Мы — свободные люди, под защитой самого короля. И к тому же богатые.
Он красноречиво позвенел кошельком. Натан откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. Тем временем Фрейда очнулась.
— Эрик! — позвала она.
— Я здесь, мама.
Обняв его за шею, она заплакала.
— Нам сказали, что вас судили и приговорили к смерти.
— Так и было, — мягко сказал Эрик. — Но мы заслужили прощение и получили свободу.
— Почему ты не прислал весточку? — с легким укором сказала Фрейда и осторожно дотронулась до щеки Эрика, словно все еще не могла поверить, что это действительно он.
— Не мог, — сказал Эрик. — Мы были на службе у принца, и, — он оглядел комнату, — нам не разрешали никому сообщать об этом. Но теперь все это уже в прошлом.
Фрейда удивленно покачала головой, потом вновь коснулась щеки сына и поцеловала ее. Положив голову ему на плечо, она промолвила:
— Мои молитвы были услышаны.
— Она молилась за тебя, парень, — сказал Натан, смахивая слезу. — Мы все за тебя молились.
Ру видел, что Эрик очень взволнован, но, как всегда, старается не показать своих чувств. Он глубоко вздохнул и неожиданно понял, что сам готов разреветься. Ему стало очень неловко.
— Ну, как ты? Как поживаешь? — спросил Эрик у матери.
Фрейда выпрямилась и взяла Натана за руку.
— В моей жизни кое-что изменилось.
Эрик перевел взгляд с матери на кузнеца.
— Вы… вместе?
Натан улыбнулся.
— Мы поженились прошлым летом. — Внезапно он помрачнел. — Надеюсь, ты не возражаешь?
Эрик наклонился через стол и с радостным воплем заключил своего отчима в медвежьи объятия, едва не опрокинув вино; бутылку спасла только мгновенная реакция Ру.
— Возражаю ли я? Лучше вас я не знаю человека, Натан, и если я могу назвать кого-то своим отцом, так это вас.
Эрик снова сел и посмотрел на мать, не стыдясь собственных слез, а потом крепко обнял и ее.
— Я счастлив за тебя, мама, — сказал он.
Фрейда зарумянилась, как невеста.
— Ты пропал, а он был так добр ко мне. Он каждый день утешал меня в горе, Эрик. — Она коснулась щеки Натана с такой нежностью, какой даже Эрик никогда не удостаивался. — Он обо мне заботится.
Ударив рукой по столу, Эрик воскликнул:
— Мы празднуем! — И обратился к Мило:
— Хочу, чтобы вечером вы выставили свое лучшее вино и самую вкусную еду, хочу, чтобы мы перещеголяли императрицу Кеша!
— Будет сделано! — сказал Мило, причем глаза его подозрительно заблестели. — Но возьму я с тебя лишь столько, сколько ты сможешь заплатить.
Ру засмеялся.
— Вы не изменились, господин трактирщик.
— А где Розалина? — спросил Эрик.
Мило с Натаном переглянулись.
— Она со своей семьей, Эрик, — наконец ответил Натан.
Эрик, ничего не понимая, поглядел по сторонам.
— Семья? Вы ее отец…
Ру взял его за руку.
— Она со своим мужем, Эрик. — Он посмотрел на Мило. — Это Натан имел в виду. Мило?
Мило кивнул:
— Именно. И теперь я к тому же дед.
Эрик снова сел. Он был в полной растерянности.
— У нее ребенок?
Мило взглянул на Эрика.
— Да.
— А кто отец? — спросил Эрик.
— Она вышла за юного Рудольфа, подмастерья пекаря. Ты его знаешь? — спросил Мило. Эрик кивнул. — Он собирается вскоре завести собственную пекарню. Розалина живет у него, дом через площадь.
Эрик встал.
— Я знаю этот дом. Пойду повидаю ее.
— Не спеши, сын, — сказала Фрейда. — Она ведь тоже считает, что ты умер.
— Я понимаю. — Эрик еще раз поцеловал мать. — Постараюсь не напугать ее до смерти. Я хочу, чтобы вечером она пришла. — Он помолчал и добавил:
— С Рудольфом.
— Я пойду с тобой, — сказал Ру.
Фрейда сжала на прощание руку Эрика.
— Только вы не уходите надолго, а то я подумаю, что все это мне приснилось.
Эрик рассмеялся.
— Вряд ли. Дункан, кузен Ру, очарует тебя историями — удивительными и не правдоподобными.
Ру и Дункан улыбнулись.
— Надеюсь, он не слишком ее очарует, — взглянув на Дункана, проворчал Натан.
Эрик опять засмеялся.
— Мы скоро вернемся.
Из трактира Ру и Эрик вышли на улицу, ведущую к городской площади. Они так торопились, что едва замечали горожан, которые, увидев знакомые лица Руперта Эйвери и Эрика фон Даркмура, в изумлении останавливались. Один мужчина даже выронил кувшин с вином, когда мимо него быстрым шагом прошли те, кого давно считали мертвыми.
На площади Эрик и Ру повернули к булочной, где Рудольф работал и жил. У входной двери Ру заметил, что Эрик заколебался. Ру знал, что чувства, которые Эрик испытывал к Розалине, всегда были сложными. Он относился к ней как к сестре, и в то же время она была для него чем-то большим, чем просто сестра. Не только Ру, но и многие в городе знали, что Розалина влюблена в Эрика. И даже если сам Эрик был настолько глуп, что не замечал этого, перед бегством из Равенсбурга он понял, что ее любовь к нему была отнюдь не сестринской. Они с Ру не раз говорили об этом, и Ру знал, что Эрик, в сущности, до сих пор еще не решил, какие чувства он к ней испытывает.
Смущенный собственной нерешительностью, Эрик наконец вошел в булочную. Рудольф стоял за прилавком. Подняв голову, он сказал:
— Чем могу… — Тут глаза его стали круглыми, и он смог только пробормотать:
— Эрик? Ру?
Эрик улыбнулся ему:
— Привет, Рудольф.
Он в два шага пересек расстояние, отделявшее дверь от прилавка, и протянул Рудольфу руку. Ру держался чуть позади товарища.
Эрик и Ру никогда не считали Рудольфа близким другом, хотя в таком маленьком городе, как Равенсбург, все дети одного возраста знали друг друга и были приятелями.
— Я думал, вы умерли, — произнес Рудольф полушепотом, словно боялся, что его подслушают.
— Похоже, это — общее мнение, — заметил Ру. — Но сам король даровал нам свободу.
— Король? — потрясенно переспросил Рудольф, машинально пожимая протянутую ему руку. Потом он обменялся рукопожатиями с Ру.
— Да, — сказал Эрик. — И я вернулся. — Рудольф помрачнел, и он поспешно добавил:
— На несколько дней. Теперь я на службе у принца Крондорского. — Он показал на герб на своей куртке. — Я должен вернуться в столицу до конца этого месяца.
Лицо Рудольфа прояснилось.
— Ну что ж, приятно вас видеть. — Он оглядел Эрика с ног до головы. — Ты, наверно, пришел, чтобы увидеть Розалину?
— Она была мне сестрой, — ответил Эрик.
Рудольф кивнул:
— Идите за мной.
Он поднял крышку прилавка, и вслед за Рудольфом они прошли через большую пекарню, мимо холодных печей, которые с наступлением ночи вновь разожгут, и пекари станут усердно трудиться, чтобы к рассвету был готов горячий хлеб. Пекарей ждали большие столы, пока еще чистые, пустые чаны, в которых после ужина будут замешивать тесто, ряды чистых противней, а в углу, отдыхая перед ночной работой, спали двое учеников булочника.
Рудольф открыл дверь в противоположной стене, и, выйдя наружу, они оказались возле дома, который, как было известно Ру, принадлежал хозяину Рудольфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Он красноречиво позвенел кошельком. Натан откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. Тем временем Фрейда очнулась.
— Эрик! — позвала она.
— Я здесь, мама.
Обняв его за шею, она заплакала.
— Нам сказали, что вас судили и приговорили к смерти.
— Так и было, — мягко сказал Эрик. — Но мы заслужили прощение и получили свободу.
— Почему ты не прислал весточку? — с легким укором сказала Фрейда и осторожно дотронулась до щеки Эрика, словно все еще не могла поверить, что это действительно он.
— Не мог, — сказал Эрик. — Мы были на службе у принца, и, — он оглядел комнату, — нам не разрешали никому сообщать об этом. Но теперь все это уже в прошлом.
Фрейда удивленно покачала головой, потом вновь коснулась щеки сына и поцеловала ее. Положив голову ему на плечо, она промолвила:
— Мои молитвы были услышаны.
— Она молилась за тебя, парень, — сказал Натан, смахивая слезу. — Мы все за тебя молились.
Ру видел, что Эрик очень взволнован, но, как всегда, старается не показать своих чувств. Он глубоко вздохнул и неожиданно понял, что сам готов разреветься. Ему стало очень неловко.
— Ну, как ты? Как поживаешь? — спросил Эрик у матери.
Фрейда выпрямилась и взяла Натана за руку.
— В моей жизни кое-что изменилось.
Эрик перевел взгляд с матери на кузнеца.
— Вы… вместе?
Натан улыбнулся.
— Мы поженились прошлым летом. — Внезапно он помрачнел. — Надеюсь, ты не возражаешь?
Эрик наклонился через стол и с радостным воплем заключил своего отчима в медвежьи объятия, едва не опрокинув вино; бутылку спасла только мгновенная реакция Ру.
— Возражаю ли я? Лучше вас я не знаю человека, Натан, и если я могу назвать кого-то своим отцом, так это вас.
Эрик снова сел и посмотрел на мать, не стыдясь собственных слез, а потом крепко обнял и ее.
— Я счастлив за тебя, мама, — сказал он.
Фрейда зарумянилась, как невеста.
— Ты пропал, а он был так добр ко мне. Он каждый день утешал меня в горе, Эрик. — Она коснулась щеки Натана с такой нежностью, какой даже Эрик никогда не удостаивался. — Он обо мне заботится.
Ударив рукой по столу, Эрик воскликнул:
— Мы празднуем! — И обратился к Мило:
— Хочу, чтобы вечером вы выставили свое лучшее вино и самую вкусную еду, хочу, чтобы мы перещеголяли императрицу Кеша!
— Будет сделано! — сказал Мило, причем глаза его подозрительно заблестели. — Но возьму я с тебя лишь столько, сколько ты сможешь заплатить.
Ру засмеялся.
— Вы не изменились, господин трактирщик.
— А где Розалина? — спросил Эрик.
Мило с Натаном переглянулись.
— Она со своей семьей, Эрик, — наконец ответил Натан.
Эрик, ничего не понимая, поглядел по сторонам.
— Семья? Вы ее отец…
Ру взял его за руку.
— Она со своим мужем, Эрик. — Он посмотрел на Мило. — Это Натан имел в виду. Мило?
Мило кивнул:
— Именно. И теперь я к тому же дед.
Эрик снова сел. Он был в полной растерянности.
— У нее ребенок?
Мило взглянул на Эрика.
— Да.
— А кто отец? — спросил Эрик.
— Она вышла за юного Рудольфа, подмастерья пекаря. Ты его знаешь? — спросил Мило. Эрик кивнул. — Он собирается вскоре завести собственную пекарню. Розалина живет у него, дом через площадь.
Эрик встал.
— Я знаю этот дом. Пойду повидаю ее.
— Не спеши, сын, — сказала Фрейда. — Она ведь тоже считает, что ты умер.
— Я понимаю. — Эрик еще раз поцеловал мать. — Постараюсь не напугать ее до смерти. Я хочу, чтобы вечером она пришла. — Он помолчал и добавил:
— С Рудольфом.
— Я пойду с тобой, — сказал Ру.
Фрейда сжала на прощание руку Эрика.
— Только вы не уходите надолго, а то я подумаю, что все это мне приснилось.
Эрик рассмеялся.
— Вряд ли. Дункан, кузен Ру, очарует тебя историями — удивительными и не правдоподобными.
Ру и Дункан улыбнулись.
— Надеюсь, он не слишком ее очарует, — взглянув на Дункана, проворчал Натан.
Эрик опять засмеялся.
— Мы скоро вернемся.
Из трактира Ру и Эрик вышли на улицу, ведущую к городской площади. Они так торопились, что едва замечали горожан, которые, увидев знакомые лица Руперта Эйвери и Эрика фон Даркмура, в изумлении останавливались. Один мужчина даже выронил кувшин с вином, когда мимо него быстрым шагом прошли те, кого давно считали мертвыми.
На площади Эрик и Ру повернули к булочной, где Рудольф работал и жил. У входной двери Ру заметил, что Эрик заколебался. Ру знал, что чувства, которые Эрик испытывал к Розалине, всегда были сложными. Он относился к ней как к сестре, и в то же время она была для него чем-то большим, чем просто сестра. Не только Ру, но и многие в городе знали, что Розалина влюблена в Эрика. И даже если сам Эрик был настолько глуп, что не замечал этого, перед бегством из Равенсбурга он понял, что ее любовь к нему была отнюдь не сестринской. Они с Ру не раз говорили об этом, и Ру знал, что Эрик, в сущности, до сих пор еще не решил, какие чувства он к ней испытывает.
Смущенный собственной нерешительностью, Эрик наконец вошел в булочную. Рудольф стоял за прилавком. Подняв голову, он сказал:
— Чем могу… — Тут глаза его стали круглыми, и он смог только пробормотать:
— Эрик? Ру?
Эрик улыбнулся ему:
— Привет, Рудольф.
Он в два шага пересек расстояние, отделявшее дверь от прилавка, и протянул Рудольфу руку. Ру держался чуть позади товарища.
Эрик и Ру никогда не считали Рудольфа близким другом, хотя в таком маленьком городе, как Равенсбург, все дети одного возраста знали друг друга и были приятелями.
— Я думал, вы умерли, — произнес Рудольф полушепотом, словно боялся, что его подслушают.
— Похоже, это — общее мнение, — заметил Ру. — Но сам король даровал нам свободу.
— Король? — потрясенно переспросил Рудольф, машинально пожимая протянутую ему руку. Потом он обменялся рукопожатиями с Ру.
— Да, — сказал Эрик. — И я вернулся. — Рудольф помрачнел, и он поспешно добавил:
— На несколько дней. Теперь я на службе у принца Крондорского. — Он показал на герб на своей куртке. — Я должен вернуться в столицу до конца этого месяца.
Лицо Рудольфа прояснилось.
— Ну что ж, приятно вас видеть. — Он оглядел Эрика с ног до головы. — Ты, наверно, пришел, чтобы увидеть Розалину?
— Она была мне сестрой, — ответил Эрик.
Рудольф кивнул:
— Идите за мной.
Он поднял крышку прилавка, и вслед за Рудольфом они прошли через большую пекарню, мимо холодных печей, которые с наступлением ночи вновь разожгут, и пекари станут усердно трудиться, чтобы к рассвету был готов горячий хлеб. Пекарей ждали большие столы, пока еще чистые, пустые чаны, в которых после ужина будут замешивать тесто, ряды чистых противней, а в углу, отдыхая перед ночной работой, спали двое учеников булочника.
Рудольф открыл дверь в противоположной стене, и, выйдя наружу, они оказались возле дома, который, как было известно Ру, принадлежал хозяину Рудольфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113