— удивилась Алеа.
— Должно, в противном случае оно превращается в дискуссионный клуб.
Алеа на минуту задумалась над его словами и, не найдя ответа сама, спросила:
— А что, если этот твой дискуссионный клуб начнет решать, что люди имеют право делать, а чего не имеют, и в случае неповиновения станет применять кулаки?
— Вот это и будет правительство!
— Но ведь нечто подобное мы видели в каждой деревне! — воскликнула Алеа. — Просто там не было официальных властей.
— По-своему ты права: человек действительно имеет право голоса, что касается того, как поступить его соседу в той или иной ситуации, — признал Гар. — Здесь не принято размахивать кулаками. Для этого используются такие меры, как осуждение и порицание. Я даже готов признать, что в некотором смысле это негласное принуждение сравнимо с правительством.
— Тогда что же ты ищешь?
— Нечто большее. То, что мы с тобой видели, касалось только положения дел в той или иной деревне, — пояснил Гар. — Но кто координирует действия деревень? Кто заботится о том, чтобы в случае неурожая эти склады оставались полными? Кто следит за дорогами, чтобы те были безопасны и свободны от разбойников? Никто!
— Но зерновой амбар есть в каждой деревне! — возразила Алеа. — И судя по всему, даже случись здесь недород, люди не страдают от голода. — Алеа вспомнила родную деревню, и сердце ее сжалось. — Согласна, неплохо, если кто-то возьмет на себя борьбу с генералом и его бандитами. Но ведь люди уверены, что Алая Рота рано или поздно остановит зарвавшегося самозванца.
— У меня язык не повернется назвать группу наемных убийц правительством, — буркнул Гар. — Более того, вспомни, чему нас учит история. Сколько раз глава такой кучки наемных убийц сколачивал армию и в конце концов выбивался в короли. Однако я не слышал, чтобы об Алой Роте говорили нечто подобное.
— Но местное ее подразделение не испытывает недостатка в средствах, — возразила Алеа. — Ты заметил, что у них здесь на каждой площади ящик для пожертвований.
— Интересно, а как они производят их выемку? — вслух размышлял Гар — Или ящики эти крепятся к полым столбам, по которым кусочки металла затем ссыпаются в подземные хранилища?
— Мне кажется, что люди просто предпочитают не знать, как это делается. Они не смотрят, а если видели, то молчат, — сделала вывод Алеа. — К тому же, если заниматься выемкой пожертвования в два часа ночи, то можно рассчитывать, что тебя никто не увидит.
— Что ж, члены Алой Роты должны быть преданы своему делу, иначе кому захочется вставать с постели в глухую полночь? Да еще каждую ночь подряд? Если, конечно, не предположить, что они вообще не спят ночами.
— А кто еще кроме них предается ночным бдениям? — допытывалась Алеа.
— Как кто? Жрецы и жрицы. Они служат своим божествам круглосуточно. — С этими словами Гар выпрямился и поднял посох. — Предлагаю посетить храм.
* * *
Естественно, он выбрал самый большой храм — но выбор этот был случайным, поскольку на вершине холма, вокруг которого вырос город, располагалось два храма одинаковой величины. У местных жителей не было в обращении монет, поэтому Гар подбросил свой башмак. Он приземлился подошвой вверх, и Гар направился к тому храму, что находился слева.
Алеа вздохнула и покорно поплелась вслед за ним.
Храм представлял собой пещеру, на стенах и потолке которой располагалось несколько рядов маленьких окошек. В дальнем конце зала находилась статуя мужчины, сидящего на причудливом мраморном троне высотой около двадцати футов.
Лицо каменного мужа с правильными чертами, серьезное и доброе, обрамляла аккуратная короткая бородка. Одет человек был в просторную, ниспадавшую складками тунику, а в руке держал странного вида скипетр, на конце которого располагалась лампочка в форме луковицы. По виду это был мужчина в самом расцвете сил.
— Выходит, это бог.
Гар, нахмурившись, изучал статую, как будто сравнивая свой рост с размером скульптуры.
— Полагаю, что, как и женщинам, мужчинам тоже нужно кому-то молиться, — произнесла Алеа с иронией в голосе. — Они ведь не наделены воображением.
— Зато наделены памятью. — Гар указал на скипетр. — Это громоотвод!.
Присмотревшись, Алеа узнала форму скипетра — она видела нечто подобное на экране Геркаймера.
— Другие боги метали молнии, — сказал Гар. — А этот отклоняет ее, защищает людей от ее удара. Это бог-защитник.
— Защитники иногда становятся тиранами, — возразила Алеа.
— Здесь — вряд ли. — Гар оперся на посох и, положив подбородок на руки, принялся задумчиво рассматривать статую. — У него и щита нет. Это божество защищает людей от природных катастроф, а не друг от друга.
Значит, ему нужно учиться, подумала Алеа.
— Наверное, он предоставляет это богине, — пошутила она.
— Ты хочешь сказать, что Алую Роту, возможно, возглавляет жрица? — Гар повернулся к ней. — Хорошая мысль. Только вот как проверить?
Алеа уставилась на своего спутника. Вопрос застал ее врасплох.
— Надо найти жреца, — быстро нашлась она. — Ты будешь задавать ему вопросы, а я — слушать его мысли.
— Пусть будет так.
Гар посмотрел на человека средних лет в жреческих одеждах, который вышел откуда-то из-за статуи. Завидев спутников, он, дружелюбно улыбаясь, подошел к ним.
— До вечера нет никаких церемоний, друзья мои. Вы пришли сюда, потому что что-то беспокоит ваши сердца?
— Скорее, разум, почтеннейший, — ответил Гар.
— Понятно.
Жрец кивнул, все так же улыбаясь, и жестом указал на маленькую боковую дверь.
— Тогда пройдемте в комнату для бесед, друзья мои.
И, не дожидаясь ответа, отвернулся. Гар и Алеа переглянулись, затем пожали плечами и последовали за жрецом. Алеа была поражена, что ей позволили войти. В Мидгарде жрецы Одина запрещали женщинам заходить в храм, не говоря уже о внутренних помещениях.
Комната была размером приблизительно восемь на десять футов и закруглялась, повторяя форму храма. Стены были побелены, на них висели гобелены с изображениями бога. На одном бог мчался на, колеснице сквозь бурю, и скипетр его поглощал молнию. На другом изображался храм на фоне восходящего солнца, а внутри солнца был заключен бог в своей колеснице. На третьем — бог в виде ствола большого дерева. У девушки перехватило дыхание: этот бог воплощал собой три божества Мидгарда!
Жрец указал на два стула в форме песочных часов, и сам сел на такой же. Рядом с ним находился маленький столик, на котором стояли высокий кувшин и две чашки.
— Вначале мне хотелось бы знать, сердечные ли дела привели вас сюда, и если так, нам следует пойти в храм богини и позвать жрицу. Вы супруги, друзья мои? Или еще только собираетесь соединить свои жизни?
Не «сын» или «дочь», отметила про себя Алеа, а «друзья».
— Нет, почтеннейший, — сказала она, — мы всего лишь путешествуем вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Должно, в противном случае оно превращается в дискуссионный клуб.
Алеа на минуту задумалась над его словами и, не найдя ответа сама, спросила:
— А что, если этот твой дискуссионный клуб начнет решать, что люди имеют право делать, а чего не имеют, и в случае неповиновения станет применять кулаки?
— Вот это и будет правительство!
— Но ведь нечто подобное мы видели в каждой деревне! — воскликнула Алеа. — Просто там не было официальных властей.
— По-своему ты права: человек действительно имеет право голоса, что касается того, как поступить его соседу в той или иной ситуации, — признал Гар. — Здесь не принято размахивать кулаками. Для этого используются такие меры, как осуждение и порицание. Я даже готов признать, что в некотором смысле это негласное принуждение сравнимо с правительством.
— Тогда что же ты ищешь?
— Нечто большее. То, что мы с тобой видели, касалось только положения дел в той или иной деревне, — пояснил Гар. — Но кто координирует действия деревень? Кто заботится о том, чтобы в случае неурожая эти склады оставались полными? Кто следит за дорогами, чтобы те были безопасны и свободны от разбойников? Никто!
— Но зерновой амбар есть в каждой деревне! — возразила Алеа. — И судя по всему, даже случись здесь недород, люди не страдают от голода. — Алеа вспомнила родную деревню, и сердце ее сжалось. — Согласна, неплохо, если кто-то возьмет на себя борьбу с генералом и его бандитами. Но ведь люди уверены, что Алая Рота рано или поздно остановит зарвавшегося самозванца.
— У меня язык не повернется назвать группу наемных убийц правительством, — буркнул Гар. — Более того, вспомни, чему нас учит история. Сколько раз глава такой кучки наемных убийц сколачивал армию и в конце концов выбивался в короли. Однако я не слышал, чтобы об Алой Роте говорили нечто подобное.
— Но местное ее подразделение не испытывает недостатка в средствах, — возразила Алеа. — Ты заметил, что у них здесь на каждой площади ящик для пожертвований.
— Интересно, а как они производят их выемку? — вслух размышлял Гар — Или ящики эти крепятся к полым столбам, по которым кусочки металла затем ссыпаются в подземные хранилища?
— Мне кажется, что люди просто предпочитают не знать, как это делается. Они не смотрят, а если видели, то молчат, — сделала вывод Алеа. — К тому же, если заниматься выемкой пожертвования в два часа ночи, то можно рассчитывать, что тебя никто не увидит.
— Что ж, члены Алой Роты должны быть преданы своему делу, иначе кому захочется вставать с постели в глухую полночь? Да еще каждую ночь подряд? Если, конечно, не предположить, что они вообще не спят ночами.
— А кто еще кроме них предается ночным бдениям? — допытывалась Алеа.
— Как кто? Жрецы и жрицы. Они служат своим божествам круглосуточно. — С этими словами Гар выпрямился и поднял посох. — Предлагаю посетить храм.
* * *
Естественно, он выбрал самый большой храм — но выбор этот был случайным, поскольку на вершине холма, вокруг которого вырос город, располагалось два храма одинаковой величины. У местных жителей не было в обращении монет, поэтому Гар подбросил свой башмак. Он приземлился подошвой вверх, и Гар направился к тому храму, что находился слева.
Алеа вздохнула и покорно поплелась вслед за ним.
Храм представлял собой пещеру, на стенах и потолке которой располагалось несколько рядов маленьких окошек. В дальнем конце зала находилась статуя мужчины, сидящего на причудливом мраморном троне высотой около двадцати футов.
Лицо каменного мужа с правильными чертами, серьезное и доброе, обрамляла аккуратная короткая бородка. Одет человек был в просторную, ниспадавшую складками тунику, а в руке держал странного вида скипетр, на конце которого располагалась лампочка в форме луковицы. По виду это был мужчина в самом расцвете сил.
— Выходит, это бог.
Гар, нахмурившись, изучал статую, как будто сравнивая свой рост с размером скульптуры.
— Полагаю, что, как и женщинам, мужчинам тоже нужно кому-то молиться, — произнесла Алеа с иронией в голосе. — Они ведь не наделены воображением.
— Зато наделены памятью. — Гар указал на скипетр. — Это громоотвод!.
Присмотревшись, Алеа узнала форму скипетра — она видела нечто подобное на экране Геркаймера.
— Другие боги метали молнии, — сказал Гар. — А этот отклоняет ее, защищает людей от ее удара. Это бог-защитник.
— Защитники иногда становятся тиранами, — возразила Алеа.
— Здесь — вряд ли. — Гар оперся на посох и, положив подбородок на руки, принялся задумчиво рассматривать статую. — У него и щита нет. Это божество защищает людей от природных катастроф, а не друг от друга.
Значит, ему нужно учиться, подумала Алеа.
— Наверное, он предоставляет это богине, — пошутила она.
— Ты хочешь сказать, что Алую Роту, возможно, возглавляет жрица? — Гар повернулся к ней. — Хорошая мысль. Только вот как проверить?
Алеа уставилась на своего спутника. Вопрос застал ее врасплох.
— Надо найти жреца, — быстро нашлась она. — Ты будешь задавать ему вопросы, а я — слушать его мысли.
— Пусть будет так.
Гар посмотрел на человека средних лет в жреческих одеждах, который вышел откуда-то из-за статуи. Завидев спутников, он, дружелюбно улыбаясь, подошел к ним.
— До вечера нет никаких церемоний, друзья мои. Вы пришли сюда, потому что что-то беспокоит ваши сердца?
— Скорее, разум, почтеннейший, — ответил Гар.
— Понятно.
Жрец кивнул, все так же улыбаясь, и жестом указал на маленькую боковую дверь.
— Тогда пройдемте в комнату для бесед, друзья мои.
И, не дожидаясь ответа, отвернулся. Гар и Алеа переглянулись, затем пожали плечами и последовали за жрецом. Алеа была поражена, что ей позволили войти. В Мидгарде жрецы Одина запрещали женщинам заходить в храм, не говоря уже о внутренних помещениях.
Комната была размером приблизительно восемь на десять футов и закруглялась, повторяя форму храма. Стены были побелены, на них висели гобелены с изображениями бога. На одном бог мчался на, колеснице сквозь бурю, и скипетр его поглощал молнию. На другом изображался храм на фоне восходящего солнца, а внутри солнца был заключен бог в своей колеснице. На третьем — бог в виде ствола большого дерева. У девушки перехватило дыхание: этот бог воплощал собой три божества Мидгарда!
Жрец указал на два стула в форме песочных часов, и сам сел на такой же. Рядом с ним находился маленький столик, на котором стояли высокий кувшин и две чашки.
— Вначале мне хотелось бы знать, сердечные ли дела привели вас сюда, и если так, нам следует пойти в храм богини и позвать жрицу. Вы супруги, друзья мои? Или еще только собираетесь соединить свои жизни?
Не «сын» или «дочь», отметила про себя Алеа, а «друзья».
— Нет, почтеннейший, — сказала она, — мы всего лишь путешествуем вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55