгляд и закрыла за ним дверь.
— Вас ждут. — Она показала на первую дверь слева, напротив лестницы. Бишоп на секунду задержался, ожидая увидеть над лестничным маршем свисающие ноги и свалившийся ботинок. Разумеется, ничего этого не было, но царапины на стене остались.
Он ощутил выше локтя легкое пожатие руки Джессики и отогнал мрачные воспоминания. Почти. Затем миновал полутемный коридор и вошел в указанную ею комнату. Кроме Кьюлека там находилась какая-то женщина; при появлении Бишопа она встала.
— Я рад, что вы приехали, Крис, — сказал Кьюлек. Он сидел в кресле, обхватив рукоять своей трости. — Это миссис Эдит Метлок. Мы пригласили ее для оказания нам содействия.
Бишоп пожал ей руку, пытаясь вспомнить, где он мог слышать это имя. Невысокая и полная, она напоминала почтенную матрону. В ее черных, туго завитых волосах мелькали седые пряди, а когда она улыбалась, ее полные щеки заливались румянцем. Бишоп подумал, что в молодости она была, очевидно, красива, но полнота и возраст не пощадили ее привлекательности. Как и у Джессики, в ее тусклых глазах затаилась какая-то нервозность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102