Агнели напряглась и вскрикнула.
— Я уже вижу ножки! — вырвался радостный крик у одной из женщин.
— А главное, ребенок дышит! — торжествующе произнесла Алеа.
— Хвала богине! — с пылом воскликнула мать Агнели.
Алеа начала тихо читать молитву Фрейе — чего, откровенно говоря, она от себя никак не ожидала. Но затем опомнилась и неслышно произнесла:
— Спасибо тебе, Гар.
Ответа не последовало, Алеа ощутила лишь тихое чувство гордости и удовлетворения. Что ж, по крайней мере свой удивительный дар ее спутник использовал во имя благой цели.
Время почему-то утратило четкий ход. Непонятно, сколько еще минут и часов прошло, то ли много, то ли мало, но в . конце концов Алеа уже держала в руках красивого, здорового младенца — девочку. Ротик раскрылся, и ребенок громко закричал, будто чем-то недовольный.
Алеа улыбнулась:
— Пусть у тебя не будет причины для недовольства, малышка, и пусть жизнь твоя будет счастливой.
Одна из женщин перерезала ребенку пуповину и собралась помыть девочку.
— Кто сообщит отцу? — спросила ее Алеа.
Наступила неловкая пауза, и все отвели взгляды.
— Что? — нахмурилась Алеа. — Разве он не несет никакой ответственности?
— Они не живут вместе, — сказала мать Агнели. — Дочь не сказала нам, кто он.
В комнате чувствовалось напряжение. У каждой женщины в глазах читалась одна и та же догадка — что девушку соблазнил чей-то муж.
Затем соседка положила девочку к груди Агнели и мягко произнесла:
— Ребенок родился и нуждается в защите отца. Почему ты не скажешь нам его имя?
— Это... это был Шуба.
Агнели ласково погладила ребенка и слегка улыбнулась.
Напряжение улетучилось, но тотчас вернулось.
— Он должен обеспечивать ребенка, — сказала соседка.
* * *
Но Шуба отказался. Рано утром мать Агнели протянула ему ребенка, но он лишь отвернулся.
— Агнели отказалась жить со мной. Она сказала, что любит кого-то еще. Пусть он и кормит ее и ее ребенка.
Жители деревни стали тихо перешептываться, но удивления в этом шепоте не чувствовалось. Интересно, подумала Алеа, наверное, Агнели слишком явно выказывала расположение другому мужчине.
Отец Агнели сделал шаг вперед.
— Они никогда не спали вместе. Этот ребенок — твой.
— Я не стану жить с женщиной, которая меня не любит.
— Тебя никто и не заставляет, — спокойно сказал отец. — Вся деревня будет обеспечивать ребенка — таков обычай. Но ты должен помогать больше всех.
— Если бы она любила меня — тогда другое дело. — Шуба взглянул на ребенка. На мгновение в его глазах появилась печаль, и он отвернулся. — Я не стану обеспечивать ребенка, которого будет растить другой мужчина.
К Шубе подошел его отец.
— Это несправедливо.
Отец Агнели нахмурился, его руки сжались в кулаки.
— Несправедливо то, что Шуба отказывается обеспечивать свою родную дочь.
Остальные жители деревни напряженно молчали. Затем какой-то мужчина вышел вперед и стал рядом с отцом Шубы.
— Он предлагал и получил отказ. Это несправедливо.
Еще один мужчина подошел к отцу Агнели.
— Справедливо и правильно обеспечивать родное дитя.
Так все мужчины деревни по очереди заняли ту или другую сторону. Женщины начали протестовать, вскоре их просьбы переросли в требования, которые становились все громче и громче. Мужчины молчали, на их лицах читалось напряжение.
Гар стоял, опираясь на посох, напрягшись, словно тетива на луке. Алеа бросила на него гневный взгляд. И как только он может надеяться, что они тут в один миг создадут правительство?
В задних рядах толпы вдруг возникла суматоха. Женщины расступились, уступая дорогу мудрецу. Тот прошел между двумя рядами мужчин, по очереди бросая взгляд на каждую из «партий» и улыбаясь. Никто не проронил ни слова, но люди заметно расслабились.
В центре толпы мудрец сел прямо на землю и взглянул на спорящих.
— Добрый день, друзья мои!
Жители деревни в ответ смущенно пробормотали слова приветствия.
— Ты вовремя пришел, о мудрейший, — сказал отец Шубы. — Кому мы обязаны твоим визитом?
— Конечно же, Алой Роте, друг мой, — ответил мудрец.
Гар неожиданно напрягся, и Алеа даже испугалась, как бы он не переломился пополам.
— Когда я вышел приветствовать восход солнца, — объяснил мудрец, — на земле перед моей дверью был начертан знак тревоги, а рядом с ним другой — знак вашей деревни.
— Как они так быстро узнали? — пробормотал один мужчина.
— Да они же знают все! — шикнул на него другой. — Тише!
Я хочу послушать мудреца!
— Что же стало причиной беспокойства? — спросил мудрец.
Отец Шубы присел на корточки рядом с ним.
— Агнели ждала ребенка от моего сына, но отказалась жить с ним, потому что полюбила другого мужчину, а тот не ответил ей взаимностью. Этой ночью ребенок появился на свет, и Агнели наконец назвала имя его отца, но Шуба отказывается признать ребенка.
— Он обязан обеспечивать своего ребенка! — настаивал отец Агнели, сев рядом с мудрецом.
По очереди мужчины расположились кругом. Женщины облегченно вздохнули.
— Согласно обычаю, если родители ребенка не живут вместе, его растит вся деревня, — задумчиво произнес мудрец.
— Это так, о мудрейший, — сказал Шуба, — но мне не выпало счастья прожить с Агнели и одного дня.
— Ты имел счастье провести в ее объятиях ночь, — хмуро заметил один из юношей.
— Не правда! — с горячностью воскликнул Шуба. — Я был с ней всего час, не больше! Она сама отказалась провести в моих объятиях ночь, чтобы вместе встретить рассвет.
Среди собравшихся пробежал ропот.
— Он говорит правду.
— Верно, чувственное наслаждение лишь часть соития между мужчиной и женщиной.
— И притом малая, — добавил кто-то.
— Зато какое счастье проснуться, сжимая любимую в объятиях.
Алеа почувствовала, как местные мужчины выросли в ее глазах. Она встретилась взглядом с Гаром. Судя по всему, услышанное произвело немалое впечатление и на него.
— И ты настаиваешь, что отказываешься от счастья заговорить со своей дочерью, когда ей исполнится три года? — спросил мудрец.
Шуба открыл было рот, но передумал и ничего не сказал.
— А когда ей будет восемь, — продолжал мудрец, — придет ли она к тебе, чтобы показать выпавшего из гнезда птенца? Или же отвернется от тебя, как сегодня ты отворачиваешься от нее?
— Я не стану спать в одном доме с ней! — воскликнул Шуба, но на лице его уже читалось сожаление.
— Этого не будет, — подтвердил мудрец, — но мало кто из нас имеет все, что желал бы иметь, или получает от имеющегося всю ту радость, о которой мечтает. Уж лучше довольствоваться тем счастьем, какое мы имеем, радоваться тем малым радостям, что доступны нам, вместо того чтобы провести всю жизнь в напрасном ожидании чего-то большего.
Шуба с тоской в глазах посмотрел на ребенка, но все-таки продолжал упираться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55